Двойник Короля 8 (СИ) - Скабер Артемий

И томский барон взял и расплакался прямо посреди плаца. Это было… странно. Взрослый мужик, земельный аристократ рыдает, как дитё малое. К счастью, рядом никого, кроме нас, не было — иначе позору не оберёшься.

Наконец-то увольнительная… Томск! Отлично. Проведу кое-какую работу, пока есть время. Пора запускать свой план в действие, и мне как раз в этом поможет…

— Вы собраны? — уточнил я у Воронова, когда тот вытер слёзы рукавом.

— Да, — кивнул пацан и тут же рванул к своей сумке, словно только что вспомнил о ней.

Наша троица направилась к машине, которая уже ждала у ворот части. Чёрная, с матовым металлическим блеском, она сверкала под лучами палящего солнца.

— Эдуард Антонович, — обратился я к Сосульке, уже стоявшему возле транспорта. — Разрешите с нами поедет младший лейтенант Воронов?

Майор смерил барона взглядом и поморщился, будто кислятину в рот взял. Его холёные руки показательно поправили идеальный китель, а на губах появилась гримаса. Но в следующую секунду она сменилась фальшивой улыбкой.

— Разрешаю, — кивнул он, открывая дверь авто. — Парочка сопляков или тройка — какая разница?

Залезли в машину и выехали за ворота части. Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Окна открыты все, но это никак не помогло сделать воздух в транспорте прохладнее. Горячие потоки обдували кожу, пока мы уезжали из части.

Ещё один этап пройден. Пусть не в лоб, как хотелось, и пришлось совершить несколько кульбитов, но я справился с частью поставленной задачи. Выявил предателей во вверенной мне части, окончил офицерскую школу и получил звание. Дальше отдых и фронт — непонятно, что хуже.

За окном мелькали бескрайние степи. Жёлтая выжженная трава стелилась до самого горизонта, изредка прерываясь чахлыми деревцами. Небо, словно раскалённая синяя сковорода, нависало над землёй. Ни облачка, ни намёка на прохладу.

Воронов умудрился даже на дорожку взять себе еды. Сейчас точил какие-то бутерброды, пока не видел майор. Крошки падали на форму, но барону было плевать. Он с таким упоением уминал провизию, словно не ел несколько дней.

Коля же воспрял духом и глядел во все глаза, пока мы ехали по степи. Для деревенского парня, который дальше своего села нигде не был, даже такой пейзаж казался чем-то удивительным.

Через час мы добрались до военного городка. Сначала показались стены и бастионы — старинные, но явно ухоженные и поддерживаемые в идеальном состоянии. Потом каменные здания за ними, теснящиеся за крепостной стеной, будто птенцы под крылом наседки.

Городок производил впечатление музейного экспоната, словно история здесь застыла века два-три назад. Каменные мостовые, невысокие домики с яркими крышами, кованые фонари на перекрёстках.

И в этом историческом пейзаже — обилие военных. Очень много солдат. Почти все мужчины за редким исключением — в форме. Серые и синие шинели, золотые и серебряные пуговицы, фуражки с блестящими кокардами. Остальная часть населения — простолюдины. И девушки.

Их тут в несколько раз больше, чем мужчин. В летних платьях разных цветов, с зонтиками от солнца, смеющиеся и кокетливые, они создавали удивительный контраст с суровой военной обстановкой.

Воронов и Коля не могли оторвать глаз от девиц. Словно два голодных волка, увидевшие кусок свежего мяса, они провожали взглядами каждую юбку, которая мелькала за окном машины.

— Молодые люди, — лениво бросил майор, поймав их взгляды, — имейте в виду, что любые контакты с дамами запрещены. Формально вы на службе. И я бы не рекомендовал брюхатить кого-то, чтобы потом не жаловались в командование, а вас после не разыскивали. За это строго наказывают. Вам дали уникальную возможность вкусить гражданской жизни перед фронтом.

— Вообще ничего нельзя? — тут же уточнил Воронов, не скрывая разочарование в голосе.

— Почему же, — пожал плечами Сосулькин. — Гуляйте, спите, ешьте, пейте в меру. Все ваши действия не должны опорочить статус русского солдата и, что важнее, честь офицера. Да, Магинский, твои люди — твоя ответственность. Если что, отвечаешь по полной.

— Понял, — кивнул я, наблюдая, как Коля и Фёдор тяжело вздыхают.

Мы остановились возле трёхэтажного здания из красного кирпича. Резные перила балконов, высокие окна, вывеска с золотыми буквами — «Офицерская». На входе — двое часовых, вытянувшиеся по струнке, когда увидели подъезжающую машину.

— Вот тут и остановимся. Гостиница принадлежит армии, и за вами будут наблюдать, — сказал Сосулькин, выходя из автомобиля. — Вечером жди приглашения, — это уже было сказано мне.

Коля схватил сумку, как будто боялся, что её сейчас отберут, а Воронов поправил китель, прежде чем выйти на улицу. Мы дружно зашли в здание.

Внутри гостиница оказалась такой же, как и снаружи, — строгой, но элегантной. Высокие потолки с лепниной, паркетный пол, блестящий от постоянной натирки, тяжёлые бархатные шторы. На стенах висели портреты военачальников прошлого и картины, изображающие великие сражения.

За конторкой сидел пожилой швейцар в форме, похожей на офицерскую, но без знаков различия. Он строго посмотрел на нас поверх очков в тонкой оправе.

— Чем могу служить, господа офицеры? — спросил старик, оценивающе оглядывая наши звания.

— Нам должны были приготовить комнаты, — ответил Сосулькин за всех. — Майор Сосулькин, старший лейтенант Магинский, прапорщик Костёв и младший лейтенант Воронов.

— Да-да, — швейцар закивал и достал из-под стойки несколько ключей. — Всё готово, как и было приказано. Третий этаж, комнаты с двадцать седьмой по тридцатую. Завтрак подают с семи до девяти, обед — с двенадцати до двух, ужин — с шести до восьми. Если что-то понадобится, звоните в колокольчик.

Десять минут, и у каждого из нас появилась комната. Личное пространство… Как же мне его не хватало в последнее время. После казармы, где постоянный шум, храп соседей и запах мужского пота, тихий номер казался раем.

Внутри было не роскошно, но опрятно и по-военному строго. Кровать с железной спинкой, застеленная белым бельём. Прикроватная тумбочка с керосиновой лампой, шкаф для одежды. Стол у окна, два стула. В углу — умывальник с большим зеркалом и кувшином воды. Отдельная дверь вела в небольшую ванную комнату.

Номер очень напоминал наш в казарме, только просторнее и с удобствами. Я бросил вещи на кровать и поморщился, когда вспомнил о своём обещании. Надолго откладывать не стоит. Сейчас самое время разобраться с этим вопросом.

Достал из пространственного кольца Лахтину. Она появилась в комнате, слегка дезориентированная после перехода. Невысокая, худощавая, с тёмными волосами и абсолютно чёрными глазами, лишёнными белков. Это было единственное, что выдавало её нечеловеческую природу.

«Ну наконец-то, — произнесла она у меня в мыслях. — Долго же ты возился».

«Соскучилась?» — улыбнулся я, отвечая через ментальную связь.

«Кровать моя! — тут же прыгнула на неё девушка с такой радостью, словно не постель видела, а трон свой утраченный. — Ванную даже не думай занимать, ещё еды пусть принесут, и мне нужна одежда. Много. Всякая. Для сна, прогулок, вечера, также нижнее бельё. Кажется, я поняла, зачем это вам, людям».

Я молча слушал список требований. В итоге пришлось идти на компромисс. Иголки с правдой мне нужны, а она знает, как их правильно очистить. Хотя, признаюсь, пробовал сам убрать свой яд. Ни черта у меня не вышло. Испытывал на себе — только руки жгло потом весь день.

Бросил свою сумку на пол. Девушка тут же сняла платье и осталась голой, нисколько не смущаясь наготы. Для существа, которое столько лет ходило в хитиновом панцире скорпикоза, человеческие условности не имели никакого значения.

«Как же хорошо…» — потянулась она, выгибая спину, словно довольная кошка.

Мне пришлось отвернуться. Столько времени без дам… Физические тренировки, проблемы, недостаток сна, адреналин боя — всё это сейчас грозило вырваться наружу… или внутрь кого-то. А она пусть и бывшая тварь, но в женском теле. И тело это очень даже ничего, хоть и с маленькой грудью.