Ректор моей мечты. Дилогия (СИ) - Билык Диана

Дышать было трудно. Ощущение, будто на меня рухнула глыба. Я попыталась перевернуться, но бесполезно – только ёрзала на месте, как недоразвитая гусеница. Волосы взмокли, легли на глаза и нос, мешая видеть, забивая ноздри. Бровь, которой я тёрлась о гранит, сочилась кровью. У меня не получалось даже немного приподняться, не то чтобы перевернуться и высвободиться.

Я мычала, сопела, выпучивала глаза, пока не выдохлась. От тесноты и скованности зверь бился в грудь и не давал возможности взять себя в руки – я перегревалась очень быстро, быстрее, чем могла охладить мышцы и остановить трансформацию. Нельзя сейчас перевоплощаться – здесь слишком много магов, но волчица не позволит вот так лежать и умирать под завалами – она будет пытаться вырваться, а Ронне это и нужно. Куратор могла выпустить меня на поле боя и добиться быстрой гибели от лап нечисти, но, видимо, ей требовалось что‑то другое, более изощрённое.

Прикрыв глаза, я призвала все силы, чтобы успокоиться, но внешняя стена вдруг зашаталась, задрожала и пошла трещинами. Окошко под потолком, что слабо пускало свет лотта в кладовую, вдруг взорвалось. Я успела прикрыть глаза и немного отвернуться, но острые колючки всё равно попали на кожу.

Вопль, не похожий на людской, пронзил гудение, затем в провале окна появилась голова ракли. Она с лёгкостью прорезала крыльями‑лезвиями больший проход и спрыгнула на один из стеллажей. Полки закачались, камни сдвинулись и со стуком стали падать. Один попал мне в голову, отчего из глаз посыпались искры, а волчица дошла до грани и уже озверело лупила изнутри эссаху, требуя от меня восстать против нечисти.

Со стороны улицы в стену академии прорывались твари. Ракли один за другим влезали в провал, цеплялись за потолок острыми когтями, а я понимала, что это всё. Не выберусь из‑под завалов, если не стану оборотнем, даже откатиться по полу не получится. Да и перевоплощение уже не поможет – что такое шкура волка против метровых лезвий‑лап ракли?

Зверьё с крыльями пробиралось внутрь и рассаживалось по стеллажам, разглядывая меня, словно диковинного червяка. Было ощущение, что этим недоптицам приказали меня убить.

Я замычала сильнее. Задёргалась отчаянно. Эри бы не сдавалась! Она бы дралась до конца!

Грудь пронзило жаром, слизь на руках с неприятным звуком полопалась, пропуская лапы и когти. Я встала на четвереньки, сбрасывая со спины путы, но не успела завершить оборот.

Что‑то глухо ударилось в стену, камни с развороченного окна полетели прямо на меня – пришлось неуклюже перекрутиться и отлететь к другому стеллажу.

Запахло гнилью и плесенью. Так сильно, что я невольно прижала к носу ладонь.

Ракли заверещали, пламенные языки облизывали стены со стороны улицы, и горящие птицы, залетая в окно, падали между стеллажей, как гигантские угли, сдвигая полки всё ближе и ближе ко мне. Камни с глухим стуком сыпались под ноги.

Снаружи донеслось звериное рычание и крики людей. Снова мощно ударило в камень. Хруст. Каменная крошка запорошила глаза. На мгновение стало тяжело дышать – пламя и пыль смешались, перекрутились в жутком танце и вихрем рванули на птиц.

В проём, вслед за нечистью, рвалось что‑то большое и мощное. Я хотела закричать, но слизь не полностью сошла, забивала рот комьями. Камни рушились, полки падали, со всех сторон слышался крик, грохот, сверкала магия.

Когда стена стала падать внутрь, плечо с меткой полоснуло дикой болью. Такой, что я упала на пол лицом вниз и не смогла больше двигаться. Затем снова полоснуло, перекрутило и затолкало моё слабое тело под падающие полки. Наверное, одна из выживших раклей добралась до меня и пробила плечо.

Боль была ослепительной и оглушительной. Я пыталась встать, но снова падала, пыталась кричать, но лишь сипела и кашляла.

Грохот вдруг прервался резкой тишиной, и всё вокруг замерло.

Когда я смогла свободно дышать, повернула голову и оказалась укрыта золотым покрывалом. Оно пульсировало огнём, согревало и отталкивало бьющихся сверху раклей. А потом полотно разорвалось в одной стороне и ушло в сторону, чтобы явить мне моего дракона. Нариэн стал больше, массивнее, по хребту шла полоска сверкающей сбруи. Все монстры вокруг горели, маги, что остались за разрушенной стеной, ошарашено смотрели в нашу сторону, а над академией натянулся золотой купол‑щит.

Дальше всё было словно во сне. Дракон сложил крылья и, снеся последние целые стеллажи, упал рядом со мной, перевоплотившись в ректора. Обнажённого, истерзанного кришами и другой падалью Полога.

Монстры не могли подходить ближе, купол держался и отсекал любые попытки напасть.

Я не успела нормально прийти в себя, не успела подняться и доползти до Нариэна. Ослабленная и раненая, я не остановила вышедших из лилового портала инквизиторов.

Ронна низко поклонилась троице и, повернувшись к нам, указала на ректора пальцем. После грохота и крика монстров вокруг была такая тишина, что я слышала, как по венам течёт кровь, как непослушные песчинки перекатываются по воздуху, не желая оседать на тушки нечисти.

Камни и стёкла, что слетели со стеллажей, яростно хрустели под сапогами инквизиторов. Один из них, высокий статный черноволосый маг с чёрными глазами, вытащил ритуальный кинжал и потянул Нариэна за волосы, сжал ему горло локтем. Ли‑тэ смотрел мне в глаза и качал головой, мол, не смей выдавать себя, не вздумай, а я… Я просто лежала на полу, с трудом поднявшись, упиралась ладонями в грязь и стекло и понимала, что не отпущу его.

Ритуальная речь прозвучала быстро. Или это для меня время ускорило бег. Или боль, что сводила плечо и терзала позвоночник, лишила меня на несколько минут сознания и разума.

Но клинок сверкнул и пронзил грудь Нариэна так быстро, что я не успела даже вскрикнуть.

Потянулась изо всех сил, ловя его взгляд, обещая, что всегда буду рядом. Я безмолвно клялась, что не брошу его, потому что знала…

Плечо снова резануло. Я перевернулась на спину, задышала часто‑часто, рванула платье и приоткрыла плечо. На нём сияла бело‑золотая закреплённая стигма. Он мой, только мой дракон, я всегда это чувствовала. Цветы распустились, а среди узоров можно было увидеть маленькую волчицу и накрывающего её дракона.

Перед тем как темнота раскрыла объятия, я подумала о мире, о том, чтобы боги защитили критан и иманцев от зла. Я так сильно этого желала, выплёскивая магию в эфир, что, кажется, эссаха выгорела и замолчала.

Ядовитый воздух обжёг горло, позвонки потянулись, и я умерла.

Эпилог

– И чего ты добилась, Нэйша? – Великий бог Имана не смел подходить ближе. Хотя с их последней встречи прошло очень много лет, он знал, что гнев любимой безграничен, потому стоял возле подопечной и крепко держал петлю времени.

– Люди часто убивают друг друга просто так. – Нэйша подступила сама, окинула взглядом застывшую без движения девушку, посмотрела на мёртвого мужчину. – Разве не так? Боги убивают, лгут, изменяют, – она поморщилась, а Шэйс стиснул зубы, – а люди… слабы духом. Жалеть их теперь?

– Она просила защитить не себя, а людей. Твоих в том числе. Даже тех, кто казнил её истинную пару и её подругу. Мэйлисса знала, что не выживет, и просила помиловать всех.

– А он отдал жизнь за неё, – прошептала Нэйша и присела около застывшего ниц дракона. Провела ладонью по тёмно‑золотым волосам, что измазались в крови монстров. – Красивый. Мужественный. И, главное, верный.

– Хватит их мучить, Нэйша. Это ведь твоя стигма на ней, не моя. Ты знала, что он не кританин и что они не свяжутся без последней частички искры. Знала и обманом втянула мою подданную в свою игру. Признайся, чего ты хотела этим добиться?

Богиня вскинула голову, белокурые волосы вспыхнули золотом, а в жёлтых глазах загорелась знакомая ярость.

– Хотела показать, что можно любить вопреки запретам и сложностям, можно быть верным до конца, а ты… – она дёрнула уголком губ и заглянула в лицо девушки, – не смог даже защитить свою протеже, – и плавным движением руки поправила тёмно‑каштановые волосы иманки. – Невероятная. Такая несломленная. Она могла бы всё это… – богиня обвела взглядом поле битвы, – остановить.