Основатель 7 (СИ) - Шиленко Сергей

— Прежде чем вы разрушите нашу чрезвычайно функциональную систему правления, — поспешно добавил Еремей, видя, как я открываю вкладку «Правительство», — может, стоит просто заявить о своём несогласии с законопроектом? Не забывайте, Сенат не привык, что вы обращаете внимание на их мелкие дрязги.

— Я вложил в это здание кучу денег, — отрезал я, закрывая связь с Еремеем. — И я намерен увидеть его в работе в течение недели.

Я откинулся в кресле и уставился на опцию «Реформировать правление» во вкладке «Правительство». Один клик — и никаких больше голосований, никаких дебатов. Сказал — сделали. Эффективность сто процентов.

В голове всплыла заманчивая картина: я объявляю себя Королём-Императором Весёлого, недовольные аристократы разом замолкают, все указы исполняются беспрекословно. Никого не надо уговаривать, ни с кем не надо договариваться. Результат — это всё, что имеет значение. Почти как в старые добрые…

«Стоп, — одёрнул я себя. — Это знакомая дорожка. И она ведёт не туда, куда нужно».

Вспомнилось, как в девяносто шестом один такой же «сенатор» из местной префектуры попытался блокировать мою заявку на земельный участок под новый завод. Мотивировал необходимостью «дополнительной экологической экспертизы». На самом деле просто хотел мзду. Пришлось объяснять ему основы рыночной экономики — сначала на пальцах, а потом при помощи генеральной прокуратуры. После этого разговора экспертиза прошла за неделю, а завод запустили в срок.

Но тогда я имел дело с продажными чиновниками в развалившейся стране. А здесь? Здесь я сам создал эту систему. Сенат должен был защищать людей от моих ошибок, а не устраивать мне мелочные пакости.

«Так, можно их запугать… — начал я перебирать варианты. — Нет, это создаст прецедент. Можно подкупить… дорого и ненадёжно. А что, если…»

И тут меня осенило.

«Что, если заставить их самих заплатить за свою инициативу? Не буквально, конечно, а политически. Сделать так, чтобы их собственный законопроект ударил по их же карману. Красиво. В моём стиле. Не кувалдой по голове, а элегантной подножкой».

Я снова открыл вкладку «Законодательство» и внимательно изучил механизм добавления поправок. Если это действительно была просто сложная схема, чтобы доставить мне неприятности, то, возможно, я мог сделать голосование за этот законопроект весьма болезненным.

Одна из моих способностей позволяла добавлять поправки к законопроектам перед голосованием. Чтобы добавить такое «дополнение», мне нужна была поддержка как минимум трети сенаторов. Но зачем бороться за голоса в Светлограде, когда мне нужно было всего трое? Сенаторы из Разино точно поддержат мою поправку, потому что она гарантированно убьёт законопроект.

Я потёр руки и начал печатать формулировку:

«В качестве компенсации Избраннику, оплатившему эти невозвратные здания и ресурсы, Сенат вводит налог в размере 100% на всех членов аристократии до тех пор, пока утраченные средства не будут возмещены».

Другими словами: хотите сделать мои инвестиции бесполезными? Вы же за эту потерю и заплатите. Ни один сенатор в здравом уме не обрёк бы высшие классы на оплату этого законопроекта. Революция случилась бы в ту же ночь.

«Шах и мат, — усмехнулся я, сохраняя черновик поправки. — И хотя я ненавидел политику ещё в родном мире, я не настолько глуп, чтобы игнорировать, как она работает».

В этом я был прав.

Я создал Сенат, чтобы он решал проблемы людей и принимал законы, которые бы гарантировали, что мои действия ненароком не навредят населению.

Моя власть не была полностью ограничена Сенатом, но я редко обращал внимание на то, какие законы они принимают, просто потому, что они меня не касались. А теперь они пытались наложить серьёзное ограничение на мою финансовую власть и компетенцию, и это меня, мягко говоря, раздражало. Ипподром был нужен не только для дохода, но и для престижа региона. Не зря же скачки называют спортом королей.

Еремею было поручено найти трёх человек в Светлограде, которые поддержат мою поправку, а также донести до Сената в целом, что я недоволен этим законопроектом. Надеюсь, одного моего заявленного неудовольствия хватит, чтобы поубавить пыл у его сторонников. Если нет, то эта новая поправка наверняка уничтожит законопроект, к которому она прилагалась.

Глава 6

Сенаторы Светлограда никак не могли прийти к единому мнению по законопроекту. И неудивительно, ведь азартные игры грозили стать настоящим бичом для населения. Кости и прочие игры на удачу уже были обычным делом в доках, и не раз случалось, что какой-нибудь моряк возвращался из долгого плавания без единого гроша.

Я, конечно, понимал, что азартные игры — тема острая и для многих болезненная. Но одно дело, если бы законопроект регулировал эту сферу, обеспечивал защиту от лудомании — психического расстройства на почве чрезмерного азарта — и не пускал в игорные залы бедолаг, у которых и так ветер в карманах гуляет. И совсем другое — полностью запретить эту практику. Это было не просто непрактично, но и било по моим собственным планам.

Есть один экономический закон, от которого никуда не деться, — закон спроса и предложения. Если люди хотят играть, они будут играть. Никакие, даже самые драконовские, законы не остановят компанию мужиков, режущихся в карты посреди ночи и ставящих на кон последнее. Единственное, чего добьётся такой запрет, — загонит игорный бизнес в подполье. А там уже действуют совсем другие, куда более опасные методы сбора долгов. Запретить что-то — значит создать чёрный рынок, где правила диктует насилие, и породить целый класс преступников.

Все, конечно, похлопают в ладоши: мол, смотрите, какие мы молодцы, запретили «плохую вещь». Но будут ли они так же радоваться, когда поймут, что их политика лишь помогает обогащаться уголовникам?

Я всегда верил в экономическую свободу — как для общества в целом, так и для отдельного человека. Хотят люди играть в азартные игры — их личное дело. И, честно говоря, я бы предпочёл, чтобы их деньги оседали в казне Града Весёлого и шли на общее благо, а не терялись в подпольных покер-румах, где о налогах и слыхом не слыхивали.

К счастью, несколько сенаторов из Светлограда придерживались того же мнения, поскольку и сами были не прочь порой перекинуться в кости в порту. Заручиться поддержкой троих из них оказалось довольно просто. Они вместе с сенаторами из Разино согласились на мою поправку. Поправка была прикреплена к законопроекту, а моя подпись придала этому решению законную силу. Обычно сенат не мог вносить такие поправки — эта привилегия была только у меня, да и то лишь при поддержке трети совета.

На следующее утро, после того как о поправке стало известно, в дверь моего кабинета заколотили с такой злобой, будто хотели её вынести. В кабинет ворвался сенатор Горислав, автор первоначального законопроекта, красный от ярости и возмущения.

— Как вы смеете издеваться над нашим законодательным процессом! — заорал он.

Мой маленький собакоподобный монстр Гром зарычал и шагнул вперёд, чтобы цапнуть наглеца, но низкий рык заставил зверька передумать и вернуться к моей ноге. А жаль. Я был бы не против, если бы Гром успел хотя бы слегка прихватить его за штанину.

— Присядьте, сенатор Горислав, — сказал я. — Не рановато ли для криков?

Горислав, приземистый мужичок с длинными рыжими усами, переходящими в бакенбарды, распалялся всё больше, мечась по кабинету.

— Но, видимо, не слишком рано, чтобы плести заговоры против воли Сената! Да будет вам известно, то, что вы сделали, — это чистой воды подковёрные интриги! Добавить поправку… Неслыханно! Абсолютно неслыханно!

— Мне нужно как-то отбивать свои инвестиции. Если вы собирались запретить азартные игры, надо было предупредить меня до того, как я вбухал целое состояние в этот ипподром и лошадей для него, — ответил я, сохраняя ледяное спокойствие. Такая ярость могла означать только одно: я эффективно похоронил его законопроект.