Ректор моей мечты. Дилогия (СИ) - Билык Диана

Шэйс выпрямился, проверил магическую петлю, чтобы не слетела.

– Я ослаб в последнее время, в меня почти не верили, а поддерживать Полог получалось всё хуже. Я не смел вмешиваться в выбор людей – это против моих правил. Ты прекрасно знаешь это, Нэй.

– Полога бы не было, если б не твоя похоть…

– Могла бы наказать меня, зачем же их? Я же виноват, а они при чём?

– Они твои подданные!

Шэйс усмехнулся.

– А почему же тогда страдают твои? Ты сама расколола мир, сама выпустила всю эту тьму.

Богиня отвернулась и прошла вдоль разрушенного помещения. Скривилась, увидев разорванную пасть мутанта.

– Всё вышло из‑под контроля.

– И мы должны это остановить, – подхватил бог.

– Но как? – Нэйша развернулась и, едва не плача, прокричала: – Мы создали мир и не смогли с ним управиться!

Шэйс дёрнулся к ней, желая обнять, но богиня взглянула так, что всё стало ясно. Лучше не подходить. Убьёт или задушит.

– Я тебя всегда любил и буду любить, уважал твои решения, но за смерть Мэйлиссы никогда не прощу. Девушка не прожила положенную ей жизнь, не распорядилась силой, не сыграла роль в битве за Энтар. Ты оборвала нить её судьбы. Это беззаконие оправдывает твоя ненависть?

– Это было импульсивно, я видела, что ты возложил на неё очень многое, и хотела проучить. Но что теперь? – Нэйша стояла между оборотнями и поглядывала то на Нариэна, то на Мэйлиссу, не в силах принять решение.

– Ты же открыла мосты? Позволила нашим странам объединиться против беды? Так почему бы и нам не сделать то же самое ради Энтара?

– Предлагаешь простить тебя?

– Нет. Предлагаю объявить перемирие и просто жить дальше. Пятьсот лет прошло. Может, хватит злобы? Смотри, что стало с нашей плодородной землёй. Её спасать нужно, а мы своей враждой её загубим.

– Ты прав, всё слишком далеко зашло…

– Именно. – Шэйс движением ладони приподнял тела и осторожно уложил их рядом. – И без них мы не справимся. Поторопимся – успеем вернуть их к жизни.

– Жаль, что остальных уже не поднять. – Нэйша встала напротив бога и заглянула в его глаза. Она когда‑то очень сильно любила его, а потом всё остыло и ушло, превратившись в пыль воспоминаний.

– Жаль, – произнёс Шэйс и протянул ей ладонь.

– Разопьём на двоих чашу жизни?

– Уверена? Это лишит тебя божественной силы, Нэй. Назад дороги не будет. Из Создателей мы опустимся до самых обычных людей.

– А ты готов стать простым смертным, Шэй?

– Ради тебя я на всё готов.

Нариэн  

Я продирался сквозь тьму рывками, то приоткрывая тяжёлые веки, то испуская натужные стоны.

– Мэй… – Пошевелил губами, попытался подняться. Что‑то сдерживало, тянуло вниз. Перед лицом вдруг оказалось строгое лицо Енимира, слегка размытое мутью. Он склонился, провёл надо мной ладонью, считывая магию, а после сказал в сторону:

– Он жив.

– А она? – Тихий шелестящий голос, но я без колебаний узнал в нём отцовский.

– Папа? – С трудом повернул голову, но меня придержали и вновь повернули ровно.

– Я здесь, сын. – Ладонь согрелась родным теплом, а надо мной раскрылась синяя пелерина лечения. – Тебе нужно восстановиться. Не двигайся.

– Мэй?.. Где она? – прошептал я без сил.

– Она рядом.

Всё равно дёрнулся, преодолел ужасную боль в мышцах, разорвал пелену лечения и привстал.

– Я должен её увидеть. – Оттолкнул чью‑то руку и почти свалился с кровати. Мне помогали идти. Полметра – словно километр, ноги сводило судорогами, колени подгибались, но я добрался до соседнего ложа и упал рядом. Если бы кто‑то не держал – точно бы мордой в пол.

Она лежала прямо, вытянувшись. Бледная, израненная и недвижимая.

– Мэй… – взял её руку в свою, – ты только не оставляй меня. – Притянул пальчики к губам, чувствуя, как они слабо подрагивают. Приподнял голову и заглянул в лицо моей девочки. Моей пары.

Она тяжело подняла ресницы, непонимающе моргнула, а затем глубоко и шумно вдохнула, чтобы броситься ко мне в объятия, практически свалив на пол.

– Я знала. Чувствовала, что это ты, – шептала в губы и тянула меня к себе. – Как же ты мог забыть?

– Недостающая искра не давала нам связаться полностью, стёрла глубинную память. – Я запустил пальцы в мягкие волосы. Её близость лечила, давала силы. – Но теперь уже всё позади.

– Но, – Мэй вдруг отстранилась, – наверное, это сон… – Провела кончиками пальцев по моей щеке, я поймал их на лету и снова поцеловал. – Я ведь видела, как ты… – Судорожно потянула воздух, задрожала.

– Это мы вмешались. – Из тени в углу выступил худощавый, очень высокий молодой человек, не старше тридцати. Внешне он очень напоминал резное изображение Шэйса, разве что на лбу у бога не было золотого рисунка. Такие же раскосые глаза синего цвета, такие же длинные чёрные‑чёрные волосы и даже тёмный наряд в пол, будто у жреца Имана, только с золотой нитью по планке и широким рукавам.

Рядом с ним стояла невысокая девушка. Вся в белом, как жрицы храма Нэйши. Молоденькая, светлая, как дневное светило. Белокурая, с жёлтыми сияющими глазами и тоже с рисунком на лбу золотой краской.

– Нариэн. – Рядом оказался брат. Он низко поклонился черноволосому и белокурой, только после этого повернулся ко мне. – Шэйс и Нэйша отдали божественную силу ради ваших жизней, но теперь вы навсегда связаны.

– Как это? – выдохнула Мэй. – Зачем?

Нэйша – она и правда напоминала богиню – подошла ближе к нам, сверкнула золотом глаз и проговорила:

– Мы хотим спасти Энтар. Шэйс, – сдержанно кивнула на виноватую улыбку бога, – ещё при рождении вложил в тебя силу, способную залатать Полог. Мы не могли допустить твоей смерти, – она перевела взгляд на меня и ласково заулыбалась, – а без связки с Нариэном это невозможно. Он с первого взгляда чувствовал, что ты особенная. Но если откровенно, дракон знал об этом ещё до встречи с тобой.

– Но как же запрет оборотней? – взвился я. Мэй напряглась, окаменела под ладонями. – Сначала убивали нас беспощадно, а теперь просите о помощи? – Я повернулся к архимагу из Квинты.

Брат выдержал взгляд и холодно пояснил:

– Законы вводили не мы, но мы в силах их изменить.

– Но зачем тогда столько смертей? – вскрикнула Мэй. – Мои сородичи, друзья, родные. Эрика! Я не понимаю, зачем спасать мир, в котором столько зла.

Я крепче обнял Мэй и повернулся к присутствующим. Все эти игры великих, что заканчивались смертью невинных, совсем не радовали. Они куролесят, веселятся, а мы решаем проблемы.

– Даю слово от лица всей Квинты и короля Криты, что преследование оборотней прекратится. Они будут учиться в школах и академиях наравне с другими магами.

– Но как же быть с теми, кто уже погиб?! – не унималась Мэй. Из уголков её ясных глаз выкатывались крупные слёзы. – Нас с Нариэном спасли, потому что выгодно и необходимо, а остальные?

– Смерть необратима, к сожалению. – Енимир опустил голову и сложил руки на груди. Он хоть и не выдавал своих эмоций, но я чувствовал, как вокруг брата трещит воздух, будто архимаг искренне сокрушается о происходящем. Это почувствовала и Мэй. Она долго сканировала сына Дейры, чтобы прошептать:

– Ваша мать спасла мне жизнь, и я не останусь в долгу. Но как же быть с оборотнями Имана?

– Квинты стран связаны клятвой, – приподнял голову Енимир. – Это само собой разумеется. Все запреты и гонения будут сняты, а тех, кто продолжит подобное, казним.

– Вот только давайте без этих крайностей, – ощерилась Мэй. – Без разбора убивали перевёртышей, давайте теперь найдём других неугодных, чтоб не скучно было?!

Архимаг снова не сдержал улыбку, но тут же спрятал её за холодной маской.

– Что вы, ис‑тэ, предлагаете?

– Разбираться в преступлениях! Занимайтесь расследованиями, а не казнями на площади по первому вызову и подозрению. Пустые люди прекрасно убивают друг друга, ведь так? Значит, дело не в магии.