Светлана Калинникова
Бедовая ведьмица, или приключения на мой хвост
Пролог
Моя усталость была нечеловеческой. Ведьмин дух нуждался в подпитке древними силами. Сегодняшнее полнолуние обещало быть одним из мощнейших в этом году. Полная луна и поле пшеничных колосков влекли меня.
- Это отличное поле, - сказала мне Маша, - Я в нем в прошлом году купалась, когда перестала на метле держать равновесие. Это же первый признак недомогания – сама знаешь. А потом домовой перестал слушаться, заговОры с первого раза не действуют. До смешного дошло, подруга, я не могла определить «порчу» у одной знакомой. Съездила в полнолуние в поле – как рукой сняло.
Мы выехали за Лесовск с целью «подлечить» мою ведьминскую натуру. Путь к колдовской «лечебнице» мы начали в восемь часов вечера, и уже полтора часа ездили в поисках «того самого» пшеничного поля.
- Маша, я тебя призываю как ответственную ведьму и добрую верную подругу, вспомни – где это поле?
- Дашенька, я пытаюсь. Там еще столб был такой, высокий.
- Посмотри на трассу, дорогая, тут столбы кругом. Боже, у меня бензин закончится, надо было заправиться. А ты - «тут недалеко, тут недалеко», - передразнила я.
Мы почти час еще ездили как медведи в цирке по кругу, пока я не увидела указатель о фермерском хозяйстве и, спустившись на сельскую дорогу, поехала в поисках «того самого» поля.
- Вот оно, - завизжала Маша, - пшеница!
Я не стала говорить, что «оно» и пшеница с точки зрения грамматики не сочетаются. Мы приехали, я выдохнула.
Машину я оставила ближе к настоящему пшеничному озеру, подсвечиваемому полной луной. Она никому в это время мешать не будет, даже поставь ее по центру дороги. Я сняла одежду, оставшись в нижнем белье, и накинула сверху белую рубашку, доходящую до щиколоток. С большой радостью распустила волосы, встряхнула ими и раскинула руки – свобода. Все-таки природа дает такую вольность и расслабление, какой не найдешь ни в одном новомодном салоне или тренинге.
Машка и я, взявшись за руки, закружились в диком танце. Мы подпрыгивали и выкрикивали во всю мощь: «Полнолуние, луна-девица, помоги сестрице, наполни своим светом, теплом земли, мощью колоса, убереги от злых козней».
Я побежала в поле и бросилась в пшеничную ниву как в реку. Я лежала и вдыхала ночной воздух, кололась о колючий колос и была счастлива.
Издалека раздавался чей-то голос. Меня будто пытались разбудить, а я отчаянно сопротивлялась. Машка с диким криком подбежала и принялась поднимать меня.
- Шухер! Мужик какой-то к нам бежит с ружьем!
- Какой мужик?
- Не знаю, и знакомиться не хочу! Даша, поднимайся, и поехали уже!
Я подхватила сорочку, подняв почти до колен, и помчалась к машине.
- С…ка! – орал мужик, - Не дам поле поганить, ведьма проклятая! Убью!
Раздался выстрел и следом по округе полетел наш с Машкой визг. Теперь я знаю, что значит бежать «ног под собой не чуя».
Мы пришли в себя только через минут десять, когда выехали на трассу и кругом замелькали фары встречных машин и огни города на горизонте.
- Кто хоть это был? – спросила подруга.
- Наверное, хозяин поля. Фермер.
- Слава Богу, мы с тобой успели уехать.
Я не стала объяснять, что фермер видел машину и, скорее всего, запомнил номера. Уверена, что на днях меня навестят инквизиторы. Изменить я ничего не могу, придется принимать ситуацию.
ГЛАВА 1. Без вины виноватая.
Как работает ведьмино чутье? А вот так. Я подошла к окну кабинета и увидела, как из машины «Инквизиция» вышли трое крепких мужчин в форменной синей одежде. «Быстро они. Наши инквизиторы совершенствуются не просто веками, а каждый день», - подумала я. Через пару минут они должны войти в наш кабинет.
Дверь распахнулась, и эта бригада «У» осмотрела глазами кабинет. Я так и стояла у окна.
- Это за мной, - сообщила я коллегам.
Самой собой, никто ничего не понял. У окна-то я стояла одна. Остальные смотрели в мониторы компьютеров и стучали по клавиатуре.
- Колесникова Дарья Сергеевна? – раздался голос инквизитора.
- Да, это я.
- Проедемте с нами в «Инквизицию» для выяснения некоторых обстоятельств. Возьмите с собой документы.
Куртку и сумку я захватила, и шепнула находившейся в изумлении начальнице: «Все нормально, я никого насмерть не прокляла и порчу ни на кого не насылала». Как можно спокойнее я прошла к инквизиторам и в их сопровождении поехала в «Централ».
Шучу, конечно. Неудачно.
В машине пахло сигаретами, бензином и ароматизатором «кофе», который ромбиком прыгал у лобового стекла. По бокам от меня сидели два могучих инквизитора, третий – главный – сидел рядом с водителем. Он постоянно говорил по телефону, то отдавая приказы своим подчиненным, то отвечая «да-нет». Последние слова относились к женщине. Было понятно, что она пыталась дать ему какое-то задание, а он повторял: «Не могу, занят буду. Может, маму попросить?»
«Инквизиция»» занимала в Лесовске двухэтажное здание между Школой искусств и «Семейной стоматологией». Пока меня вели, я слышала звуки какого-то заунывного этюда, исполняемого юным маэстро,
Никакого волнения не было. Мое дело правое. Я юрист и сумею объяснить инквизиторам всю нелепость сложившейся ситуации. Единственное неудобство, которое я испытывала, было связано с обувью. Я так и вышла за моими сопровождающими в туфлях на шпильке, хотя предпочитаю ходить по улице в удобных «лоферах». Но! Шпилька дает неоспоримое преимущество в конфликте, если с силой наступить на ногу. Боже, о чем я? Конечно, я не собираюсь драться с инквизиторами. Я очень порядочная и интеллигентная ведьма. Просто бедовая.
Едва меня провели в кабинет, я почуяла – неприятностей не оберешься. «И девочек наших ведут в кабинет!» - невольно вспомнился белогвардейский ностальгический романс. На пытки меня не вели, Конституция запрещает. Но никто и не ожидал того, что произошло после.
Сидевший в углу кабинета бородатый мужчина в клетчатой рубахе и потертых джинсах вскочил на ноги и с прытью кабана кинулся ко мне. На меня несся злой мужик выше меня сантиметров на сорок и тяжелее килограмм на шестьдесят. Раскрою все секреты: Колесникова Дарья Сергеевна, 1990 года рождения. Блондинка. Рост – 166 сантиметра, вес – 64 килограмма. Ладно-ладно, пять килограмм «гуляющие». В остальном я стабильна. Психически в том числе, поэтому не стала ждать нападения и отступила к стенке. Тщетно, как оказалось.
- С…ка! – заорал «кабан». – Убью с…ку! Это она! Она мою пшеницу, тварь, повадилась топтать! В прошлом году так же было!
Топтать… Я не кобыла. Я… Мне не удалось оформить свою мысль до конца.
Ребята из бригады «У» оплошали, не успев его становить. Мужик подлетел ко мне и, схватив за горло, поволок к стене. Больно, горько, обидно. Я не хрипела, но задыхалась и чувствовала, что сердце бьет барабанную дробь во всем теле. Я держала свои ладони на руках мучителя, давилась слезами и хватала воздух ртом.
Наверное, прошло всего-то секунд десять. Но любую жертву вряд ли утешит такая статистика.
- Караваев, прекрати! – слышала я чей-то голос. – Ты что, под статью захотел?
Бородатого драчуна с трудом двое инквизиторов оторвали от меня. На помощь к ним из коридора залетел еще один сотрудник. Меня подхватили под руки и посадили за стол. Кто-то предусмотрительно поставил передо мной стакан воды и утешал: «Ну-ну, все хорошо. Водички попей».
Мне дали время прийти в себя, отвели в дамскую комнату. Там рядом со мной стояла хрупкая девушка-сотрудница со скучающим выражением лица. Я умылась и посмотрела на себя в зеркало. «Мудрое стекло» со всей откровенностью явило красное лицо с потеками туши и ужасом в глазах.
Когда я снова оказалась в кабинете, «кабан» сидел за столом, закрыв руками лицо.
