Я фыркнул. А затем под изумлённым взглядом королевы Таллистрии достал ещё две огромные пачки бумаг с указами: гвардейцы постарались на славу.
— Прикажи слугами принести обед сюда. — сладко улыбнулся я. — Мы только начали, дорогая моя Меллистрия. Солнце ещё высоко.
Она крепилась, старалась, и честно пыталась работать. Но бумаг и указов становилось всё больше и больше… И в конце концов я всё-таки сломал её! Все же, она была типичным человеком средневековья, и у её способности обрабатывать информацию есть свои пределы. Постепенно владычица Таллистрии начинала плыть, путаясь...
Уже ближе к вечеру Меллистрия жалобно застонала и упала лицом в очередной указ.
— Я уже жалею, что сдала город. Лучше было бы умереть в битве.
— Бумаги сами себя не победят. — хмыкнул я. — Но ты можешь попытаться пасть в этой славной битве…
Королева Таллистрии схватилась двумя руками за голову и выглядела так, словно готова расплакаться.
— Я уже ничего не понимаю… Какая разница, какие виды растворов применять в постройке замков? И что значит компоненты для раствора десять зет? И почему их надо облагать пошлинами… О мать-природа, зачем вам вообще столько законов, неужели нельзя просто жить?
— Ты же королева, уверен, ты получила хорошее образование. Здесь легко разобраться, но если ты не понимаешь этот указ, у меня есть ещё один, и довольно важный…
Я потянулся к ящику и достал оттуда папку с десятком листов. Меллистрия отчаянным взглядом обвела оставшиеся на столе документы.
— Скажи мне, что это последние. — с надеждой посмотрела она мне в глаза.
Но я был безжалостен и достал ещё три огромные папки листов с указами: за этот день мы разобрали чуть поменьше.
Меллистрия несколько долгих мгновений тупо смотрела на эти папки, а потом обессиленно обмякла на стуле.
— Я сдаюсь, ты победил. — убитым голосом признала поражение королева. — Отпусти меня, пожалуйста…
— Завтра с утра принесут колокол, и мы продолжим. — важно покивал я. — Но я ожидал большей любви к своему народу от тебя, Меллистрия…
Владычица Таллистрии застонала и посмотрела на меня взглядом побитого котёнка.
— Может, лучше послезавтра? А ещё лучше через неделю… Или две… — жалобно попросила она.
Я тяжело вздохнул, делая вид, что смилостивился.
— Ладно, так и быть. Подпиши ещё один указ и на ближайшую неделю можешь быть свободна. Это касательно браков тех из моих солдат, кто захочет уехать обратно в Палеотру с женой.
Страдальчески искрившееся лицо Меллистрии говорило, что она бы многое отдала, чтобы не делать этого, но долг всё же победил. Королева вяло скользнула взглядом по листу бумаги, вчитываясь в строки, и, не найдя ничего плохого, подписала указ.
— Вот здесь, и здесь, и на четвёртом листе… — заботливо подал я остальные листы, и она подписала и их тоже, уже на чистом автомате. — Можешь быть свободна, так и быть, прикажу убрать колокол на завтра.
— Это возмездие, да? — посмотрела на меня исподлобья королева. — Ты специально это придумал, отомстить за непокорность.
— Можешь думать что хочешь, дорогая. — пожал плечами я.
— Ты не сказал нет. — прищурилась она.
— Я так понимаю, ты хочешь продолжить работать?
Меллистрия испарилась из кабинета в одно мгновение. Я проводил её бесстрастным взглядом. Могло показаться, что это было устроено для издевательства… Но цель на самом деле была иная.
Последний указ был особенным: его я писал лично. Нет, на первом листе не было ничего криминального, да и на последующих тоже с ходу было сложно разобраться в чём суть: я применил все возможные навыки юридического крючкотворства, написав его.
Но реальность была простой. Это был указ, который позволял любому из моих солдат забрать понравившуюся ему девушку в рабство, увозя с собой из Таллистрии, и та не имела права законно возражать.
Учитывая, что в этот же день Меллистрия не слишком возражала против указа, который позволяет отдавать преступниц в услужение армии, дабы те работали целительницами, прачками или кухарками, это давало мне интересные возможности. Это, кстати, был один из указов, который пришлось поправлять: отдавать даже преступниц в походные солдатские бордели королева наотрез отказалась, заявив, что это изнасилование и ничего подобного она не допустит.
Уровень преступности в Таллистрии был очень низким, и даже на принудительные работы отправляли только за совсем уж серьёзные провинности, поэтому королева легко приняла несколько указов на счёт преступников. Но вот теперь, когда преступницей становилась любая женщина, что отказалась идти в рабство к моим солдатам…
Скажем так, подобным девушкам оставалось только посочувствовать: либо ты подчиняешься добровольно, либо легко можешь уехать на пожизненные работы. И самое главное, всё полностью законно, с подписью самой королевы.
Я хрустнул шеей и направился к герцогу Шеридану, держа в руках копию указа.
— Сегодня Меллистрия подписала этот указ, и ещё ряд указов касаемо ужесточения наказаний преступникам. Прочитай внимательно. — кивнул я своему первому генералу.
Острый взгляд герцога показал мне, что он правильно понял намёк, и маршал моей армии пристально вчитывался в строки, ища любые подвохи, пока я потягивая холодный отвар с бодрящими корешками, зевая.
Наконец, герцог отложил последний лист и очень внимательно посмотрел на меня.
— Если я всё правильно понял… Любой служащий нашей армии, фактически, может в принудительном порядке взять себе в жены любую женщину в Таллистрии, и законно заставлять её быть примерной женой?
— Не обязательно в жены. — покачал я головой. — Прочитай третью страницу внимательнее. Можно просто взять. Как слугу. Или даже как вещь.
Концепт рабства был незнаком герцогу: даже крестьянам в королевствах были доступны кое-какие вольности. По крайней мере, миграция среди деревень была полностью свободной, и любые не приносившие личных клятв землепашцы могли спокойно перейти от одного лорда к другому. Насколько я узнал, это вообще было одной из распространённых причин споров между аристократами: одни обвиняли других в выманивании населения. Но в целом система работала неплохо, в итоге лорды заботились о собственных людях.
Шеридан перечитал указ ещё раз, полностью, и затем задумался. Я видел, как в его глазах щёлкают шестерёнки.
— Выходит, я могу прямо сейчас пойти и просто забрать с собой, например, понравившуюся целительницу, и заставить её работать на меня до конца её дней? А если она откажется, то легко уедет на рудники пожизненно? Или даже лучше того, её приговором может стать та же работа на меня в том же качестве… — внезапно спросил герцог.
