Двойник Короля 8 (СИ) - Скабер Артемий

А так… В секретной операции ССР участвовал. Уверен, Журавль сможет настрочить несколько лишних бумажек. И вот я — причастный к делу, а он — герой, который решил защитить солдат. Моё имя снова мелькнёт в отчётах этого самого командования. Ну и, видя кучу посланий, примерно прикидываю, какие рапорты уже написаны военными о случившемся и моей роли.

Хреново только, что если бы меня действительно предупредили, как я придумал… В таком случае люди бы не пострадали, ведь смог бы подготовиться. А так это на командовании и ССР. Сделал всё возможное, чтобы помочь, хотя, наверное, не должен был.

В любом случае перевернул ситуацию в свою сторону даже тут. Задумался: «Шпионы действительно достаточно глубоко залезли в нашу армию». Пока только понять не могу, как и чем подкупают офицеров, что они свои задницы продают врагу?

Взгляд упал на спящего Колю. Пацан выглядел измотанным: тёмные круги под глазами, несколько ссадин на лице. Но он здесь, рядом. Верный, как собака. В этом хаосе политических игр такая преданность дорогого стоит. И дело не в клятве крови, она завязана на другое. Желание быть тут — его личное.

Я кивнул пацану, зевнул и снова уснул. Чувствовал, как лечебные зелья медленно восстанавливают моё тело.

Проснулся от того, что на меня пристально и очень близко смотрят. В воздухе витал запах хозяйственного мыла и… дегтярного. А ещё каких-то трав.

— Катя? — улыбнулся, не открыв глаза до конца. — Не буду я тебя целовать, даже не проси. Всё равно не превратишься ты в принцессу.

— Дурак! — фыркнула девушка, выпрямляясь. — Твой командир дурак и остолоп.

В моей палате были Коля и Руднева. Костёв стоял у окна, подпирая подоконник худыми плечами. Лучи утреннего солнца окрашивали его фигуру в золотистые тона, делая ещё более тощим и угловатым.

Катя же стояла рядом с кроватью, скрестив руки на груди. В мужской форме она выглядела почти комично: китель висел на ней, как на вешалке, а брюки смешно топорщились в бёдрах.

— Чего хотела? — спросил я, приподнимаясь на локте здоровой руки.

Раны уже не так ныли. Ещё несколько дней, и буду как новенький. Хвала магии и зельям.

— Да всё пытаюсь понять, кто ты? — серьёзно произнесла девушка, присаживаясь на край кровати. — Все в ССР всполошились из-за тебя, а потом, наоборот, начали хвалить, мол, герой, помог в задаче. Признайся, ты работал с кем-то ещё? — слегка обиженно произнесла прапорщик.

— Что ты, — хмыкнул я, поправляя подушку. — Из заблудших девушек только ты.

— Странно это как-то, — она подозрительно сощурилась. — Об операции не знала я, ты всегда был рядом, и вдруг, оказывается, в курсе.

— Не бери в голову, — я пожал плечами, стараясь не морщиться от боли. — Армия — сложная структура. Ты отвечаешь только за себя и свои приказы.

Катя неотрывно смотрела на меня, словно пыталась прочесть что-то в моих глазах. Её брови сошлись на переносице, а губы сжались в тонкую линию. Она явно была недовольна моими уклончивыми ответами.

— Вот! — девушка бросила на кровать коробку, завёрнутую в простую серую бумагу. — Тут две медали тебе. Орден Георгия четвёртой степени за храбрость и медаль «За усердие» на Аннинской ленте. Первая — за личное мужество, вторая — за умелое командование. Мало кто получает сразу две за один бой.

— Ух ты, — изобразил удивление и посмотрел на девушку.

Катя отводила взгляд и поджимала губы. В её глазах мелькала тень зависти, но не злобной, а, скорее, восхищённой. Она явно хотела чего-то подобного для себя.

— Завидуешь? — поинтересовался я, разворачивая коробку.

Внутри действительно лежали две награды. Орден — строгий, с крестом и лавровым венком, и медаль — более пышная, на красной ленте. Обе сверкали, как новенькие.

— Я? — вдруг выпрямилась Руднева, вскидывая подбородок. — Нет! Сама заслужу.

— Если очень хочешь, помогу, — подмигнул девушке, наблюдая, как краска заливает её щёки.

— А можно и мне? — подал голос Коля, подходя ближе. — Я родителям пошлю, они там будут на седьмом небе от счастья.

— Хорошо, — кивнул я, оставив свои награды всё так же лежать на груди.

В этот момент заметил, как Катя смотрит на Колю. В её взгляде была какая-то странная смесь раздражения и… нежности? Интересно. Похоже, наша прапорщик всё-таки не совсем равнодушен к моему прапорщику.

— Пока твои задачи остаются теми же, — добавила Руднева, взглянув на меня. — Везде искать предателей, а также выполнять твой личный приказ. Теперь пока! Достали вы меня оба! Один слюни пускает, а второй вообще… Вообще…

Она снова не могла подобрать слов, нервно теребя пуговицу на кителе.

— Дурак? — решил помочь ей, улыбаясь уголком рта.

— Да! Дурак, каких ещё нужно поискать! — выпалила Катя с таким жаром, что даже Коля вздрогнул.

Девушка развернулась на каблуках и вышла из палаты, громко хлопнув дверью. В воздухе повис её запах. Да уж, тут тебе не духи и дорогие мыльные принадлежности.

Коля проводил её взглядом, в котором читалось искреннее восхищение. Потом он повернулся ко мне и робко присел на стул возле кровати.

— Господин, как вы себя чувствуете? — спросил Костёв, наклоняясь ближе.

— Бывало и хуже, — кивнул я, отмечая про себя, что паренёк выглядит гораздо лучше, чем вчера. Выспался, наверное.

— А вам Катенька точно не нравится? — задал он следующий вопрос, теребя пуговицу на рукаве. — То, как вы с ней непринуждённо говорите, как заставляете постоянно краснеть и смущаться… Она даже запинаться начинает. Со мной Катя другая.

В его голосе звучала плохо скрываемая надежда.

— Коля, — легонько ударил по голове, и пацан вздрогнул. — Что у тебя в мозгах? Я тебе говорю: вы отличная пара. Но хватит о бабах! Что там у нас происходит?

Костёв смущённо потёр голову, но его глаза светились от моего одобрения. Он тут же переключился на деловой тон:

— Раненых отправили в госпиталь, кроме вас. Другие уехали на разные участки фронта, — продолжил паренёк, сбиваясь и путаясь в словах от волнения. — Офицерскую школу укрепили, тут в пять раз больше солдат и техники. Два дня велись допросы. А ещё помните лейтенанта Брагина? Тот, который стрельбищем заведовал? Так он оказался внедрённым шпионом! Тварь закрыла оружейку и заминировала, но мы справились. Так бы быстрее все прибыли.

— Вон оно что… — покачал головой, пытаясь скрыть удивление.

А вот от него не ждал. Нет, догадывался, конечно, что среди офицеров есть крот, но Брагин… Тихий, незаметный, всегда в тени. Идеальный шпион, если подумать. Значит, проверять нужно всех, даже тех, от кого меньше всего ждёшь предательства.

— Так, подожди! — повернулся к Костёву, вспомнив о самом важном. — А что с моим взводом?

— Отправлены в увольнительную в город на две недели за выдающиеся заслуги и помощь в операции под вашим командованием, — отрапортовал Коля с гордостью в голосе.

— Ты? — поднял бровь, разглядывая парня.

— Я тоже, но остался. Все хотели, но я приказал отдыхать, — быстро добавил прапорщик. — Воронов в части, он ждёт вас. А потом обещают перебросить на фронт.

— Понятно, — кивнул, размышляя о дальнейших шагах. — Ну, ребята действительно заслужили немного отдыха. Представляю лица тех, кто узнал об этом.

— Перед отправлением на фронт многие солдаты и земельные просились к вам, но им не позволили, — довольно улыбнулся Костёв, выпрямляясь на стуле. — Наши такие гордые были, что на них как на элиту смотрели.

Его глаза горели от гордости. Для сельского пацана, ещё недавно бывшего обычным солдатом, это был невероятный подъём по социальной лестнице. Теперь он — часть элитного подразделения, правая рука офицера, известного всей части.

В этот момент дверь палаты снова открылась. На пороге появился Сосулькин. Майор выглядел свежим и подтянутым, как всегда. Его китель сидел безупречно, сапоги блестели, словно мужик только что прибыл.

— Можно? — заглянул Сосулькин в палату, аккуратно прикрывая за собой дверь. — Смотрю, ты уже в себя пришёл, старлей. Молодость… Всё как на собаке заживает. Гордись, первые ранения в бою и жив.