– Слушай, у меня есть приятель. У него баскетбольная команда для ребят на колясках. Может, Эшли это заинтересует?
– Да кто ж ее знает, Зак… – скривилась про себя Робин, вспоминая одну давнюю историю. Бабушка пару лет назад пыталась вовлечь ее в спорт для колясочников, но Эшли это не оценила. Джинни тогда даже повезла ее на отбор в клуб велогонщиков на ручных велосипедах. А Эшли назвала это «спортом для лежебок»! Все вокруг покраснели, и даже бабушка в тот момент сдалась. Казалось, Эшли готова была принять только полное исцеление. А так как это было невозможно, все остальное для нее не имело смысла.
– Мне кажется, – продолжила Робин, – она видела только разницу между тем, кем была и кем стала. И от этого впала в отчаяние. Ее прямо выворачивало при одной мысли, что кто-то может увидеть ее «слабой». Это, между прочим, ее собственные слова.
Зак кивнул.
– Понимаю… Но, знаешь, может, если она окажется среди новых людей, ей станет немного легче?
Робин увидела, что подъезжает ее автобус, поднялась на цыпочки и чмокнула Зака в щеку.
– Может быть. Хорошая идея, предложу ей, как только домой доберусь. Не хочешь пробежаться завтра утром?
– Хочу! И, Робин… – Она уже запрыгнула в дверь подъехавшего автобуса, но оглянулась. – Я правда рад, что ты вернулась!
– Я и сама рада вернуться! – крикнула она с улыбкой, пока автобус отъезжал от остановки.
Зак энергично махал ей на прощание, едва не заехав по затылку двум ни в чем не повинным девушкам рядом. Но они, похоже, вовсе не обиделись. Перед тем как автобус свернул за угол, Робин успела заметить, как те самые девушки уже вовсю флиртовали с ее другом. Она с усилием напомнила себе, что Зак имел право заигрывать с кем угодно, но под ложечкой все равно засосало, и домой она вернулась не в самом радушном настроении.
* * *
– Эшли, прости, пожалуйста. День выдался тяжелый. За две недели на работе все накопилось, а тренировки пропускать нельзя – через две недели соревнования.
– А, знаменитая олимпиада для задохликов?
– Совершенно верно, – спокойно ответила Робин, решив не вестись на провокации. У нее заурчало в животе. – Видимо, ужином ты не занималась?
– Ага, в кресле я тут тебе готовить должна, да?
В голове Робин мелькнула тысяча колких ответов, но она прикусила язык и пошла на кухню.
– Пасту будешь?
– Ну если уже варишь – куда деваться. Буду.
Эшли с громыханьем покатила за ней, пару раз стукнув колесами о стены.
– Ты уже глянула первую подсказку? – спросила Робин, доставая упаковку пасты и банку магазинного соуса. Не кордон блю, конечно, но с голоду не умрешь.
– Посмотрела! Хочешь, расскажу, что там?
– Да, будь любезна.
Эшли выудила из кармана конверт, развернула его, отбросила волосы и с выражением прочла:
Вокруг говорят, он со львами живет;
Но на спине его крылья – он ими взмахнет
И вслед за собою людей поведет.
– Со львами живет?..
– Мне кажется, это из библейской притчи про Даниила. Ну того, которого царь бросил ко львам, а они его не съели – он их приручил.
– Похоже на то. Только этот Даниил крылатый.
– Все так. А в Библии, случайно, нет Архангела Даниила?
– Да вроде нет. И вообще, ангелы людей никуда не ведут.
– Ну они волхвов привели к младенцу Христу.
Робин рассмеялась:
– Видимо, ты права. Не зря ты в воскресной школе торчала.
Эшли тяжело вздохнула.
– Господи, терпеть не могла это место. Помнишь, чего мы только не вытворяли, чтобы прогулять?
– Удивительное дело, как часто у нас по воскресеньям болели животы. Помнишь, ты в какой-то момент даже сказала, что у тебя, мол, аппендицит?
– И сыграла я это на отлично!
– И три часа в неотложке тому подтверждение! Лучше бы уж в школу пошли, честное слово.
Они тепло улыбнулись друг другу. На плите кипела паста, а Робин опустилась на табурет рядом с сестрой и начала обдумывать подсказку.
– А с чего бы Даниилу вдруг летать?
– Без понятия. Может, есть какой-то знаменитый Даниил?
Робин уставилась на сестру:
– Что?
– Господи, Эшли, вот я дура!
– Ну тут ты меня не удивила. Лучше скажи что-нибудь новое.
– Следи за языком. Я, между прочим, очень умная – просто сейчас буксую. Есть тут один очень знаменитый Даниил. Настолько знаменитый, что в честь него аэропорт назвали!
– Аэропорт? Это где ты работаешь?
– Он самый! Аэропорт имени Дэниела К. Иноуэ. Мы туда и прилетели на днях.
– А-а… ну блин, я же не обращала внимания, в честь кого эта дыра названа. Теперь хотя бы понятно, откуда там крылья. А кто он такой?
– Он был сенатором от штата Гавайи. Прекрасный человек, пятьдесят лет службы. Благодаря ему жизнь островитян здорово изменилась.
– Значит, вел за собой людей, ага.
– Еще как вел! Блин, как же я сразу-то про него не вспомнила… Но вот в чем вопрос: где именно бабуля могла спрятать сундук с сокровищами в этом аэропорту? И главное – как она это сделала?!
Ответом ей послужил веселый дзинь кухонного таймера. Робин пожала плечами:
– Слушай, а не хочешь завтра со мной на работу?
– Да чего бы и нет. Давно хочу посмотреть, на какую такую распрекрасную работу ты променяла олимпийское золото по бегу с препятствиями.
– Эшли, ничего я…
– …не променивала. Знаю, знаю. Ты мне уже тысячу раз это говорила. Но…
– Да, у тебя бы все получилось гораздо лучше. Этого ты мне тоже не забываешь напоминать.
Они уставились друг на друга, затем Робин встала, чтобы слить воду из кастрюли с пастой, с трудом справляясь с нарастающим раздражением. Эшли понятия не имела, через что ей самой пришлось пройти, как трудно было сделать выбор. Она бы с удовольствием участвовала в мировых соревнованиях, но не была готова пожертвовать ради этого всем остальным. И, честно говоря, Эшли вовсе не имела права ее судить.
– Эшли, а как тебе баскетбол? – спросила она, перекладывая соус из банки в тарелки с пастой.
– Баскетбол?
– Совершенно верно. Баскетбол для колясочников.
– Если честно – совсем не нравится.
– Ну и кто у нас сейчас решил спасовать перед трудностями?
– Как я могу спасовать, если я даже не ввязалась в это дело?
– Ага, ты ж у нас все можешь!
В ответном вздохе Эшли слышалась обида, и Робин тут же начала себя корить за свою черствость. Ну почему, в самом деле, они не могут говорить без уколов и грызни? Она поставила тарелки с пастой на стол и села напротив сестры.
– Эшли, прости меня. Я неправильно выразилась. Не хотела, чтобы это прозвучало грубо. Просто… ты ведь все еще в хорошей форме. Многое можешь. Главное – захотеть.
Эшли взяла вилку и небрежно повозила ей по тарелке.
– Да знаю я, Робин, – сказала она неожиданно низким голосом. – Но как что-то хотеть, если ты даже не хочешь хотеть?
Это был хороший вопрос, и Робин не знала, найдет ли когда-нибудь на него ответ.
– Видимо, нам придется искать что-то большее, чем просто коробочки бабушки Джинни, – наконец сказала она. – Но, по крайней мере, искать мы будем вместе.
Эшли открыла рот, чтобы, как обычно, возразить, но вместо этого отправила в него вилку с пастой. Они поужинали в почти дружелюбной тишине.
На следующее утро Робин проснулась рано, беспокоясь, удастся ли ей помочь Эшли собраться и при этом не опоздать на работу. Но, к своему удивлению, она услышала, как сестра уже возится на кухне. А потом и вовсе увидела, как Эшли заехала в ее крошечную каморку с чашкой чая в руке. Бо́льшая часть напитка, конечно, расплескалась, но Робин все равно приподнялась в кровати и с радостью приняла чашку. Если Эшли была готова приложить усилия, то Робин готова была ответить ей взаимностью.
* * *
Спустя час они уже подъезжали к парковке у аэропорта. Обычно Робин предпочитала добираться по забитому машинами Гонолулу на автобусе или совмещать дорогу на работу с пробежкой, но сегодня пригодился ее старенький «Мини Клабмен», на котором она по выходным выбиралась в горы. Кресло Эшли удалось уложить в багажник – ехать так было куда проще, чем толкаться в общественном транспорте. Робин вышла из машины, достала кресло, помогла сестре пересесть, и они вдвоем направились к большому терминалу.
