Аколит Хозяйки Забвения
Глава 1
Действие книги происходит в вымышленной реальности. Все персонажи и события придуманы автором. Любые совпадения с реальными людьми или событиями случайны.
Что значит не прёт…
Я посмотрел вслед уезжающему автобусу, выругался и, перейдя дорогу, зашёл на территорию парка. Да, наверное, умнее было вызвать такси, но в карманах пусто, и на карте закончились деньги. Приложения банка на этом телефоне у меня нет, а устанавливать я его буду целую вечность. Проще дойти до метро пешком.
День не задался с самого утра. Сначала я проспал, потом неловко повернувшись, опрокинул на ноги чашку горячего чая. Не смертельно, но достаточно неприятно, особенно когда ты надел единственные чистые джинсы. Ещё хорошо, что я пью чай без сахара, а то бы вообще труба.
Впрочем, на этом неприятности не закончились. Когда выходил из дома, позвонила подруга и известила о том, что мы с ней перешли в свободное плавание. Нет, к этому все шло давно, и сохранять отношения не было смысла, но почему оно случилось сегодня? Семнадцатое ведь совсем не тринадцатое, и на дворе даже не пятница.
В довесок ко всему — дорогу перекопали, мне пришлось делать крюк и закончилось все этим автобусом. Очень хочется верить, что это дерьмо было последнее. Не хотелось бы опаздывать на работу. Только ведь устроился, м-да… Бегать я пока, к сожалению, не могу, но времени вроде хватает, так что все не так плохо, как кажется.
Вообще за чёрной полосой всегда следует белая, и такая вот череда неприятностей обязательно завершится удачей. С женщиной познакомлюсь красивой или выиграю в лотерею. Впрочем, я не азартный, поэтому никаких билетов покупать, конечно, не буду. Лучше подожду какую-нибудь красотку.
Размышляя так, я повернул за палатку мороженого, вышел на просек[1] и увидел впереди две полицейские машины, возле которых находилось человек десять народа. Территория справа от дороги была обнесена желтыми лентами, и там определенно что-то случилось. Кому-то, судя по всему, сегодня повезло ещё меньше, чем мне.
В кармане зазвонил телефон. Я вытащил трубку, посмотрел на экран, хмыкнул и, поднеся аппарат к уху, произнёс:
— Здравствуй, Андрей! Что-то ты рано сегодня.
— Привет, командир, — поздоровался старлей. — Мне Настя Орлова только что звонила. Женькина жена.
— Что-то случилось? — уточнил я, глядя на стоящие впереди полицейские автомобили. — Надеюсь ничего…
— Женьку и Ваню Акатова вчера привезли в Москву…
— Что с ними? — внутренне похолодев, уточнил я. — Живы⁈
— Да, оба в Бурденко, — ответил Андрей и пояснил: — Их, как и нас с тобой, посекло осколками, но Настя сказала, что жить будут. У Вани, наверное, ампутируют левую руку. В общем, для них тоже теперь только гражданка.
— Да и хрен с ним, — я облегченно выдохнул. — Главное — живы.
— Ну да, — согласился старлей и добавил: — Настя завтра ещё позвонит, сориентирует. Ты как в выходные?
— Свободен, — я вздохнул, вспомнив о разговоре с уже бывшей подругой. — Звони в любое время.
— Добро! — произнес старлей и отключился.
Я убрал телефон в карман, покачал головой и мысленно выругался.
Не знаю, но, может быть, все сегодняшнее невезение предвещало этот звонок? Ради того, чтобы они были живыми, а не двухсотыми? За десять лет на службе начинаешь верить во всякую чушь. И в приметы, и в Бога, и в черта. Как бы то ни было, день сегодня начался не так уж хреново. Ну а гражданка — это лучше, чем цинковый ящик. Я вот уже почти что привык. Хожу практически не хромая. Ну а простреленные бок и грудь — это такая фигня. До свадьбы, говорят, заживет.
Когда я проходил мимо полицейских машин, дорогу мне преградил молодой парень. В летней рубахе, синих джинсах с чёрной сумкой на поясе. Видя, что я обратил на него внимание, парень предъявил удостоверение и представился:
— Лейтенант Сибирцев. Уголовный розыск. Седьмое УВД ВАО.
— И что тебе нужно от меня, лейтенант? — остановившись, я вопросительно поднял брови.
— Нам нужен ещё один понятой, — парень убрал удостоверение в карман и кивнул в сторону огороженной территории. — Это займёт минут десять-пятнадцать. Вам только поприсутствовать и подписать.
— Я опаздываю на работу…
— Мы выдадим вам справку с печатью, — тут же заверил меня лейтенант. — Предъявите ее на работе, и вас не оштрафуют.
М-да… Меня и так никто штрафовать не стал бы, но это вроде как выход. Торопиться не нужно, и значит, бедро вечером не будет болеть. Как закончу здесь, позвоню Петровичу и все ему объясню. Он, конечно, поржет, но зато я не буду чувствовать себя виноватым. Да, мне, конечно, не хотелось со всем этим связываться, но вряд ли эта история получит хоть какое-то продолжение. Подпишу, где надо, получу справку и пойду себе подобру-поздорову. Ну и государевым людям помогу.
— Хорошо, — согласился я. — Говорите, что нужно делать?
— Идите за мной, — парень сделал приглашающий жест и поинтересовался: — У вас паспорт с собой?
— Да, — ответил я и, пройдя вместе с лейтенантом вокруг полицейских машин, оглядел огороженную территорию.
Посмотреть тут было на что… Посреди небольшой полянки, в десяти метрах от группы деревьев на траве, в луже крови лежал безголовый труп. Мужчина, в костюме с сумкой вроде моей, лежал на боку, подогнув под себя правую руку. Галстук, сорочка и пиджак были заляпаны кровью, сумка слетела и валялась в метре от тела. Небольшая и вроде закрытая, так что вряд ли этого несчастного кто-то пытался ограбить. Тут скорее непонятно другое. Голову этому мужику определенно срубили. Судя по крови, произошло это именно здесь и не больше часа назад, но кому, на хрен, такое понадобилось? Ритуальное убийство? В парке завелись самураи? Впрочем, какая мне разница…
Возле трупа работали фотограф и какой-то мужик в штатском — очевидно, эксперт. В пяти шагах справа от них, на траве, возле брезентовых носилок сидели два молодых парня в синих робах медицинских работников. Ещё один курил у машины скорой помощи, которую я сразу не заметил — она стояла за высокими кустами возле дороги.
Впереди, возле одного из деревьев, растущих в двадцати метрах от дороги, сидели два бомжа. Судя по отсутствию наручников, к убийству они никакого отношения не имели, но оно и понятно. Эти товарищи в первую очередь распотрошили бы сумку убитого, ну или вывернули бы карманы. Скорее всего они к нему даже не приближались.
Возле бомжей стояли трое мужчин в гражданской одежде и с ними двое патрульных. Ещё трое полицейских в форме дежурили метрах в тридцати справа на краю поляны, не пропуская случайных прохожих с той стороны парка. Шестой — с капитанскими погонами — сидел на пассажирском месте ближней машины, положив на колени пятнадцатый АК[2], и записывал что-то в блокнот.
— Давайте паспорт, — потребовал лейтенант и, забрав мой документ, направился к машине, в которой сидел полицейский.
Через пять минут опер вернулся с листком бумаги и, отдав мне паспорт, сделал приглашающий жест.
— Пойдёмте, Алексей Михайлович. Нам нужно провести личный досмотр.
— Тех бомжей? — я убрал документ в сумку и посмотрел в сторону обозначенных кадров. — А они-то каким боком к этому трупу?
— Спали в тех кустах, когда мы приехали, — лейтенант кивнул налево в сторону зарослей. — Стали опрашивать, а один несёт какую-то чушь.
— Может, белая горячка? — хмыкнул я, направляясь за оперативником к дереву. — У них же она перманентно.
— Если бы… — лейтенант вздохнул, и в этот момент до меня донеслись слова бомжа — того, что сидел на корточках слева.
— Вот не верите мне, а он и за вами придёт! Увидите, тупоголовые! Одно слово: менты!
Мужик выглядел колоритно. В драной испачканной куртке на голое тело, таких же штанах и одном тапке на босой левой ноге. При этом на правой виднелся драный шерстяной носок, надетый, видимо, для симметрии. Второй бомж выглядел похоже и несло от них преизрядно. Когда подходили к дереву, ветер как раз подул в нашу сторону.
