Карп в сухой колее. Том 1 - Ленская Софья

— Неужели у меня получилось напугать Юй-гэ? Ха-ха-ха, не смущайся, — улыбнулась Хэ Цисинь.

— Что ты здесь делаешь?

Из-за спины Хэ Цисинь показался Су Эр, укутанный в ту самую зеленую мантию, которую вернул ему Юн Шэнь, и виновато улыбнулся. Выйдя перед господами, он почтительно поклонился.

Юн Шэнь нахмурился, переведя недовольный взгляд со слуги на сестру. Все стало ясно.

— Не сердись на Су Эра, он переживал за тебя, поэтому сразу сказал мне. Если бы тебя поймали в городе, то сразу бы доложили бабушке, а это... — протянула дева Хэ, — знаешь, не очень. Кроме того, неужели ты правда думал, что я упущу возможность погулять со своим Юй-гэ? Мы не виделись так долго... я не была в отчем доме, с тобой, целых четыре года! Наверстываю упущенное!

Юн Шэнь хмыкнул. В понимании смертной четыре года, должно быть, и правда довольно долгий срок. Теперь хотя бы ясно, отчего Хэ Цисинь так к нему цепляется. Если подумать, это первый раз, когда она упомянула, как долго они были порознь. Юн Шэню придется сильно постараться, чтобы ускользнуть от компании Хэ Цисинь, чтобы найти этого лекаря Цао... Он чувствовал легкое разочарование, ведь думал, что Су Эр достаточно предан Хэ Циюю, чтобы держать рот на замке даже от доброй госпожи.

Поместье Хэ располагалось на самой окраине Бэйчжу, в тихом и благоприятном месте. На этой мощенной камнем улице были и другие особняки знатных семей. Вокруг царила возвышенная и изысканная атмосфера, Юн Шэнь с интересом рассматривал дворцы с пагодами, парящими павильонами и открытыми террасами. Казалось, даже время замерло среди элегантных построек без единого изъяна. На мгновение Юн Шэню это напомнило безмолвное спокойствие Обители Бессмертных, но, как бы ни был прекрасен вид богатых поместий знатных семей, он все равно и рядом не стоял с изяществом пиков, на которых проживали бессмертные.

Путь занял время. С подачи Хэ Цисинь добираться решили на экипаже, оставив Су Эра за возницу. Со своей удушающей заботой Хэ Цисинь не могла позволить, чтобы ее дражайший старший братец простудился в такой холодный день.

По мере того как они приближались к оживленным улицам города, обстановка вокруг расцветала новыми красками. Показались яркие крыши более простых домов. Послышались звонкие голоса лавочников, зазывавших покупателей, ржание лошадей, проезжавших мимо экипажей, шум разговоров. Юн Шэнь не удержался от того, чтобы начать разглядывать открывшийся пейзаж, едва ли не наполовину высунувшись из маленького окошка. От крыш домов были протянуты веревки, пересекающие широкую улицу, и с этих веревок свисали ярко-красные бумажные фонари и повязанные алые ленты. Город был украшен к грядущему празднику, но... Празднество весны [13] еще нескоро, к чему такая спешка? Юн Шэнь припомнил, что Су Эр упоминал о некоем шествии, в котором должны принять участие заклинатели из Юэлань.

После нескольких поворотов Су Эр вывез их на главную улицу, сверкавшую еще большей роскошью, чем те, что они проезжали ранее. Юн Шэнь никогда не видел ничего более красочного. Звуки гремящих вдали музыкальных представлений, гомона толпы и болтовни Хэ Цисинь под ухом сливались в одно беспорядочное нечто, а запахи сводили с ума. Здесь и свежая выпечка, и сладко-приторный сахарный аромат сушеных фруктов, щекочущий нос порох фейерверков и даже кружащие голову благовония, доносившиеся из распахнутых настежь окон весеннего дома [14].

Юн Шэнь помотал головой, пытаясь сфокусироваться на чем-то одном.

— Видел бы ты себя со стороны! Ты как в детстве! Будто впервые в городе! — рассмеялась Хэ Цисинь.

Юн Шэнь вяло качнул головой. Он действительно был в городе впервые.

Экипаж остановился, и Юн Шэнь следом за Хэ Цисинь покинул его. Пока Су Эр остался разбираться с лошадьми, она потянула Юн Шэня в первую подвернувшуюся взгляду чайную.

Юн Шэнь жалел, что, пока они были наедине, не расспросил Су Эра о том, где же тот нашел лекаря Цао. Без ориентиров отыскать его не представлялось возможным, а спрашивать сейчас... Юн Шэню не хотелось впутывать в это дело Хэ Цисинь. Она бы лишь усложнила и так непростое положение дел.

Спустя время к ним присоединился Су Эр. К этому моменту Хэ Цисинь и Юн Шэнь уже заняли место на открытой веранде на втором этаже.

— Этот слуга слышал, что совсем скоро по главной улице пройдет шествие Великого изгнания! Большая удача на такое попасть! В этом году его возглавляют заклинатели Юэлань!

— Ого! — воскликнула Хэ Цисинь, в ее глазах пробежала игривая искорка. — Я знаю, шествие изгоняет нечистую силу, что приносит недуги и неудачи! Юй-гэ, мы обязаны пойти! А вдруг в нем будет участвовать Цимин? Вот здорово будет встретиться здесь!

Услышав знакомое название, Юн Шэнь чуть не подавился чаем и закашлялся. Рядом завозилась Хэ Цисинь, а Су Эр подскочил, не зная, куда себя деть. О Небо, это отношение к нему как к чахоточному на последнем издыхании начинало порядком раздражать.

До Юн Шэня дошло, какое именно шествие имелось в виду. Как он мог забыть! Праздник Великого изгнания — это шествие, оно ведь... посвящалось ему.

При прорыве Небесного барьера демоны нападали на людские поселения, творили там бесчинства, наводили смуту в государстве, приносили чуму, губившую целые города. Весь мир совершенствующихся тогда объединился перед лицом угрозы привычному им порядку, и Юн Шэнь стал среди них героем. Как раз таки после чудесного спасения Царства живых и пришла слава, о подвиге сложили легенды. И конечно же, смертные, так любившие восхвалять и веселиться, учредили празднество Великого изгнания в честь запечатывания Небесного барьера и спасения всех живых душ, населявших свет.

Юн Шэню это празднество было глубоко безразлично, может, поэтому он и запамятовал о нем, как о чем-то ненужном. Пусть поначалу боевые братья и сестры уговаривали его спуститься к смертным, принять полагающиеся почести — встречая отказ за отказом, они постепенно перестали даже пытаться. Так и вышло, что другие бессмертные брали на себя его роль и спускались поучаствовать в шествии, но... До этого дня Юн Шэню и дела не было, он даже в подробности не вдавался и не желал ничего слышать. Он всего лишь сделал то, что должно, — таков был его долг как сильнейшего заклинателя среди бессмертных. Требовать за исполнение долга славы? Он не считал подобное правильным. И все же его проистекающую из лучших побуждений убежденность другие бессмертные воспринимали несколько иначе, видя Юн Шэня чересчур высокомерным, воротящим нос от роскошнейшего из празднеств, что когда-либо посвящались совершенствующемуся.

Идти на этот праздник для Юн Шэня было странно. Он с трудом мог определить, что чувствовал по этому поводу. Даже не особо представлял, что будет во время шествия, но Су Эр сказал, что его возглавят заклинатели из Юэлань... Удастся ли встретить там того Цао или хотя бы переброситься словами с кем-нибудь из учеников, а может, и мастеров школы?

Проведя еще немного времени в чайной в неудачных попытках скормить Юн Шэню вяленые сливы, Хэ Цисинь повела его на рыночную площадь. Он уже отринул все попытки сопротивляться натиску молодой госпожи и просто следовал за ней, стараясь лишний раз помалкивать. И, только оказавшись среди толпы, Юн Шэнь наконец ощутил, как неуютно ему стало — от руки девы Хэ, что крепко сжимала его предплечье и тащила за собой едва ли не волоком; от бесконечного гомона вокруг; от толпы, напирающей со всех сторон, пестрящего изобилия красок и образов... От всего этого начинала кружиться голова.

— Юй-гэ! Примерь! — восторженно прощебетала Хэ Цисинь, когда они остановились у лавки с безделушками, и протянула Юн Шэню маску.

Он не сдержал смешка. Мало того что Хэ Цисинь, замужняя знатная госпожа, вторая дочь прославленного генерала Хэ, которая в обществе должна держать лицо, во время их прогулки вела себя как избалованная юная девица, так еще и эта маска!..