Бывший. (не)простой выбор императора-дракона (СИ) - Минц Мария

— Все очень сложно, — дрогнувшим голосом ответила я, так и не решившись сказать ему всю правду.

— То есть, вы получили его благословение? — по-своему растолковал мой ответ отец и на его лице появилась такая яркая надежда, что у меня сердце защемило от боли.

— Не совсем, но…

— Тогда, все остальное уже не важно, — вздохнул он, враз сгорбившись и опустив голову.

— Не переживай так, пап, — кинулась к нему я, чтобы присесть рядом и приобнять за плечи, — Мы с Матиасом что-нибудь обязательно придумаем. Матиас сказал, что у него есть план.

Отец положил свою теплую жилистую руку поверх моей и тихонечко сжал ее.

— Спасибо, что пытаешься подбодрить меня. Но вряд ли это возможно, если император против.

— Но это правда…

Я хотела рассказать, как своими глазами видела, что Матиас разговаривал наедине с советником и тот даже выглядел как минимум заинтересованным в предложении моего жениха. Но, вспомнив об этом разговоре, я тут же вспомнила о самом главном. О том, о чем хотела расспросить его всю дорогу до дома.

— Папа, с тобой что-то случилось? Тебе плохо?

Отец поднял на меня подозрительный взгляд и настороженно спросил.

— А почему ты спрашиваешь, энкели?

Глядя в его глаза, пронизанные красными жилками от постоянного напряжения, я просто не могла соврать. А потому, сказала все как есть.

— От Матиаса я услышала, что тебе недолго осталось. Папа, о чем он говорил?

От меня не ускользнуло то, что на лице отца промелькнула сначала гримаса раздражения, а потом и безысходности. Тяжело вздохнув и отпустив мою руку, он кивнул.

— Я просил его не рассказывать об этом никому, особенно тебе, но… видимо, больше скрывать это не имеет смысла.

Сердце моментально остановилось и полетело вниз увесистым камнем.

— Не имеет смысл скрывать что? Папа, объясни…

— Кажется, меня коснулась та же болезнь, что унесла жизнь твоей матери, моей дорогой Аннели.

Теперь уже я почувствовала как меня поглотила волна отчаяния и обреченности.

Нет! Не возможно! Этого просто не может быть!

Я не могу потерять еще и отца… особенно после того, как мы все едва смогли прийти в себя после смерти мамы.

Но страшная правда в том, что я и сама в глубине души знала, что это может случиться. Не смотря на то, что отец постоянно отмахивался от своих болячек, говорил, что они от долгой работы и ему только стоит хорошо отдохнуть… я где-то в самой дальней глубине себя понимала, что это может оказаться чем-то гораздо более серьезным.

И сейчас, наконец, страшная правда прорвалась наружу, затопив меня болью и скорбью. До последнего я надеялась, что болезнь, которая унесла жизнь мамы окажется не заразной… но только что все мои надежды превратились в пыль.

— Аурелия знает? — дрожащим голосом, едва сдерживая рвущиеся наружу слезы, спросила я.

— Ни ты, ни твоя сестра не должны были этого узнать… — отвел взгляд отец, — По крайней мере, до тех пор, пока ты не вышла бы замуж за Матиаса.

— Но почему… почему ты не рассказал об этом раньше? — не смотря на все мои попытки, слезы все-таки поползли по моим щекам.

— А что бы это изменило? — глухим голосом ответил отец, — Для Аннели мы вызвали лучших лекарей, которых только смогли найти. Но ни один из них так и не смог понять что это за болезнь и как с ней бороться.

Хоть умом я и понимаю, что он прав, но сердце отказывалось принимать эту новость. Отказывалось верить в то, что скоро мы с сестрой окажемся одни.

— Но… неужели нет никаких шансов? Может, вызовем врачей еще раз? Может, за два года что-то изменилось? Может, они все-таки смогут как-то помочь?

На этот раз отец, ничего не говоря, прижал меня к себе. Я же, почувствовав тепло его тела, ощутив, насколько сильно он похудел за все это время, откровенно разрыдалась. Я отчаянно хваталась за его плечи, стискивала его в своих объятиях и втягивала носом домашний запах дерева и сочной листвы, будто отчаянно пытаясь навсегда сохранить в памяти эти ощущения.

— Вот именно поэтому я и не хотел рассказывать вам, — нежно поцеловав меня в лоб, прошептал отец, — Именно поэтому, я и заключил этот договор с Матиасом.

Его слова не сразу пробили кокон горечи, который плотно окутал меня, но когда смысл его фразы дошёл до меня, я неохотно отстранилась от отца и подняла на него ошарашенный взгляд.

— Что? Какой еще договор? О чем ты?

Глава 10

Слово «договор» неприятно обожгло меня, и я взглянула на отца совершенно другими глазами. Что происходит? Неужели он что-то решил за меня за моей же спиной…

Я ожесточённо тряхнула волосами. На пол тут же со звоном упало несколько шпилек, вывалившихся из окончательно растрепавшейся свадебной причёски. Я бездумно подняла их, зажала в кулаке и переспросила дрогнувшим голосом:

— Так что это за договор, папа?

Отец тяжело вздохнул и сгорбился ещё сильнее, будто его придавливала к земле тяжкая ноша.

Слово «договор» неприятно обожгло меня, и я взглянула на отца совершенно другими глазами. Что происходит? Неужели он что-то решил за меня за моей же спиной…

Я ожесточённо тряхнула волосами. На пол тут же со звоном упало несколько шпилек, вывалившихся из окончательно растрепавшейся свадебной причёски. Я бездумно подняла их, зажала в кулаке и переспросила дрогнувшим голосом:

— Так что это за договор, папа?

Отец тяжело вздохнул и сгорбился ещё сильнее, будто его придавливала к земле тяжкая ноша.

— Не мне тебе говорить, дочка, про то, что нашей семье в последние пару лет пришлось туго, — тихо проговорил он. Я молча кивнула. Вместе с уходом мамы на нас обрушилось ещё одно несчастье: на наши знаменитые на всю империю виноградники обрушилась какая-то таинственная хворь, от которой листья чернели и иссыхали, а виноград стал настолько кислым и терпким, что из него не получалось ничего, кроме уксуса.

— Мы обязательно выкарабкаемся, папа, — пробормотала я и в ужасе поняла, что это прозвучало на редкость беспомощно.

Словно я сама уже потеряла всякую надежду. Нет! Нельзя позволять себе раскисать! Надо взять себя в руки.

Папа сокрушённо покачал головой.

— Я всегда был реалистом, энкели, и никогда не боялся смотреть правде в глаза. Всё складывалось один к одному, и отнюдь не в нашу пользу. Когда я понял, что без сторонней помощи наша семья пойдёт по миру, ко мне пришёл Матиас…

Я невольно затаила дыхание, чувствуя, что сейчас услышу что-то важное.

— Он предложил купить наши виноградники. И назвал достойную — очень достойную — цену. Хотя любой сказал бы ему, что он рискует сильно переплатить и остаться ни с чем, ведь виноградники к тому моменту превратились в убыточную обузу. Но он был готов к любым рискам, и я увидел в этом шанс не только для всей нашей семьи, но и лично для тебя.

— И что ты сделал? — дрогнувшим голосом спросила я. Голова закружилась, потому что я уже предчувствовала, каким будет ответ.

— Я сказал ему, что он получит моё согласие только в том случае, если возьмёт тебя в жёны. Шутка ли, у нас появился такой шанс породниться с древним драконьим родом! Тем более, готовым решить все наши проблемы…

— Погоди, погоди, — слабым голосом прервала я его, чувствуя, что голова кружится всё сильнее. В глазах начало темнеть. Я просто не могла поверить в реальность того, что говорил мне папа. Нет, я отказывалась в это верить! — ты хочешь сказать, что Матиас меня никогда не любил?!

Отец вновь тяжело вздохнул. Его глаза на мгновение метнулись в сторону, и я почувствовала, как сердце у меня оборвалось.

С другой стороны, теперь мне многое стало понятно. Например, почему Матиас был так холоден со мной. Потому что я — всего лишь приложение к виноградникам, такой подарок.

— Как ты мог, папа… — покачала головой я, чувствую как сердце разлетелось на тысячи осколков.

Чем я заслужила такое обращение, раз даже близкие предают меня?

— Энкели… — потупил взгляд отец, — …пойми, я делаю это только для твоего блага. Для твоего и твоей сестры.