Путь хирурга (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Топот раздался со стороны бокового входа во двор. Толпа, словно единый организм, обернулась на этот звук. Из проема появились… трое? Я не сразу понял, что произошло, потому что готов был ручаться, что только что в ворота заходил всего один.

Тройняшки, что ли? В первый раз такое вижу! Все трое — в тёмных кимоно, с одинаковыми нашивками цветка с семью лепестками.

— Полуденный Морок… — прошептал кто-то за моей спиной с плохо скрываемым страхом. — Они вообще не должны появляться так открыто.

Я поймал тревожные взгляды учеников, которые словно разом утратили уверенность даже в присутствии своего учителя и настороженно отступили. По их лицам я угадал, что Школа Полуденного Морока, похоже, была фигурой более высокого порядка, чем Приют. И их прибытие сюда было чем-то из ряда вон выходящим, вроде того, как высшие чиновники вдруг наносят визит в захудалую провинцию.

Тот брат, что стоял в центре, как бы в окружении двух других, молодой, но с сединой в висках, властно шагнул вперёд. Я нахмурился, видя, что между тройняшками будто натянута едва зримая энергетическая нить.

Обратил внимание, что одежда всех троих одинаково перепачкана в дорожной пыли. Глаза красные, будто от недосыпа. Они тяжело дышат. Значит, эти люди заявились сюда прямо с дороги. И вся троица буквально неслась сюда сломя голову.

Внутри меня что-то дрогнуло. Так тело среагировало на появление неожиданных гостей — там внутри что-то животное как бы сжалось от страха. Это не они ли преследовали меня и покалечили? Ответ, на первый взгляд, казался наиболее очевидным. Но делать выводы я все-таки не спешил.

— Где сбившийся? — пытаясь восстановить дыхание, спросил «средний» брат, тот, что стоял посередине.

Спросил негромко, но его голос в один миг отсек весь шум во дворе. Он явно знал, что я буду здесь, иначе не бежал бы. И знал, что может не успеть… и вот это как раз настораживало. Если эти братья точно знали, куда идти, и были именно теми, кто изувечил мое новое тело, то почему появились только сейчас?

Я торчал в Приюте почти сутки. И, по логике, в том состоянии, в котором я здесь появился, я не мог далеко уйти от преследователей. Даже если бы сбил их с толку. Просто бы не протянул долгий переход.

А эти братья явно прибыли издалека. И я тоже, получается, преодолел такое расстояние и не помер? Что-то здесь не сходилось.

Неважно, впрочем, точно не сейчас стоит об этом думать. Куда важнее, что их намерения — отнюдь не дружелюбные.

Ученики молча расступились, являя меня троице явно незваных запыхавшихся гостей. Всё тот же средний брат вцепился в меня презрительным взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Глаза хищника, который наконец настиг свою жертву.

— Взять его! — на выдохе проскрежетал он, ни секунды не колеблясь.

Ко мне тотчас устремилась парочка, решительно настроенная скрутить меня в бараний рог. Мельком, но я видел, как растягиваются, делаясь тоньше, их энергетические нити. Тотчас меня посетила другая мысль, что эти нити — как будто своего рода… поводки.

Я попятился, готовясь нащупать их схему баланса энергетических потоков. Побольше бы времени, чтобы понять, как навыком пользоваться… вот только кто мне это время даст? Да и сил мой прошлый перфоманс с Демидовым забрал немало.

Я отчетливо ощущал, как выплеснутая мной энергия собирается обратно ничтожными крупинками. И того, что я накопил к данной минуте, явно не хватит, чтобы положить двух здоровых и агрессивно настроенных мужиков. Сказали бы хоть приличия, ради какие у них вопросы есть… Но нет, разговаривать здесь явно никто не собирался, и на пацанские вопросы их не разведёшь.

Пятясь, я заметил в песке камень и, не раздумывая, схватил. Если не работают импульсы, прием «камнем по голове» работает всегда.

Я опустил руку, пальцы обхватили камень, фиксируясь покрепче, и плечо пошло в замах, чтобы обрушить орудие на голову хотя бы одного агрессора… но опустить руку я не успел. Земля под ногами пошла волной. Куда более сильной, чем от Демидова.

Я покачнулся, но устоял — и увидел краем глаза, как остальные ученики не удержались на ногах и попадали.

Со столба в центр двора спрыгнул Учитель.

Волна вибрации врезалась в парочку братьев-агрессоров, и те улетели на несколько метров назад. Ровно к ногам среднего, который застыл, выпучив глаза.

Эффектно, мать его… ведь все, кроме меня и среднего, валялись теперь по двору, потирая ушибленные бока.

Выглядело так, будто Учитель грохнул кулаком по шахматной доске. И все фигурки мигом перевернулись.

Но было еще кое-что. Не веря своим глазам, я наблюдал за тем, что два брата, упав лицами в песок, так и остались недвижимыми. Одна секунда, другая — они не шевелились. Нить, соединяющая их с третьим, оборвалась.

И тела вдруг… начали таять, растворяясь в песке, как мороженное.

— Представься! — проскрежетал учитель.

Средний, если судить по его роже, подобной реакции Павла не ожидал. Он оглядел своих упавших родственничков, ничуть будто бы не смутился их кончине и вперил взгляд в учителя. Нездоровый блеск в глазах не предвещал ничего хорошего.

— Учитель Троцкий отдал четкий приказ… — прошипел он. — Я заберу сбившегося, господин Астахов…

Я видел, как напряженно ходят желваки на скулах седого. На лбу у него выступили крупные капли пота. Даже не представляю, каких усилий стоило этому человеку устоять на ногах после демонстрации силы Учителем.

Но говорил он так, будто старец препятствовал чему-то естественному. Тому, что он делал уже не раз.

— Освободите дорогу… — заводясь, прошипел он. — Этот человек видел то, что никому не дозволено видеть, — голос пришедшего дрогнул от гнева. — Он несёт в себе знание, способное погубить любой Узел. Вы защищаете не просто сбившегося, Павел Алексеевич, вы покрываете угрозу всем двенадцати школам!

Я продолжал стискивать камень, готовый отбить атаку. Но лезть первым не стал. Есть такое золотое правило — не мешай врагам, собравшимся перегрызть друг другу глотки. А и тот, и другой отнюдь не были настроены дружелюбно. Ни по отношению ко мне, ни к друг другу.

И очень похоже, что и Астахов, и этот седой, оставшийся один, намеревались идти до конца.

— Он под наблюдением школы, — спокойно сказал учитель и тверже добавил: — Вход сюда запрещен даже тебе, Миражевский.

Седой замер, явно не ожидая такого ответа.

— Это собственность Школы полуденного Морока, — захрипел он.

— Он остаётся здесь, — Учитель остался непреклонен.

Миражевский на это усмехнулся, отводя взгляд. Двое его цепных псов-братьев окончательно растворились в песке. Фамилия у них была такая говорящая… и вправду — я будто бы видел Мираж. Вот только что были тройняшки, и вот их уже нет. Вспомнилось, что заходил-то этот явно необычный мужчина тоже один…

На этот раз вопрос не успел перейти в категорию неотвеченных. Миражевский чуть дернулся, закрыл на миг глаза. И его тень, падавшая на песок, вдруг странно зашевелилась, хотя сам Миражевский оставался неподвижен.

Тень будто расщепилась на несколько отражений, вибрирующих на песке, как языки пламени. А потом по его телу прошла рябь той самой энергетической силы, нитями которой он соединялся с братьями.

Мгновение, и из Миражевский вышагнули сразу пятеро братьев, его точных копий, медленно материализуясь в пространстве. Теперь он снова был не один. И снова между ним и его «братьями» были натянуты энергетические нити, как поводки.

— Уверены, Павел Алексеевич? — процедил Миражевский, открывая глаза. — Полуденный Морок всегда забирает свое. Или вы готовы нарушить традиции?

Но поднялись и ученики приюта, вставшие за спиной своего учителя плечом к плечу.

Я стоял у стены, готовый в любой момент начать защищаться. Сейчас как раз наступил момент, который определял, как будут развиваться события далее.

Секунд двадцать Астахов и Миражевский сверлили друг друга глазами. Учитель явно шел наперекор этим самым традициям, но твердо стоял на своем.