Предатель (ЛП) - Райан Энтони

— Капитан? — спросил Тайлер, когда я остановился.

— Минуту, — сказал я, подходя к девочке. Проследив вдоль линии её вытянутой руки, я разглядел череп в тлеющем топливе костра. Местами на нём всё ещё держалась обугленная плоть, но он уже стал неузнаваемым. Как и остальные, окружавшие его среди неровной мешанины почерневших костей. Земля вокруг костра была маслянистой от вытопленного жира, и в такой непосредственной близости воняло так сильно, что я поперхнулся.

— Это она? — спросила девочка в шерстяном платье, с надеждой посмотрев на меня.

— Да, — ответил я, сглотнув рвоту и выдавив улыбку. — Она ждёт тебя. Ступай к ней.

Она торжественно кивнула, выражение лица стало таким серьёзным, что в другое время могло бы меня могло бы рассмешить. Шагнув вперёд, девочка подняла руки, словно собиралась кого-то обнять. Я потерял её из виду среди клубов серого дыма. Пошла ли она за своей матерью к тому, что ожидало их души, я никогда не узнаю.

— Сколько, по-вашему? — спросил Тайлер приглушённым голосом из-за платка, закрывавшего рот и нос.

— Две… три сотни, — предположила Джалайна, бросив взгляд на остальные костры. — И это лишь один из многих.

— Мне нужны пленники, — сказал я, отворачиваясь от груды покрытых пеплом черепов, и решительно зашагал в сторону за́мка.

Поначалу казалось, что я буду разочарован, поскольку наше нападение на за́мок Уолверн встретили только новые трупы. Они усеивали весь двор, в который мы вошли через открытые и неохраняемые ворота. Ещё больше трупов мы нашли в кладовых и на лестничных клетках, когда я приказал провести тщательный обыск. Большинство из них были одеты в ту же одежду ремесленников, что и защитники внешних стен, но среди них лежали и мужчины, и женщины в рясах просящих. Я быстро пришёл к выводу, что это трусливые фанатики, которые предпочли смерть от собственной руки гораздо более ужасному концу в бою. Одни явно выпили яд, а другие вскрыли себе вены или перерезали шеи. Некоторые из выпивших яд ещё не полностью скончались, а одна молодая просящая напряжённо моргала, с отвращением глядя на меня, когда я присел рядом с ней.

— Что вы тут творили? — спросил я её.

Она медленно моргнула, веки скользнули по глазам, в которых оставался блеск ненависти.

— Мы жили… за… Леди… предатель… — прошептала она. Её лицо исказилось в попытке плюнуть в меня, но смерть забрала её прежде, чем слюна сорвалась с губ. Я решил, что она, должно быть, умерла довольной душой, поскольку не увидел ни следа её тени в этом за́мке, как и других погибших здесь слуг восходящей-королевы. Смерть, как я понял, ужасно несправедлива в том, кого оставляет измученным призраком.

Нашего единственного пленника нашёл Тайлер: с ещё одним разведчиком они тащили его вниз по ступенькам башни, где и бросили к моим ногам.

— Похоже, он пытался перерезать себе запястья, — сообщил Тайлер, сильно пнув мужчину по спине. — Неглубоко же ты порезался, никчёмный еблан!

Я много раз видел, как Тайлер злился, но теперь его ярость была совсем другого порядка. Его трясло, а лицо сморщилось, словно он вот-вот заплачет.

— Тут такое творилось, капитан, — прохрипел он мне, испуганно обернувшись на башню. — У них там в камерах были люди… — он закашлялся, а потом взял себя в руки и хрипло добавил: — Совсем юные, некоторые.

Я перевёл взгляд на мужчину, стоявшего передо мной на коленях — широкого человека, который словно сжался от своих несчастий. Засохшая кровь на его предплечьях свидетельствовала о неудавшемся самоубийстве. В отчаянии он сгорбился и тихо всхлипывал.

— Посмотри на меня, — приказал я. Пленник всхлипнул и подчинился, показав мне измождённое, осунувшееся лицо человека, доведённого почти до безумия. Он настолько изменился внешне, что я не сразу узнал в этом жалком негодяе бывшего солдата и сына каменщика, который руководил превращением за́мка Уолверн в Оплот Леди.

— Сержант-кастелян Эстрик, — сказал я. — Что вы здесь творили?

Эстрик посмотрел на меня пустыми глазами, из которых слёзы текли по озадаченному и печальному лицу.

— То, что приказывала восходящая-королева, милорд, — тихо прошептал он в ответ.

Я присел перед ним, настойчиво глядя ему в глаза.

— Она приказывала вам пытать и убивать невинных?

— Невинных? — он покачал головой. — Нет, милорд. Это были отродья Малицитов. Каждый из них. Она это видела, пагуба сквозила внутри у всех. И её надо вырвать, говорила она. И эту задачу поручила мне. Моей святой обязанностью…

Боковым зрением я заметил, как размытым пятном опустился кулак Джалайны и врезался в лицо Эстрика. Хлынула кровь, вылетели зубы, и он пошатнулся от удара.

— Святая обязанность! — ярилась Джалайна, колотя снова и снова. — Хуйло!

Нам с Тайлером не сразу удалось оттащить её от Эстрика, у которого к тому времени была сломана челюсть. Никаких ответов мы больше не получили, хотя я и не ждал, что в его словах будет хотя бы капля здравого смысла. Тем не менее, то, что кастелян не смог покончить с собой, кое-что мне сказало.

— Ты знал, — сказал я перед тем, как разведчики утащили его прочь, ожидать правосудия принцессы-регента. Тайлер выступал полностью за то, чтобы тут же повесить его на стене, но я решил, что лучше будет, если приговор вынесет Леанора. Даже в крайних случаях должны оставаться какие-то рудименты закона.

Связанный Эстрик обмяк и не ответил, поэтому я схватил его за волосы и дёрнул его голову вверх, встретившись с ним взглядом.

— Ты знал, что она безумна. Знал, насколько неправильно то, что ты тут творишь. И всё равно делал.

Он что-то пробормотал, скрежеща сломанной челюстью в неуклюжей попытке заговорить. Когда его утаскивали, я увидел на его лице мольбу, мольбу о понимании. Как и многие, желавшие присоединиться к Эвадине во время наших дней в лесу, он пришёл в поисках фигуры, достойной его веры. Алундийская война и восхождение Леди на престол, должно быть, укрепили его веру, но в конечном итоге разрушили мою. В противном случае, я тоже мог бы однажды оказаться во главе такого места, хотя, думаю, нашёл бы в себе силы перерезать себе вены, когда явилось бы правосудие.

Оказалось, что из гарнизона Оплота Леди Эстрик выжил не один — нескольких захватила Десмена во время штурма, и ещё полдюжины привели таолишь Рулгарта. Прежде чем вынести приговор пленникам, Леанора настояла на том, чтобы полностью обойти это место и осмотреть ужасное содержимое подземелий башни и по-прежнему дымящиеся костры. Помимо сгоревших тел, мы обнаружили несколько неглубоких братских могил у восточной стены. Эйн по просьбе Леаноры подсчитала количество погибших и пришла к цифре, близкой к восьми тысячам. Большинство из них были алундийцами, хотя и не все. Некоторые носили одежду керлов из Альбериса и других герцогств. Похоже, Эвадина решила, что Оплот Леди станет местом мучений и казней всех её врагов.

Приговор принцессы-регента был предсказуем, в отличие от отсутствия изобретательности в выборе вида казни.

— Просто повесьте их, — сказала она, махнув рукой на нашу жалкую кучку заключенных. — И закопайте эти тела в землю. Я устала от запаха.

Её тон и осанка противоречили видимой бесстрастности слов. Она говорила напряжённо, словно сдерживала рыдания, а царственная поза не скрывала подёргивания рук.

Для захоронения тел потребовалось два дня работы войска Короны. Я посменно менял роты, чтобы все увидели доказательства пагубности нашего врага, и чтобы распределить бремя этой ужасной работы. Не жалел я и себя, в свою очередь перетаскивая окоченевшие трупы из позорной ямы в ряды аккуратных рвов, где их укладывали бок о бок. Было ясно, что большинство из них умерли от удушья — у многих на шеях остались следы от верёвки. Хотя на многих виднелись характерные следы раскалённого железа или колючего кнута. Трупы из костров навсегда останутся безымянными, но некоторых из ям опознали присоединившиеся к работе алундийцы, что вызвало хор жалобных рыданий и скорбных воплей. Леанора приказала Эйн составить список тех, кого можно опознать.