Набат - Цаголов Василий Македонович
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Признаться комиссару?
Зачем? Разве в душе он не комсомолец?
Промолчать?
Завтра сержант попросит членский билет. Что тогда?
Придумает: забыл билет дома, пришлют.
Значит, обмануть?
Трус.
А в чем его вина? Почему ему нужно бояться правды? Он же не верит в виновность отца.
— Возможно, вы знаете, сколько еще немцы будут наступать? Когда я слушаю радио, то затыкаю уши, — еще тише проговорил Яша. — Лучше бы не говорили ничего…
Взгляд Асланбека переметнулся на комиссара: что он скажет? Конечно, скроет правду, ему надо в красноармейцах поддержать боевой дух.
— В прошлую ночь фашисты пытались бомбить Москву, — в голосе комиссара ни тени встревоженности.
— Бомбили?! — одессит вытянул шею. — Москву?! — стиснул кулаки. — Столицу?
Асланбек расстегнул воротник гимнастерки и повел головой: да что это такое?
Застучало вдруг в висках, и комиссар опустил голову, подумав, что хорошо бы успеть отдохнуть до рассвета. Он почувствовал на себе взгляды красноармейцев, резко поднял голову: одессит смотрел не моргая, Асланбек — вприщур. Лицо осетина выдавало его состояние.
— Да… Но зенитчики отбили налет… Сто пятьдесят самолетов прилетало и только один прошел!
Неужели правда? Почему об этом умолчал лейтенант? Как им удалось долететь? Где были наши летчики? Что получается? Война только началась, а немец уже захватил Украину, Белоруссию… Так он и к Москве придет. Какая у Гитлера сила, если заставил отступать Красную Армию?
— Ишь, куда метят, в самое сердце, чтобы им захлебнуться.
Одессит влез к Асланбеку, устроился у него в ногах.
Комиссар снял фуражку, вытер платком высокий лоб, положил локоть на край нар.
— Я ничего не хочу скрывать от вас, — он сделал небольшую паузу, — над Родиной нависла серьезная опасность… Фашисты готовились к войне давно. Так-то. Ну, отдыхайте, а завтра соберемся и поговорим, — комиссар надел фуражку, пошел к выходу.
У дверей задержался. Собственно, он так и не увидел, сына, а Славка рядом, в этой казарме, лежит на нарах, и может, тоже с открытыми глазами.
Переборол себя и вышел из казармы.
Асланбек проследил взглядом за комиссаром, и когда за ним закрылась дверь, спрыгнул с нар, затопал через казарму, пронесся мимо дневального, вылетел во двор.
Комиссар разговаривал с младшим лейтенантом: в нем Асланбек узнал по повязке дежурного.
— Что случилось? — строго спросил комиссар.
— Скрыл. Вчера.
Асланбек часто дышал, и это мешало ему сосредоточиться.
— От сержанта…
Комиссар перевел взгляд на дежурного, и тот, понимающе кивнув, оставил его с бойцом.
— Расскажите все по порядку, — комиссар взял Асланбека под руку, попросил:
— Только, пожалуйста, спокойнее.
— Меня исключили из комсомола, — у Асланбека упал голос, — еще дома… В райкоме.
— Понятно. Вы в чем-то провинились?
— Я сын арестованного.
— Это не совсем ясно. Других причин не было?
— Нет! — горячо воскликнул Асланбек. — Секретарь райкома настоял: «Каруоев сын врага». Никого не захотел слушать.
— Ясно. А вы обжаловали?
— Нет, — поднял голову Асланбек. — А потом отец…
— Отец отцом, — перебил его комиссар. — Сердцем, умом вы комсомолец? Или вы обиделись на комсомол? На Советскую власть?
— Никак нет.
— Вот и хорошо. Надеюсь, воевать будете, как требует от вас воинский долг?
— Конечно. Отец мой коммунист с девятнадцатого года.
— Вы же говорите, что он арестован?
— Все равно он большевик.
— В таком случае скрывать об отце не следовало. От командира секретов нет… Получается, вы струсили, испугались сказать правду сержанту. Придется вам извиниться…
— Не могу…
— Вот оно что… Ему с вами в атаку идти, в рукопашную, он должен быть уверенным в каждом бойце. Каждый боец…
— Правду ему скажу, а извиняться не буду!
— Разве извиняться позор?
— Что я могу сделать с собой?
— Мужчиной надо быть, горцем, — жестко сказал комиссар.
Дорваться бы до фронта, там бы он доказал, на что способен. Имя отца ему дороже всего на свете и он не посрамит его. Что касается Родины, так он скорее погибнет, а ее не предаст. Как он будет сейчас клясться в этом комиссару? Честность, преданность, сказал взводный, проверяются в бою.
— Я мужчина!
— Верю… Знаю, что не подведете.
Впервые Асланбек посмотрел комиссару прямо в глаза, не скрывая, что хотел бы убедиться в искренности его слов.
Вернулся Асланбек в казарму, чувствуя на сердце некоторое облегчение. Конечно, кто-то может усомниться в нем из-за отца, но он выдержит, не сломится под тяжелой ношей. Отец закалял…
Взобрался на нары, лег на спину, руки подложил под голову, но тут же вынырнул одессит, не дав опомниться, затараторил.
— Нет, ты видел комиссара? Разве это политический деятель? Худой, длинный… Скажи, браток, ты кинешься за ним в штыковую? Нет? Я так и знал, — поспешно воскликнул одессит, не дав Асланбеку и рта открыть. — Да я его самого схвачу в охапку и поволоку в атаку. Послушайте, а как вас величать? Вдруг вы человек с высшим образованием, а может, ваш папа начальник, а я по своей невоспитанности тыкаю вас. Так вы заранее и великодушно извините, уважаемый гражданин…
Говорить не хотелось, голос одессита раздражал, и Асланбек решил не отвечать, авось да отделается от него. Однако сосед оказался назойливым, нудным голосом спросил:
— Будем в жмурки играть?
Кончиками пальцев нежно провел по тонким усикам.
Асланбек не отозвался. Неужели ему придется жить с ним под одной крышей? Надо проучить его, иначе не будет от него покоя.
— Вы не желаете открыть ротик и произнести «а»?
Ох-хо, как у него не устал язык? Хотя языку ни в гору лезть, ни с горы спускаться.
— Слушай, дорогой, хватит! — не выдержал Асланбек.
— Слушай, дорогой, зачем хватит?
— У нас так говорят: «Болтун языком чешет, телом худеет». На тебе мяса нет, посмотри на себя, — сказал Асланбек и улегся.
Одессит засмеялся, и это показалось Асланбеку странным. Прищурившись, он снова свесился с нар и нарочито грубо проговорил:
— Ты ишак! Понимаешь?
— Ишак? Вот это животное. Ха-ха!
— Будешь смеяться — побью.
— Осторожно, вы можете испугать младенца, и он начнет заикаться. Вот нашлепаем немчуре по задику, тогда с вашего разрешения я напомню сегодняшнюю ночь. Так как вас величать?
— Сказал, уходи, ты надоел мне, — неожиданно для самого себя Асланбек вскипел, еще мгновение и соскочил бы с нар, ко хорошо, вспомнил комиссара. — Что тебе нужно?
— Ничего. Хочу познакомиться. Меня звать Яшей. Яков Нечитайло.
Подумал Асланбек, что сосед не умолкнет, но не драться же с ним сию минуту.
— Черт с тобой, зови Асланбеком. Про Осетию слышал? Из Северной Осетии я.
— Тю! — присвистнул одессит. — Надо же, счастье какое привалило мне вдруг. Да я, можно сказать, с пеленок мечтал встретиться с тобой, Аслан-Бек! Послушай, лучше будем тебя называть на иностранный манер, Беконом… И не думай возражать. Точка! Впрочем… Нет, к черту, пусть другие подражают трижды проклятым капиталистам. Ты восточный князь Бек, чтобы мне не дойти туда, куда я иду, если только говорю неправду. Это же звучит, ты донял? Бек без чалмы и халата. Не возражай, прошу, не возражай. Яша Нечитайло сказал, значит, точно! Бек, а твои соплеменники все еще живут во льдах. Да? Или как их там… в юртах!
Изучающе смотрел на соседа Асланбек. Интересно, заведись в Цахкоме такой человек, что бы делали его родственники? Увезли бы его далеко в ущелье, замуровали в пещере. Да от такого соседа разбежался бы весь аул. Да все цахкомцы за целый день не произнесут столько слов, сколько он сказал сейчас.
Усмехнулся Яша чему-то своему, и Асланбек повысил голос:
— Ты смеешься?
— Ей богу, нет.
Одессит перекрестился с самым серьезным видом.
Махнул рукой Асланбек, отвернулся от него.
— Князь, — канючил Яша.
Надо завтра успеть поменяться с кем-нибудь нарами, пока люди не узнали его. Не даст, видно, покоя.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Похожие книги на "Набат", Цаголов Василий Македонович
Цаголов Василий Македонович читать все книги автора по порядку
Цаголов Василий Македонович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.