– Конечно серьезно! Для чего, по-твоему, я открывал рот? – отозвался Джо, сердито тараща глаза. – Так что можешь считать это неоспоримой истиной.
Наступила пауза. Потом Эдвард заговорил вновь. Он был сильно уязвлен тем, что Джо монополизировал обязанность, которая в силу его звания должна была быть возложена на него. С оттенком высокомерия он спросил:
– Какие именно у тебя планы, Люси?
– Да, – вмешался Джо, наклоняясь вперед. – Что ты намерена делать? Сколько оставил Фрэнк?
Эдвард задержал дыхание. Неужели Джо начисто лишен благопристойности, уважения к духовенству, чтобы задавать столь бестактные вопросы?
Поморщившись от этих слов, Люси мучительно покраснела. Все же она понимала, что должна, не дрогнув, выдержать этот допрос – ведь Джо не хотел обидеть ее.
– Не знаю, – тихо ответила она. – Надо еще кое-что оплатить. – (Она сама предложила Боуи компенсировать потерю шлюпки.) – Но когда все будет улажено, останется… останется больше сотни фунтов.
При ее словах у Джо отвисла челюсть, потом он издал долгий свист и откинулся на спинку кресла, уставившись в потолок. У Эдварда был тоже несколько ошарашенный вид.
– Фрэнк только начал делать успехи, – пояснила Люси тихим, напряженным голосом.
Чуть смутившись, она переводила взгляд с одного на другого. На ее щеках все еще рдели пятна румянца.
– Он не был застрахован? – выпалил Джо.
Она покачала головой – можно подумать, Фрэнк позаботился бы о страховке!
– Ну это немного, – размеренно произнес Эдвард. – Да, совсем немного.
– Вздор! – презрительно воскликнул Джо, звеня мелочью в кармане брюк. – Это ничто, ерунда. Меньше, чем ничего. Не знаю, о чем, во имя Бога, думал Фрэнк, но это чистое самоубийство – оставить жену и ребенка с сотней фунтов. Попроси он меня, я дал бы ему возможность заработать, но он был из тех, кто и не взглянет в твою сторону, не попросит об услуге даже самого папу римского.
– Говорю вам, Фрэнк был успешен в бизнесе, – сказала Люси, чувствуя комок в горле.
– Знаю, знаю. И слова не скажу против моего бедного покойного брата. – Он взглянул на Люси. – Но это не меняет дела, совсем не меняет. – Тут ему в голову пришла неожиданная мысль, и он отрывисто спросил: – А твой-то брат собирается тебе помогать?
Глаза Люси, по-прежнему влажные, затуманились от тона, каким были сказаны эти слова.
– Я не намерена просить его о помощи – ни его, ни кого-то другого, раз уж на то пошло, – медленно процедила она.
Ей вдруг вспомнилось холодное, бесстрастное выражение лица Ричарда на похоронах. У нее в ушах снова прозвучали его сдержанные слова соболезнования:
– Знаешь, я глубоко опечален тем, что случилось. Ева… Ева очень расстроена.
Несмотря на то что Ричард разговаривал с сестрой участливо, его расспросы о ее положении были весьма осторожны. Он дал ей ясно понять, что ее интересы в будущем должны защищать только родственники Фрэнка. Что до него, он подчеркивал обязательства, тяжким грузом лежащие на его плечах. В таком отношении к ней не было ничего удивительного.
– У меня есть определенная доля независимости, Ричард, – ответила она тогда, – и я хочу сохранить ее. Тогда я никому не буду обязана.
Он молча кивнул, мысленно соглашаясь с этим доводом и выражая свое одобрение такому проявлению гордости Мюрреев. Сейчас, глядя на Джо, Люси спокойно добавила:
– У моего брата есть долг перед собственной семьей. Ему и так хватает забот, и незачем мне ему докучать.
Эдвард беспокойно зашевелился. Все это время он размышлял и теперь почувствовал, что пора вступить в беседу.
– Наверняка найдется какой-то выход, – сказал он. – Нет нужды беспокоиться. Господь очень добр. У тебя в жизни непременно произойдет что-нибудь хорошее, Люси.
Он понимал, что предлагать ей снова выйти замуж было бы весьма дурным тоном, но в глубине души подразумевал именно это.
– Тогда расскажи нам, что ты собираешься делать, – лукаво поинтересовался Джо, который все время исподтишка наблюдал за Люси.
– Я наверняка смогу работать, – ответила она.
– Работать? – недоверчиво повторил он.
– А почему бы и нет? – с вызовом спросила она. – Нельзя же весь день бить баклуши.
Братья изумленно переглянулись. Век был не тот, когда женщины могли свободно работать, разве что на самой незначительной должности. И у нее не было квалификации. Продавщица в магазине? Что-то вроде работы по дому? Эдварду показалось это немыслимым, и он с сомнением спросил:
– У тебя на уме что-то определенное?
– Да, – ответила она, стараясь унять дрожь в голосе. – У меня есть шанс продолжить работу Фрэнка, я спрашивала мистера Леннокса. И он обещал дать мне такую возможность.
Это было правдой. Столкнувшись с необходимостью противостоять своему горю, подумать о будущем и обеспечить сына, она поговорила с Ленноксом. И он в конце концов согласился испытать ее.
– Он никогда не пойдет на это, – с недоверчивым видом вмешался Джо. – Нет, ей-богу, никогда.
– Почему бы и нет? – Эдвард сморщил губы и соединил кончики пальцев. – И работа, в общем-то, подходящая для женщин… да.
Джо ничего не сказал, и на миг воцарилась тишина.
– Ты не сможешь этим заниматься, – наконец вынес вердикт Джо.
По какой-то причине его, казалось, огорчало ее намерение. Но она не ответила, и он опять замолчал.
– А как же Питер? – вдруг воскликнул Эдвард. – Тебя целый день не будет дома, а иногда ты будешь задерживаться допоздна.
При этих словах Джо немного расслабился и хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.
– Да, тебе придется отдать мальчика в школу, – сказал он, – и я помогу тебе с этим. Мы определим его в колледж братства в Лафтауне. Там учился мой мальчик – прекрасное место, даже испанцы есть. Я лично знаком с братом Джоном Джейкобом, в прошлом году он был на спортивных состязаниях клуба «Грин». Одной рукой обхватывает и поднимает футбольный мяч – такой здоровяк этот Дж. Дж.! Здоровый как конь! Конечно, я помогу тебе с Питером.
Насупившись, Люси посмотрела на Джо. Она питала смутную надежду, что тот примет участие в будущем мальчика, поскольку была недовольна школой, которую он посещал. И все-таки: неужели она потеряет и сына тоже?
– Хорошая школа, – рассудительно согласился Эдвард. – Они – эти братья, – конечно, не посвящены в духовный сан, но все же школа вполне сносная.
– А-а! Прекрасное место, говорю тебе, – коротко вмешался Джо. – Закалило моего Барни, это точно. И предоставь оплату мне.
Эдвард поднял бровь, но воздержался от дальнейших комментариев. Он чувствовал, что принято какое-то определенное решение, что преодолены неудобные помехи, связанные с будущим. Он не выносил беспокойства. Эдвард был справедливым и поступал по совести, тем не менее питал отвращение к любым случайностям, угрожавшим его душевному спокойствию. Он терпимо относился к Люси и всецело полагался на то, что Всевышний укажет ей верный путь.
Продолжая с нежностью обнимать сына, Люси молча взглянула на Джо.
– Ну что ж, – в конце концов сказал он, – мы кое о чем договорились. Питер будет учиться в Лафтауне, и я оплачу учебу. – Он вновь бросил на Люси лукавый взгляд. – А ты… узнаешь, нравится ли тебе путешествовать. Тебе это скоро наскучит. – Он выдержал многозначительную паузу. – Гляну-ка на часы. – Он достал свои большие золотые часы и прищурил глазки-бусинки. – Боже правый, мне пора выходить, а иначе опоздаю на поезд.
Поднявшись, он с чувством пожал ей руку, похлопал по плечу. Джо не говорил о своем возвращении, но его манера подразумевала, что он обязательно вернется. После нежного прощания он на цыпочках вышел из дома, всем своим видом демонстрируя скорбь.
Эдвард тоже недолго оставался после ухода брата. В разговоре он чувствовал себя не таким уверенным, как обычно, говорил чересчур натянуто, точно после откровенного бахвальства Джо собственные сладкие речи казались ему неубедительными и преисполненными ложного пафоса. Поднявшись, он бросил настороженный взгляд на мальчика и сдержанно спросил:
