Ссыльные лекари (СИ) - Стрелецкая Екатерина

Сортон, однако, идею молодого человека не поддержал: – Тебе лишь бы кого-нибудь обессилить, Григор. Но нет! Когда ведьма лишается жизни, рядом не должно быть никого, иначе её тёмная колдовская сущность в него вселится! Ты готов будешь отправиться на тот свет вслед за ведьмой?

Григор резко побледнел, напомнив раздавленные на снегу ягоды клюквы, но не столь аппетитного вида, и попятился, надеясь затеряться в толпе. Ещё один вариант моей казни отвалился, и это не могло не радовать, но тут же прилетело очередное предложение:

– Да отрубить ей голову!

– И? Палач-то всё равно рядом будет.

– Дык, это... Хряснуть и бежать! – довольный тем, что выкрутился, мужик гордо заложил большие пальцы за пояс и выпятил грудь.

– Так кровь всё равно попадёт на одежду, а то и руки. Чем лучше-то? Ещё хуже выйдет, – парировал староста, раздражённо притопывая ногой. – Всё равно обоих убить придётся, а вот как?

Какое счастье, что эти люди не знают про гильотину! Словно наяву я услышала звук падающего скошенного лезвия, а потом характерный хруст. Даже неприятный холодок прошёлся вдоль позвоночника.

– Ведьму нужно изничтожить, чтобы она не нанесла вред жителям Веройсы! Кто ещё может что-нибудь предложить? Вопрос необходимо решить сейчас, пока от её козней никто не пострадал!

Пока народ совещался, я прикидывала в уме, каким образом можно меня лишить жизни, выполнив требования Сортона, чтобы понять, к чему морально готовиться. Полный сюрреализм, не так ли? Даже сказала бы безумный артхаус.

Неожиданно позади толпы раздался чей-то крик. Кто-то бежал в нашу сторону, громко оглашая окрестности своими страдальческими воплями.

– Беда! С сыном беда!

Сагана. Я даже не обратила внимание, когда она ушла после той сцены, разыгравшейся возле моего дома. Интересно, что ещё натворил её обожаемый сынуля?

Глава 10. Докопаться до истины

Староста сдвинул свои кустистые брови почти к самой переносице и грозно взглянул на распластавшуюся у его ног женщину, которая, поскользнувшись, докатилась до его ног практически на животе: – И чего же ты хочешь? Не видишь, мы тут ведьму казним!

Сагана шмыгнула носом, вытирая текущие из него прозрачные дорожки рукавицей: – Рано, рано её казнить! Пусть поможет сперва! Розана спасёт! Один раз ведь уже смогла!

Раздражённо сплюнув в сторону, Сортон скрестил руки на груди: – Ты уж определись, женщина: убить ведьма твоего сына хотела или всё-таки лечила, спасая жизнь?

Внутри меня снова затеплилась надежда, что сейчас весь этот нелепый фарс прекратится, и меня спокойно отпустят восвояси. Но услышав, что ответила Сагана, готова была вслед за старостой плюнуть в заледеневший сугроб.

– Сперва лечила, а потом погубить хотела!

Вот никогда бы не подумала, что ожидание собственной смерти так утомляет. Очень хотелось обратиться ко всем присутствующим, чтобы поторопились с принятием решения, и только червячок здравого смысла припадочно бился в уголке моего сознания, умоляя, чтобы молчала. Животинку было жалко, но себя ещё больше, однако любовь к фауне, пусть и с небольшим перевесом, но победила, и я прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего.

– Ничего не понял. Если бы ведьма Розану навредить хотела, так не стала бы свои силы на лечение растрачивать, а сразу порчу навела, или ещё чего хуже сделала...

Тут моя логика окончательно помахала ручкой и усвистала в далёкие дали в поисках более удачного места обитания, чем Веройса. Почему ведьмы не могут одновременно совершать как благие дела, так и тёмные? Хоть бы пояснил кто, ввёл в суть дела.

Но Сагана молчала, как и остальные, старательно изображавшие на своих лицах мыслительный процесс, хотя так топорно, что хотелось вскинуть руку и патетично воскликнуть «Не верю!» Вот только руки держали настолько крепко, что они начали уже затекать.

– Или ведьма пришла в твой дом с благими намерениями, а ты её обидела? – не унимался староста, то ли на самом деле решивший докопаться до сути всех предъявленных претензий и обвинений, то ли делавший вид.

– Да как обидела? Почему обидела?! Я ей даже заплатила!

Вот тут Сортон заметно оживился и навис над женщиной: – А говорила, что денег нет, вслед за мужем отсрочить меня выплату оброка просила... Как это понимать, Сагана?

Мать Розана перепугалась не на шутку, сообразив, что сейчас душу будут вынимать уже не из меня, а из неё самой: – Так я мылом заплатила и свечками! Вот зачем они ей? Явно для колдовства!

Сортон выпятил нижнюю губу и, повернув ко мне голову, поинтересовался: – Действительно. А зачем тебе мыло, да ещё и со свечками?

Я тяжело вздохнула, не ожидая, насколько тут всё запущено с соображалкой: – Помыться хотела, а в доме почти ничего нет для нормальной жизни. Свечки для того, чтобы в темноте не спотыкаться. Лампу я, конечно, нашла, но надолго ли её хватит?

– Зимой мыться? Когда испачкаться-то успела и где? Как-то это всё подозрительно выглядит... – не сдавался староста.

– Дом убирала. Он же заброшенным стоял сколько времени, вот весь грязью и зарос. Можете Ридора спросить, он подтвердит. Сам возмущался, что дом неухоженный стоит.

– Допу-у-устим... – протянул Сортон, соглашаясь с аргументом. – А свечек сколько ты ей дала, Сагана?

– Три! Целых три новых свечки!

Староста задумчиво огладил свою нижнюю челюсть: – Маловато как-то для ритуала. Ту же пять нужно, как минимум.

– Так, может, у неё оставшиеся где схоронены?! – продолжила выкручиваться Сагана.

Теперь точно решат, что для пентаграммы свечи использовать хотела, а мыло вместо мела. Если про порошки из трав вспомнят, то точно конец – при всём желании выкрутиться не смогу.

Но эту версию староста быстро отмёл в сторону, как несостоятельную: – Тогда ей проще было бы их у меня их купить, чем надеяться на то, что кто-нибудь за просто так даст.

Я от возмущения даже дыхание перехватило. За просто так?! А ничего, что я потратила кучу времени, сил и нервов на этого недотёпу Розана вместе с его родителями? Их причитания меня точно в страшных снах преследовать будут!

– Так что что-то тут не сходится, Сагана... А просила ли тебя ведьма что-нибудь сделать? – не прекращал допытываться Сортон.

– Просила! Трав собрать!

Вот же зараза, вспомнила всё-таки! А счастье было так возможно...

– Каких трав? Ты знаешь их? – не унимался староста, продолжая не только массой давить на мать Розана.

– Так от жара да боль снимающие. – запинаясь пояснила Сагана. – Я вообще какие смогла по соседям достать, все принесла на всякий случай. Она парлушку только вытянула, ею потом рану и присыпала. Почти присыпала. Так, в тряпку завернула, да внутрь раны затолкала. Но Розану вроде легче стало...

Парлушку? Какую парлушку? Память услужливо подсказала про мох. Точно! Парлебика! Вот и где эту шалаву носит, когда на более важные вопросы ответ найти нужно?! Нет же! Всякую ерунду подсовывает. Причём именно с того момента, как я в доме очнулась.

Сортон отошёл от Саганы и, заложив руки за спину, начал расхаживать взад-вперёд: – Не думаю, что соседи твои дома что-то запрещённое держат. Или мне по всем домам пройти с обыском?

В толпе тут же зароптали, что пришли ведьму топить, а не под обыски подставляться. Так, народ негодует, зрелищ не получено. Судя по реакциям людей, старосту они недолюбливают, но боятся, а потому открыто протестовать поостерегутся, но и к себе в дома впускать не собираются. У меня окончательно замёрзли ноги, поэтому я попыталась немного притоптывать на месте, чтобы немного вернуть чувствительность и разогнать кровь.

– Ишь... Танцует ведьма! Радуется! – всполошились люди, поднимая выше руки с палками и деревянными дубинками.

– А если просто насмерть забить? – внезапно «озарило» Сортона. – Хотя нет, крови много будет, кто-нибудь в неё обязательно вляпается, ищи-свищи потом восприемника ведьминого... Бескровно можно жизни лишить только утопив, сожжа на огне или отравив.