Там она села на поезд до Линтона и вновь под перестук колес преисполнилась решимости и стремления выполнить задуманное. Снова у нее мелькнула мысль: «Я должна забыть прошлое. У меня есть Питер – и будущее».
Прибыв на место назначения, она глубоко вздохнула и твердым шагом вышла на привокзальную площадь Линтона. Это был деловой город. Кругом стоял лязг тысяч молотков – бесконечное «тук-тук» клепальщиков, грохот инструментов путевых рабочих… На фоне неба вырисовывались остовы наполовину построенных кораблей, на них копошились человеческие фигурки, каждая не больше муравья. Гигантские подъемные краны вытягивали непомерной длины стрелы, с которых свисали цепи толщиной с человеческое бедро. Через дорогу от ворот верфи пыхтел приземистый локомотив, оставляя за собой рваный шлейф пара. Под его колесами сотрясалась земля. Люси была тоже потрясена. Замес из стали и железа, рев пара, скрип лебедки – Люси ощущала мощь всего этого. Воздух словно звенел от целеустремленности, и у Люси в жизни тоже была достойная цель – не просто бартер какого-то злосчастного маргарина, а, помимо этого, жизненно важные, серьезные вещи.
На углу Хай-стрит и узкого переулка, выходящего к верфи, она нашла первое место посещения – булочную с маленьким окном, засиженным мухами, за которым виднелись ряды буханок и полукруглые стеклянные витрины для выпечки. Одна витрина была пуста, в другой лежало несколько маслянистых булочек, а над окном висела вывеска: «Данл. Харботл и племянник». Она никогда не забудет ни это имя, ни этот момент. Пока она разглядывала через тусклое стекло фигуру мужчины в фартуке, стоящего за прилавком, имя Харботл оттеснило все прочие имена на второй план. В ее глазах этот человек вырос до небес. Он задумчиво стоял на одной ноге, почесывая второй ногой в башмаке обсыпанную мукой штанину. Голыми по локоть руками, на которых засохло тесто, он опирался о прилавок, откинувшись назад и вытянув тонкую шею. Своей застывшей позой он весьма напоминал аиста. Племянник или сам Данл.? Это не имело значения. Признав в нем свою скорую жертву, она решительно вошла в лавку.
– Доброе утро, мистер Харботл! – воскликнула она. – Я от Леннокса. – Она держалась твердо, напористо, даже бескомпромиссно. – У вас сегодня есть для меня заказ? – дерзко спросила она.
Тень ненавязчивого Эндрюса! Куда, о-о, куда подевался его совет о том, что она должна незаметно проскользнуть в лавку и начать с лукавого разговора о погоде?
– Заказ? – переспросил Харботл.
Замурованный в своей полуподвальной пекарне с четырех часов утра и теперь дремлющий в лавке, пока дочь завтракала наверху, он с удивлением воззрился на Люси, словно не веря ушам и глазам.
Она открыла свой блокнот.
– В дальнейшем именно я буду вас навещать, – с наигранной уверенностью заявила она. – Понимаете, я теперь работаю на месте своего мужа.
Он продолжал глазеть на нее. Потом наконец на его обсыпанном мукой лице мелькнул проблеск понимания.
– Понимаю! Понимаю! – воскликнул он. – Тот молодой парень! Вот, значит, как, вы получили его работу. Ну и ну! Чудны́е времена настали, если ко мне в лавку приходит женщина и запросто спрашивает про заказы!
Люси взяла карандаш и взглянула на булочника.
– Имейте в виду, мне кое-что понадобится, – осторожно сказал он. – У меня нет предрассудков. Я могу найти применение товарам от Леннокса.
Она с готовностью поднесла карандаш к бумаге.
– Да-да, можете прислать мне бочонок образцового продукта.
Люси быстро записала – Эндрюс объяснил ей, что значит «образец». Последовала пауза.
– Не желаете заменитель масла? – предложила она. – Можем продать по четырнадцать за три.
Позднее она похвалила себя за столь мастерский ход – эта фраза показала ее глубокое знание тонкостей бизнеса.
– Что ж, если вы об этом… – протянул Харботл, – можете прислать мне полбочонка маргарина – пока хватит.
Когда она делала последнюю запись, у нее чуть дрожали пальцы. И лишь закончив, она улыбнулась и оживленно поблагодарила его.
Когда Люси выходила, булочник с глуповатым видом посмотрел ей вслед. «Ишь ты! – подумал он. – Где это видано?»
На улице она остановилась. Да, она попросила этот заказ и получила его. Сердце радостно билось в груди, хотя внешне она была спокойна. Это начало – и начало успешное! Она знала, что справится. Встреча с этим мелким и жалким лавочником убедила Люси: жизнь еще способна подарить ей восторг триумфа. Она ликовала, но взяла себя в руки и старалась ничем не выдать своего возбуждения, когда шла по следующему адресу.
Люси неутомимо летала по городу. Не всегда она находила в пустой лавке человека, готового ее выслушать. Иногда ждала целую вечность, пока из подвалов не являлись хозяева-булочники – порой нетерпеливые, порой дотошные. В больших магазинах ей приходилось сталкиваться с самонадеянными молодыми леди. Она не каждый раз задавала прямые вопросы, случались и отказы, тем не менее начало дня оказалось весьма благоприятным – это было почти знамение. Она обрела уверенность в себе, и список заказов постепенно пополнялся. В каком-то смысле этого можно было ожидать – ведь Люси отличалась трезвым умом, да и фирма Леннокса имела хорошую репутацию. Их продукция, как выразился однажды Фрэнк, продавала себя сама.
Люси завершила последний визит и достала из лакированного пояса свои часы. «Боже правый, – подумала она, – уже три часа!» Она была настолько поглощена работой, что совершенно позабыла про еду. Но сейчас, в упоении победой, Люси вдруг ощутила сильный голод. Осмотревшись по сторонам, она обнаружила небольшую закусочную напротив ворот верфи. Место было непритязательное, пустующее в тот час, – правда, судя по влажным кругам и крошкам на столах, посетители ушли совсем недавно. Люси села и заказала сэндвич и стакан молока. Как это было вкусно! Она с наслаждением выпила молоко до капли.
В тишину помещения закусочной ворвался перестук далеких молотков, которые попеременно выводили «тук-тук-тук» и «дзинь-дзинь-дзинь». На сером потолке сидело несколько сонных мух, которых вовсе не тревожил шум. Не тревожил он и Люси. Она сразу свыклась с этим шумом, почти сжилась с ним, воспринимая его как символ своей новой активной жизни.
Позже, когда она пронеслась по кварталу Сэдлригс и бодро поднялась по лестнице в контору, ее настроение изменилось – она стала спокойной, даже холодной.
Когда она вошла туда почти с демонстративной точностью, наступила тишина. Люси не произнесла ни слова – ведь утром ее здесь унизили. Исполненная сознания собственной значимости, она ждала извинений.
– Ну что, – наконец сказал Леннокс, как-то странно глядя на нее, – как все прошло?
Она молча подала ему блокнот, и он так же молча взял его. Когда Леннокс быстро пробежал глазами записи с ее заказами, настал драматический момент. Эндрюс и Фрейм завороженно наблюдали. Наконец Леннокс положил блокнот.
– Неплохо, – пробурчал он изменившимся голосом. Потом потер руки и, выставив вперед бороду, показал в лукавой улыбке желтоватые зубы. – Совсем неплохо для начала.
Для начала, право! Люси знала, что справилась хорошо, и было очевидно, что он это понимает.
Леннокс вновь потянулся за блокнотом.
– Для лавок нужен товар высшего качества? – спросил он.
– Да, высшего качества, по восемнадцать шиллингов за бочонок, – вполне профессионально ответила она.
Он вновь улыбнулся, почувствовав расположение к ней. Разумеется, он всегда это знал! Весьма добросовестная маленькая женщина – уж он-то, Леннокс, всегда справедливо судит о людях. Разумеется, разумеется!
– Да. Вы хорошо поработали, – пробормотал он и, повернувшись, тихо насвистывая, направился во вторую комнату.
Люси посмотрела на присутствующих, поймав дружелюбную улыбку Дугала.
– Вы можете составлять здесь свои счета, – указывая на свой стол, объявил он.
Он определенно зачислил ее в фирму.
Глава 5
Она вернулась домой после шести, с невольным удовлетворением окинув взглядом дверь своего дома. В каком-то смысле этот успех принес Люси большое облегчение, ибо она вдруг осознала ограниченность своего поля деятельности, испугавшись при мысли о том, что бы сталось с нею, не подвернись счастливая возможность работы по найму. За порогом на полу лежало письмо. Она наклонилась, чтобы поднять его, и, не глядя на адрес, сразу подумала: «От Питера». На губах ее невольно затрепетала улыбка.
