Феодал. Том 2 (СИ) - Рэд Илья

— Передай, это наша последняя встреча, — велел я Потапу, когда в копилку добавился ещë один миллион, а пароголовые получили клетки с кроликами и курицами для разведения, мясо они любили, а вот одомашнивать совсем не умели.

— Он говорит, красногубых ждут со своими товарами. Придут десятки его братьев.

— Паша-а? — спросил я на прощание Кчхака.

— Паша-а, — ответил тот, раздельно произнося каждую «а».

— Вот и отлично.

Было очень вкусно, но пора закругляться — раскрывать карты перед Юрием. Через два дня у нас вылазка в красный мир совместно с экспедиционным корпусом. Благоприятное время, чтобы доложить о наших успехах. Мы оседлали лошадей и погнали трусцой обратно.

На въезде пропустили караван из сотни телег, ехавший в сторону нового завода. Зелёную руду, кстати, активно принялась искать давшая маху администрация «Серого-18». Не одной шахтой едины — в этом мире ещё полно подобных месторождений. Вот они и бегали в мыле с георазведкой, а на меня смотрели как на врага. Расшевелил же я болотце. Ничего, скоро ещё резвее забегаете.

Войдя во врата, я отправил ребят на тренировку с Нобуёси, как мы это делали всю неделю, а сам с пропуском в «Зелёный-46» пошёл с докладом к графу. Застал я его посреди лекции по философии. Он рассказывал ребятам про этику добродетели: подход к изучению морали, что на первый план выносит положительные качества личности. Разведчики на миссиях почти всегда работают в одиночку, и их моральные установки должны быть железными.

Когда у тебя сосредоточена в руках такая мощь: и магия, и физическая сила, а ещё под боком виверна, есть соблазн возомнить себя вершителем судеб, чуть ли не богом. С подобным сталкивались ранние поколения этого элитного подразделения, они усугублялись ментальными проблемами в связи с обучением полётам.

Делить сутками психоэмоциональный фон с другим существом не каждый выдержит, а виверны требовали к себе постоянного внимания, некоторые даже из вредности ломали разведчиков.

Мой Иней, слава богу, не навязывался. В мире собак он был бы независимой и свободолюбивой кошкой. Спал, ел, спал, ел — вот чем он занимался всю неделю. Пока маленький — это нормально.

Я не стал прерывать преподавателя и досидел до конца. Абросимов заметил меня, но виду не подал. Когда прозвучал звонок, и воспитанники отправились на обед, я остался с ним в аудитории наедине.

— Что у тебя там? — спросил он, собирая написанные от руки листы в свой кожаный портфель с застёжкой. — Я, кстати, так и не успел тебя поблагодарить за зеленец.

— За что? — не понял я.

— Ну, зелёный металл, что вы раскопали.

— А, пустяки…

— Не пустяки, пусть это не стяжень, но тоже хорошее дело, за него можно и списать долг…

— Мы нашли стяжень, — перебил я его.

— Что ты сказал? — повернулся ко мне Абросимов.

— Я говорю, мы нашли, как создавать стяжень.

Граф отложил в сторону свой портфель.

— Дай угадаю, вы достали его из желудка дохлого пароголового? Потому что мы такое делали, и это не совсем рентабельно.

— Никаких желудков, Юр. Вот, — я поставил перед ним шкатулку, наполненную целебным порошком. — Будете получать десятки таких в день, — а затем я ему объяснил всю технологию производства, опустив некоторые детали.

— То есть, ты сидел, как ни в чём не бывало, и слушал лекцию, когда у тебя такие новости?

— Ты интересно рассказывал, — засмеялся я.

— Иди сюда, сукин ты сын, — он с жаром сграбастал мою руку. — Ты не представляешь, какую службу нам сослужил. Сколько разведчиков умерло за тысячи километров до помощи, в одиночестве и без нормальных лекарств, ты себе не представляешь.

— Охотно верю, — кивнул я, продолжая улыбаться.

Он придвинулся поближе и заговорщически шепнул.

— Себя не обидел?

— Не обидел, — сказал я правду, понимая, что лучше так, чем потом всплывёт, этот момент был мандражным, но всё обошлось.

— Вот и славно, — хлопнул он меня по плечу. — Собираемся, покажешь, как это всё работает…

На первое время решено было оставить Потапа как связующее звено между разведчиками и пароголовыми. Я дал на это отмашку — в ближайшее время он нам не пригодится. Привезли виверной здание-контейнер поближе к тому самому ручейку, а вместе с ним и всякий хлам для обмена. Всю охоту в «Сером-18» сразу же запретили, а недовольным заткнули рты денежной компенсацией. Никто не хотел рисковать намечающейся сделкой из-за парочки тупиц.

Новиков буквально за день обучил свою смену простейшим словам, для наглядности соорудили нечто вроде рынка, где товары были выложены на видном месте. Кчхак привёл сначала первую робкую группу уродцев, они походили туда-сюда, с опаской посматривая на вооружённых людей, но когда выискивали что-то интересное для себя, сразу же успокаивались.

За дневную норму стяженя они могли выручить любую понравившуюся вещь, а самому Кчхаку за привод группы давали забрать сразу две, так что он быстро сообразил, что к чему, и подрядился водить собратьев к базе людей. По словам Абросимова, в первый день пришло пятьдесят человек. Это как раз мой миллион.

Поговорив с людьми наверху и доложив о результатах, граф быстро выбил мне положенную компенсацию. Я забрал деньги, но затем на следующий день начались странные вещи. «Серый-18» закрыли для посещений. Я хотел заглянуть через постоянные врата, что использовал, но мне не дали ходу.

Смотритель Аркадий Семёнович сообщил мне, что личные проходки тоже аннулировали. Не понимая, что происходит, я заглянул к магу Александру.

— Его засекретили, — подтвердил он мои догадки. — Для посещений только особые пропуска, даже из книг попросили убрать любые упоминания, — кивнул он мне на громоздкую энциклопедию, висевшую на стене.

Я подошёл к ней и пролистал до нужной страницы, и правда, памятка аккуратно вынута. Вот «Серый-17», а следом «Серый-19».

— И что такое не в первый раз?

Александр неопределённо покачал головой, что было красноречивей любого ответа. Лекарство не пойдёт в широкие массы. Цена останется высокой, а товар дефицитным, его запрут внутри военной структуры на долгие годы, и, казалось, в такой ситуации я везде в выигрыше. Успел протиснуться в самый последний момент, сорвал банк и обеспечил себя и своих людей редким ресурсом, финансовой подстраховкой. Радуйся, ликуй, празднуй.

Но я не чувствовал ничего, кроме злости.

Глава 5

Неловкая ситуация

Опять всё вернулось на круги своя — лишь избранные получат лечение, а простой народ, как подыхал в бесконечном беличьем колесе, так и продолжит подыхать. Я не знал, чей это был приказ, но плюнул бы этому человеку в лицо.

Я сорвался к Абросимову и на эмоциях вывалил всё, что думаю о нём и о его шайке безбожных грабителей. Зачем прятать горы целебного порошка, когда вокруг столько несчастий? Можно решить колоссальное количество проблем. Это уже какой-то отборный цинизм.

— Ты закончил? — спросил меня устало Абросимов, потирая переносицу.

Всë это время он молчал и внимательно слушал, выгнав из кабинета помощника. Я перевёл дух и налил себе из графина воды.

— Нет, но я готов выслушать твои жалкие оправдания, — ответил я, ставя стакан обратно на стол.

— Во-первых, они не жалкие. Во-вторых, с чего ты взял, что мы этого всего не знаем и не учитываем? И, в-третьих, это не твоё дело. Ты получил награду, признание, тебя заметили, и поверь — это лучше любых денег. А со стяженем там сами разберутся, — он показал большим пальцем наверх.

— Да чёрта с два они разберутся!

— У тебя нет всей картины, Володь, остынь. Возьми выходной, отпразднуй.

— У нас завтра экспедиция.

— Перенесли на два дня, надо запастись сам знаешь чем. Так меньше жертв будет.

Я был против политики нераспространения, а по лицу Абросимова понял, что тот разделяет мои идеи, но граф человек военный — ему сказали выполнять, он выполняет. Такова система. Я же здесь посторонний, пусть и приближённый к благородным кругам, но выросший в бедности. В отличие от всех этих баронов, графов и герцогов, я видел, как живёт простой народ, их постоянный страх голода или внезапной болезни.