Практикантка (СИ) - Абдуллова Екатерина

Окна, распахнутые двери кафе и ресторанов, фонари — всё изливало на улицу теплый призывный свет. Под его натиском звезды на ночном небе стыдливо тускнели, а тени прятались по закоулкам, словно воры. Теплый ветерок доносил звуки музыки и ароматы еды.

Лера миновала пару ближайших кафешек (они были под завязку набиты студентами), ресторан (тот выглядел слишком дорого) и остановилась у входа на открытую каменную площадку, заставленную круглыми столиками на двоих. Деревья и живая изгородь, окружавшая площадку, были увешаны гирляндами крошечных светляков, а в центре, на небольшом возвышении, играли музыканты. Душевная мелодия и обалденные запахи от открытых жаровен, дымивших позади площадки, не просто манили — они соблазняли.

Сглатывая набегающую слюну, Лера осмотрелась в поисках свободного места.

— Все занято! — раздался позади писклявый девичий голосок, и три девушки в нарядных легких платьях обогнули Леру и, встав прямо перед ней, загородили вход.

— Надо было остаться в том ресторане, — недовольно ответила «пискле» высоченная девица в оливковом с золотистой вышивкой платье.

— Вместе с альтийскими «репейниками»⁈ Ни за что! Цепляются, будто у них в академии своих девушек нет.

Посверлив взглядом спины незнакомок, Лера собралась уходить. Не было ни капли желания выслушивать их мнение о своих однокурсниках. Да еще форма эта со знаком академии… Все же надо было концертное платье надеть.

— Наверняка их собственные «репейницы» вцепились в Маркуса ван Сатора, — хмыкнула «оливковая», — вот остальным и не хватает внимания.

Услышав имя Маркуса, Лера замерла на полшаге.

— А это не он там? — сказала вдруг третья девушка, пристально вглядываясь вглубь площадки.

— Кто? — не поняли ее подружки.

— Да лэр Маркус же!

Разум отказывался верить, но сердце уже встрепенулось, забилось как ненормальное. Лера зашарила взглядом по сидящим на площадке.

— Вон, слева от нас, — дала наводку «третья». — Один за столиком… О, к нему официант подходит!

Лера привстала на цыпочки.

— Он! — выдохнула «пискля».

Лера тоже увидела. Действительно, Маркус!

— Уверены? — с сомнением спросила «оливковая». — Он, что же, до сих пор не отрастил волосы? И зачем ему быть здесь, во Флиминисе? Он ведь третьекурсник.

— Какая разница? — «пискля» начала пританцовывать, будто ей в туалет приспичило. — Давайте подсядем к нему!

— С ума сошла⁈ Хочешь узнать, каково это — чувствовать себя лишней и навязчивой?

— Но не прогонит же он нас!

— Конечно, нет! — фыркнула «оливковая». — Но ты посмотри на его позу, на выражение лица — будто от всего мира отгородился стеной… Что-то мне совсем не хочется заглядывать за эту стену. Для наследника ван Саторов мы будем не больше, чем мошки, залетевшие на свет. Не прихлопнет, но и не обрадуется.

— Точно, — кивнула «третья». — Не обрадуется.

Девушки замолчали. Лера надеялась, что теперь-то они уйдут, но они все так же пожирали Маркуса глазами и преграждали путь. Вот же фанатки! Так и будут ждать его здесь?

От нетерпения она снова поднялась на цыпочки, высматривая патрона. Блин, хоть через кусты ломись! А может девиц растолкать?

Она оценивающе оглядела их: все выше и крупнее, но за ней фактор неожиданности. Главное, понаглей быть, понапористей. И, пожалуй, это как раз тот случай, когда не стоит прятать рубцы.

Встав прямо за спинами «фанаток», Лера вскинула голову и кашлянула.

Девушки услышали. Посторонились, недовольно оборачиваясь.

— Шайсе! — не сдержала испуганного ругательства «оливковая».

«Пискля» шарахнулась за спину «третьей», оставшейся самой спокойной, и оттуда вылупила черные глаза:

— Это что за страшилище?

Лера сжала зубы и хотела пройти молча, но «спокойная» вдруг заступила ей дорогу и пальцем ткнула в знак академии.

— «Репейница»! Не для тебя здесь музыка играет.

— Вот-вот! — осмелевшая «пискля» брезгливо поджала губы. — Таким страшилищам сюда вход заказан.

На Леру накатила веселая злость. Ну чисто «Ленора и компания. Продолжение».

Смахнув упиравшийся в грудь палец «спокойной», она широко улыбнулась:

— Так вот почему вы не заходите! Сочувствую…

От ее улыбки отчего-то никому светлей не стало — наврали в песенке. «Пискля» опять юркнула за спину подруге, зато прорвало высоченную «оливку»:

— Ты кем себя возомнила⁈ — зашипела она, надвигаясь на Леру. — Судя по уродству, ты просто нищая плебейка! И даже не «светишься»! Кто ты такая, чтобы говорить с нами в таком тоне⁈

Не отступив ни на миллиметр и запрокинув голову, Лера смотрела в переносицу взбешенной «фанатке». Так хотелось пафосно изречь: «Кто я? „Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо“.» Но она ж не Мефистофель, зла не хочет. Да и по поводу совершения блага сомнительно…

Пришлось ограничиться ответом поскромней:

— Я — та, кому лэр Маркус обрадуется.

Глава 18

Курортные игры

Маркус о чем-то глубоко задумался. Приближения Леры он не заметил или сделал вид, что не заметил, и ей вдруг пришла в голову мысль: «А вдруг он вовсе не обрадуется?» Это в академии свои правила, но здесь-то курортный городок. Вдруг он не захочет афишировать их отношения?

Лера не успела решить, как себя повести, если Маркус ее «не узнает», зато успела разволноваться и вместо традиционного приветствия патрона брякнула:

— Не подскажете, как пройти в библиотеку?

Маркус вынырнул из своих дум.

— Вэлэри⁈

«Узнал!» Мало того, Лере показалось, что он хотел улыбнуться. И ничего, что не улыбнулся. Хотел ведь!

— Можно? — Она глазами указала на привычное место слева от Маркуса.

— Можно. — Он указал на стул напротив. Что бы это значило?

Лера села, слегка повернувшись к нему правой щекой, и лукаво прищурилась:

— Признайся, ты здесь, потому что и дня без своей клиентки не можешь?

Маркус удивленно вскинул бровь, но после крошечной паузы, ответил:

— Да, знаешь ли, привык, чтобы еду приносила ты.

— О-у… Мне отобрать поднос у официанта?

В глазах у Маркуса мелькнуло веселье.

— Выполнишь свои обязанности позже, а сейчас не мешай людям. — Он кивнул кому-то за ее спиной.

Лера оглянулась. Блин, официант! И кажется, он слышал ее последние слова.

Она смущенно отвела глаза и, пока мужчина расставлял блюда, делала вид, что рассматривает окружающую обстановку. Надо взять себя в руки! Нельзя же так явно показывать патрону свою радость. И кстати, почему он здесь, а не в какой-нибудь столичной гильдии?

Сделав заказ, она спросила об этом.

— Тут теплее, — пожал плечами Маркус.

Лера зачарованно смотрела, как он кладет в рот поджаристый, исходящий соком кусок мяса и начинает жевать. Еще минута и она упадет в голодный обморок. Или накинется на Маркуса, вернее, на его тарелки. Вот же… патриций! Мог бы и подождать, когда девушке принесут еду. Ах да, она же не девушка. Она клиентка… Боже, это, наверное, так вкусно!

Маркус вдруг перестал жевать и, подняв на Леру отстраненный взгляд, сказал:

— Я никогда не был обделен вниманием, но ТАК на меня еще никто не смотрел. — Он выдвинул блюдо с мясом на середину. — Ешь! И не вздумай терять сознание! Я больше не собираюсь возиться с твоим бесчувственным телом.

— Спасибо! — выдохнула Лера и, так как столовых приборов ей еще не принесли, схватила какой-то мелкий ножик. Кажется, в «Этикете» он упоминался как фруктовый.

Наколов на нож кусок побольше, она сунула в рот это ароматное, горячее блаженство, на миг зажмурилась и пробубнила:

— Маркус — ты лучший!

Маркус кашлянул и, чуть помешкав, сказал:

— Я всего лишь выполняю свое обязательство патрона. Если помнишь, клиент просит позаботиться о нем.

— Мало ли! Другие патроны не больно-то заботятся о своих клиентах.

— Просто их клиенты не настолько ценны.

Лера поперхнулась. Блин, да помнит она, что оказалась ценным кадром! Но зачем же говорить так многозначительно-то?