Лоран остановился перед газетным киоском и пробежал глазами крупные заголовки, видневшиеся на первых страницах газет, приколотых над головой газетчицы.
Он вежливо приподнял шляпу:
— Что нового, мадам Жув?
Он отлично знал, что мадам Жув не читает газет, но когда-то, в хорошие времена, он снимал у неё чердак и, как аккуратный плательщик, сохранил с ней добрые отношения. Поэтому, когда у него не бывало двух су на вчерашний номер газеты, а у неё бывал часок затишья между полуденными и вечерними выпусками, она позволяла ему тут же, около киоска, просмотреть заголовки.
— Только, пожалуйста, сложите опять так, чтобы было незаметно, что газету разворачивали, — проговорила она, откалывая для него отсыревший после утреннего дождя номер «Попюлер».
— Нет, нет! — остановил её Лоран. — Не то! Одно мгновение она смотрела на него с недоумением: Ах, да! — И, оставив «Попюлер», она подала ему номер «Юманите».
— Да кстати уж и объясните мне, что это болтают, будто беженцам из Испании, которые в Париже, прислали пять миллионов франков? Может статься, и на вашу долю немного придётся! Сама-то я очки дома забыла! — Это было обычным приёмом, с помощью которого она скрывала неумение прочесть что бы то ни было кроме заголовков газет.
Лоран быстро отыскал сообщение, гласившее, что испанский посол в Париже, Паскуа, получил от советского правительства пять миллионов франков для помощи испанским беженцам.
— К сожалению, мадам, на мою долю ничего не перепадёт, — со вздохом проговорил он.
Она критически оглядела его унылую фигуру.
— Все без работы?
Вместо ответа он приоткрыл ворот пиджака.
— А ведь вы такой же социалист, как наши министры, — насмешливо сказала газетчица.
Лоран свистнул сквозь зубы.
— Мы разошлись с ними во взглядах.
— Ха-ха! — Она, как мужчина, провела пальцами по своим густым черным усикам. — Смотрите в их сторону, — и она ткнула пальцем в мокрый лист «Юманите». — Говорят, что в последнее время это до добра не доводит…
— Не все ищут добра, мадам. Кое-кому нужна правда.
— Если судить по спросу на «Юманите», то искателей правды становится все больше… Где времена, когда «Матен» была самой ходкой газетой?.. — и она вздохнула.
Лоран, не слушая её, просматривал страницы «Юманите».
— Как ни крепко завинтили крышку чехословацкого котла, а он все кипит, — сказал он и стал было складывать газету, но тут взгляд его упал на первую страницу: «Сегодня в зале Народного дома, на площади Арколь, состоится обсуждение доклада товарища Сталина, опубликованного нами во вчерашнем номере».
— Нет ли у вас вчерашнего номерочка? — заискивающе спросил Лоран.
Мадам Жув без особой готовности перебрала столку газет и протянула Лорану номер.
Он развернул газету и жадно впился глазами в первую полосу: «Сталин докладывает восемнадцатому съезду Коммунистической партии».
Взгляд Лорана бегал по строкам:
«Международное положение Советского Союза… Новая империалистическая война стала фактом… фашистские заправилы, раньше чем ринуться в войну, решили известным образом обработать общественное мнение, т.е. ввести его в заблуждение, обмануть его.
Военный блок Германии и Италии против интересов Англии и Франции в Европе? Помилуйте, какой же это блок! «У нас» нет никакого военного блока. «У нас» всего-навсего безобидная «ось Берлин — Рим», т.е. некоторая геометрическая формула насчёт оси. (Смех.)
Военный блок Германии, Италии и Японии против интересов США, Англии и Франции на Дальнем Востоке? Ничего подобного! «У нас» нет никакого военного блока. «У нас» всего-навсего безобидный «треугольник Берлин — Рим — Токио», т.е. маленькое увлечение геометрией. (Общий смех.)
Война против интересов Англии, Франции, США? Пустяки! «Мы» ведём войну против Коминтерна, а не против этих государств. Если не верите, читайте «антикоминтерновский пакт», заключённый между Италией, Германией и Японией.
Так думали обработать общественное мнение господа агрессоры, хотя нетрудно было понять, что вся эта неуклюжая игра в маскировку шита белыми нитками, ибо смешно искать «очаги» Коминтерна в пустынях Монголии, в горах Абиссинии, в дебрях испанского Марокко. (Смех.)
Но война неумолима. Её нельзя скрыть никакими покровами. Ибо никакими «осями», «треугольниками» и «антикоминтерновскими пактами» невозможно скрыть тот факт, что Япония захватила за это время громадную территорию Китая, Италия — Абиссинию, Германия — Австрию и Судетскую область, Германия и Италия вместе — Испанию, — все это вопреки интересам неагрессивных государств. Война так и осталась войной, военный блок агрессоров — военным блоком, а агрессоры — агрессорами.
Характерная черта новой империалистической войны состоит в том, что она не стала ещё всеобщей, мировой войной. Войну ведут государства-агрессоры, всячески ущемляя интересы неагрессивных государств…»
Мадам Жув спросила:
— Вы ещё не стали коммунистом, господин Лоран?
— Это чрезвычайно интересно, то, что здесь написано, — взволнованно проговорил Лоран и, забыв, что газета дана ему на несколько минут, снова погрузился в чтение.
«Чем же объяснить в таком случае систематические уступки этих государств агрессорам?
Это можно было бы объяснить, например, чувством боязни перед революцией, которая может разыграться, если неагрессивные государства вступят в войну, и война примет мировой характер. Буржуазные политики, конечно, знают, что первая мировая империалистическая война дала победу революции в одной из самых больших стран. Они боятся, что вторая мировая империалистическая война может повести также к победе революции в одной или в нескольких странах…»
Лоран с азартом ударил ладонью по развёрнутому листу.
— Вы понимаете, мадам, этот человек глядит так далеко вперёд, как неспособны смотреть все наши министры, вместе взятые, — прошлые, настоящие и будущие. Честное слово!
— О ком это вы?
Но Лоран так и не ответил на её вопрос, он с увлечением читал дальше.
«Но это сейчас не единственная и даже не главная причина. Главная причина состоит в отказе большинства неагрессивных стран и, прежде всего, Англии и Франции от политики коллективной безопасности, от политики коллективного отпора агрессорам, в переходе их на позицию невмешательства, на позицию „нейтралитета“…»
