Голубятня на желтой поляне (сборник) - Крапивин Владислав Петрович
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
Юрка пришел очень быстро. Сердитый. У него опять была до крови ободрана нога.
– На том же месте, – зло сказал он. – Заколдованное оно, что ли? Там, где эта дурацкая фигура с веслом стоит… Платок есть?
У меня, к счастью, был: мама утром положила в карман. Я молча протянул платок Юрке. Он стал промокать им кровоточащие царапины. А сам все оглядывался, прислушивался к рокочущим вдали барабанам. И понял, что он еще всей душой там, в блестящем строю барабанщиков, где свой строгий праздник, своя красота, своя жизнь. И где для меня места нет…
– Ну? – сказал наконец Юрка.
– Там… какой-то псих. Клоун… Пристал и говорит: «Подари искорку»… Хотел отобрать…
– Но ты не отдал? – вскинулся Юрка.
– Нет, конечно! Только он…
Про что сперва рассказать? Про шмеля? Юрка презрительно дернет щекой: – «Опять козявки испугался…»
Надо все по порядку. Но Юрка нетерпеливо смотрит назад.
Он сказал недовольно:
– Подумаешь, Клоун! Что ты так его боишься?
Он решил, что я испугался мальчишки с улицы Речного флота! Там есть один такой вредный тип, семиклассник по кличке Клоун.
– Да не тот! Этот гораздо больше!
Юрка сморщил лоб.
– А откуда этот клоун узнал про искорку? Ты, наверно, болтал направо и налево?
– Ты, наверно, сам болтал! – взвился я. – Вместе с Янкой!
– Чего ты на Янку-то зря… – хмуро сказал Юрка.
– Потому что…
«Потому что Янку ты выслушал бы до конца. Не дергался бы от нетерпенья». Но я не стал это говорить. Отвернулся.
– Знаешь что? Давай искорку мне, – предложил Юрка. – А, черт… На этой дурацкой форме ни одного нормального кармана.
Он врал: форму дурацкой он не считал, она ему нравилась. Но был он в ней не такой, как в прежние времена. Не тот сердитый, насмешливый, но все равно лучший друг Юрка. Другой…
– Не дам я тебе искорку. Не ты зажигал, – тихо сказал я.
Юрка не разозлился. Миролюбиво посоветовал:
– Тогда спрячь дома. А к трем часам принеси в вагон. Там разберемся.
– Сам знаю, – буркнул я.
– Эх ты, Гелька ты Гелька… – вдруг вздохнул он.
Я вскинул глаза. Потом встал.
– Ты еще скажи «Копейкин»…
Юрка быстро улыбнулся:
– Не скажу… Ну, до встречи в «Курятнике».
Он положил мятый платок на голову гнома и ушел с поляны. Я подумал и медленно двинулся следом. Просто не знал, что делать. Шагов через десять я увидел на тропинке барабанную палочку. Поднял ее, покачал в руке – легонькую, точеную.
Юркина? Потерял? Как же барабанщик без палочки?
Я выскочил на аллею, кинулся вдоль цветников туда, где не умолкали барабаны. Что-то зацепило мою ногу, я полетел и плашмя проехался по мелкому гравию.
Вскочил…
За что я запнулся? Ничего на аллее не было, ровненько все… Кажется, кто-то хихикнул. Я со злостью огляделся. Но кругом ни души. Только гипсовый гребец-физкультурник стоял на покрашенном белилами постаменте. Он небрежно изогнулся, опираясь на тонкое весло. Смотрел поверх деревьев и – мне так показалось – нахально улыбался белыми губами.
«Ах ты, гад!» – Я от досады и от боли просто взбесился. И с размаха швырнул в болвана палочкой.
Палочка пошла странно – петлями, как бумеранг. Но попала! Головкой клюнула гребца в плечо. И… он треснул!
По гребцу разбежались черные щели, упало весло с отвалившейся рукой, посыпались куски гипса. Часть шеи вывалилась, и открылся железный стержень.
Я перепуганно мигал несколько секунд, потом рванул через клумбы – подальше от места преступления! Не хватало еще, чтобы меня поймали за разбивание скульптур! Как Ерему…
Кто же знал, что этот гипсовый дурак такой хилый?
Я остановился у фонтана с чугунными цветами и каменными лягушками. Сел на край бассейна, вытащил платок с бурыми пятнами, промыл ссадины на левом локте. И подумал, что мне еще повезло: я пострадал меньше Юрки.
А пробирка не разбилась?
Нет, вот она, целая. Искорка на месте, хотя еле видна при солнце.
Я застегнул карман…
– Травушкин!
Звонкий такой голосок. Я оглянулся. Рядом стоял вчерашний знакомый, мальчик-огонек. Он был не в алой рубашке, а в синей матроске, но я его сразу узнал. Он улыбался. И я улыбнулся, несмотря на боль от царапин и ушибов. После всех неприятностей было так хорошо увидеть веселого Огонька.
– Тебе письмо от Еремы! – Огонек протянул свернутый в четвертушку лист. – Он меня встретил и говорит: «Знаешь Травушкина? Разыщи его, дело срочное, а я ковыляю медленно…»
Я сразу понял Еремину хитрость: он, бедный, мучится от нетерпения, хочет скорее узнать, получилась ли искорка. А в парк, где он когда-то нахулиганил, идти не решается.
– Разве ты знаком с Еремой? – спросил я.
Огонек улыбнулся еще шире:
– Ага… Он мне много раз игрушки делал… Я побежал!
– Ладно. Спасибо…
Что же пишет Ерема?
Я развернул лист и увидел раздерганные строчки:
«Биригитес их они не люди Приход ити вва гон я расскажу я узнал Эрема».
Я взглянул на Огонька, но тот был уже далеко. Помахал мне рукой.
Я перечитал записку. Почти ничего не понял, но стало опять зябко и неуютно. Ерема никогда не шутил и никогда не тревожился зря. Что-то случилось.
От парка до станции недалеко. Сначала – на холм, где ретранслятор, а оттуда – вниз.
И я побежал!
Я не успел…
Часть четвертая. Где сходятся рельсы
Открытие
На пустыре за путями, у вросшего в землю бетонного блока мы вырыли яму. Сложили в нее искореженные обломки. Засыпали, а сверху настелили дерн.
– Давай пиши, – сумрачно сказал мне Юрка. – Ты кистями работать привык…
Он дал мне кисточку и банку с черной несмываемой краской.
– Только не надо, что он был робот… – попросил Янка.
Я вывел на бетоне:
ЕРЕМА
Погиб 6 августа 210 г.к.э.
Вот и все. Я размахнулся и бросил банку далеко в траву. Отошел, чтобы ни на кого не смотреть мокрыми глазами. Все молчали. На станции весело играло радио, а в парке оркестр.
– А я-то хотел с ним пойти бродить по белу свету, – сказал сзади Юрка.
Я обернулся. Юрка дернул щекой и сказал снова:
– С ним да еще с Васькой…
– Не будет никакого Васьки, – вздохнул Глеб и стал сердито лохматить волосы.
Янка сидел на корточках у бетонного блока и разглаживал на дерне травинки.
Ерема погиб за час до того, как я сюда прибежал.
Он шел через пути к вагону. По ближней от вагона колее мчался электровозик технической службы. Ерема остановился метрах в двух от рельсов, чтобы пропустить его. Все это было у Глеба на глазах. Ерема стоял спокойно, на электровозик даже не смотрел. Когда машина проносилась мимо Еремы, из нее высунулось что-то длинное и тонкое – то ли рельс, то ли грузовая стрела. Концом она ударила Ерему в спину, и он взлетел высоко в воздух… А падал уже отдельными кусками.
Глеб оттащил обломки с рельсов и с полчаса сидел над ними, ошарашенный и беспомощный. Сделать ничего было нельзя – голова Еремы оказалась разбита вдребезги… Глеб вскочил и яростно бросился к начальнику станции. Тот сперва перепугался до немоты. Потом стал орать, что никаких электровозов на станции не было и быть не могло. Начал куда-то звонить, с кем-то ругаться. А Глеб понял, что все бесполезно. Кого винить, с кого спрашивать за Еремину гибель?
Ведь Ерема не был человеком. Ни документов у него, ни жилья в городе, ни должности. Если смотреть по закону – он был вообще никто. И даже ничто. Он не мог считаться даже машиной, потому что все машины где-то записаны, имеют номера и технические паспорта. И кому-то принадлежат. Ерема ничего не имел и принадлежал себе. А так не положено. Значит, Ерема был просто беспризорной кучей электронного хлама. Так начальник и заявил Глебу. Он вообще-то был добрый дядька, но сейчас, видимо, думал только про одно: чтобы не очень попало за происшествие.
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
Похожие книги на "Голубятня на желтой поляне (сборник)", Крапивин Владислав Петрович
Крапивин Владислав Петрович читать все книги автора по порядку
Крапивин Владислав Петрович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.