Это кто переродился? Трилогия (СИ) - Дрейк Сириус

– Ой…

– Что такое?

Она показала на пустое место в центре огромного зала. Там было большое темное пятно и углубления от штырей, на которых раньше что‑то держалось.

– А где памятник дедушке⁈

Где‑то во владениях Инквизиции.  

Семен Зорин очень хотел спать. Глаза слипались, но только он закрывал их, как лампочка под потолком загоралась ярче солнца. С ней спать было невозможно. Колдовать тоже не получалось – всему виной антимагические наручники.

Застонав, Зорин схватился за лицо и отвернулся к стене, и тут дверь в камеру раскрылась:

– Заключенный 189–677, немедленно откройте глаза! – рявкнул Инквизитор, ворвавшись в камеру.

– Меня зовут Семен Зорин, ты наглец! И я хочу спать!

В ответ ему прилетела презрительная усмешка.

– Вы заключенный 189–677, а Семен Зорин нынче общается со своим отцом.

– ЧТО⁈

В руках у Инквизитора появился магический шар. Он вспыхнул, и там показался кабинет, где сидел его отец – Борис Николаевич Зорин, а напротив…

– Что за черт⁈ Это же я!

Двое встали с кресел и заключили друг друга в объятия.

– Сынок! Я так рад, что ты живой!

– Папа!

Эта душераздирающая сцена еще длилась каких‑то пару секунд, а затем изображение потухло.

– А поспите вы, заключенный 189–677, только тогда, когда отдадите все золото, которое украли у Короны.

– Что⁈ О чем ты? Нет у меня никакого золота!

– Как же, как же? – улыбнулся этот лысый негодяй. – А по нашим данным род Зориных владеет сто одиннадцатью незарегистрированными монетами, тремя кулонами, пятью кольцами и одним кубком с клеймом Башни. Вам что‑нибудь о них известно?

– Нет! Это отец… – и Семен прикусил язык. – Мне нужно увидеться с отцом! Это недоразумение! Я здесь, а там… А там не может быть меня!

Улыбка на лице Инквизитора стала только шире.

– Чушь! Борис Николаевич уже принес все золото, что которое у него было. И они с сыном уже собираются домой. Теперь ваш черед, заключенный 189–677. Не искушайте судьбу. Говорите, где вы прячете незаконные ценности, и мы дадим вам возможность…

– У МЕНЯ НЕТ ЗОЛОТА! – завизжал Зорин. – Это отец! Он всегда держал его у себя в сейфе! Я не имел к нему никакого доступа!

– Вот как? И вы можете свидетельство…

– Да! И у него там не только монеты, кулоны и кубок! У него еще была диадема и куча колец с серьгами! Все золотое с клеймом! Он лжет вам! У него еще есть! Молю!

И парень рухнул перед своим мучителем на колени.

– Я знаю, где у отца еще тайники с серебром и деньгами… Забирайте все, но только дайте мне поспать!

Инквизитор пару секунд молча полировал Зорина взглядом, а затем скрылся за дверью. Лампочка на потолке тут же потухла. В помещении стало темно как в чулане.

Зорин со вздохом облегчения забрался на свои нары. На них не было ни подушки, ни даже одеяла. Они были сколочены из обычных досок, но теперь они казались ему мягче любой перины.

Секунду спустя молодой аристократ сладко спал. Проснулся он спустя еще секунду – и снова ему в лицо светила лампочка. Дернувшись, Зорин понял, что не может пошевелить даже пальцем. На нем крепко сидела смирительная рубашка.

– Что⁈

Он как мог пытался вытащить хотя бы палец, но все было тщетно. Затянули ее так, что у Зорина затекло буквально все. А еще страшно чесалась спина.

– Я рассказал вам все, что знаю! – застонал он. – Пустите! Пустите меня! Или хотя бы дайте почесаться‑я‑я!

Тут он обнаружил, что перед ним и не лампочка это вовсе, а самое настоящее солнце, что светило через окно. А были они в машине, что неслась через густой лес.

– Проснулся?.. – послышался рядом голос, и Зорин с замиранием сердца посмотрел на соседнее сиденье.

Там сидел ни кто иной, как Игорь Илларионов. Был он слегка помят, бледен, однако на нем не было никакой смирительной рубашки.

– Ну ты и соня, Сема. Хотя ты же аристократ…

– Ты чего… Кто⁈ – и Зорин подскочил на месте. Вернее, попытался – не удержавшись, он шлепнулся прямо на Илларионова. – Развяжи меня, мудак!

– Ах вот как⁈ – и зашипев, Игорь двинул ему локтем в челюсть. – И не подумаю! А еще другом меня называл! Шкура!

Ударившись о стекло, Зорин хотел было кинуться на Илларионова, оскалив зубы – не побьет, а так покусает, уж точно! – но он только заскулил.

– Заткнись! – фыркнул Игорь. – Мне тоже досталось.

– ТЕБЕ⁈

– Угу. Находиться в твоей компании еще куда ни шло, но вот терпеть твой храп… И слушать твое «мама, забери меня» – то еще удовольствие!

– А ну заткнитесь! – рявкнули с переднего сиденья, где ехали два лыслых затылка. – А то остаток пути проедете в багажнике!

И Игорь замолчал. Зорин тоже решил не раскрывать рта. Держался он минуты три.

– Ты знаешь, куда на свезут?..

– Нет, но точно не на прием к Королеве. А ты?

Тут у Семена началась трясучка. Вокруг машины не было ничего, кроме деревьев. Города как не бывало.

– Куда вы нас везете⁈

В ответ между ними и Инквизиторами вылезло бронированное стекло. Тогда Зорин просто озверел – принялся дергаться и пытаться выбить головой дверь, но стекло и на ней было толщиной с палец.

– Помогите! Я невиновен! Мне все подбросили! Я больше никогда, никогда в жизни не буду…

И он рассказал про себя все до самой последней гадости, которую совершал в жизни. Возможно, даже будь он на исповеди, священник не услышал бы от него таких темных закоулков его личности.

Дослушав часть про то, что Семен будучи пятнадцатилетним подростком делал, запершись в ванной, Игорь тяжело вздохнул:

– Заткнись, идиот, они нас точно не слышат – стекло подавляет все звуки.

Тогда Семену не осталось ничего иного, как просто разрыдаться. И громко – он не рыдал так давно, с самого детства.

И тут, как по команде, автомобиль остановился.

– Приехали… – буркнул Игорь. – Ну что, доволен?

Зорин бросился к окну, а там все еще был лес. И ничего больше. Шоссе же давно пропало, они стояли на грунтовке. Дверь, между тем, открылась, и там показался хмурый Инквизитор с сигаретой в зубах. За его спиной стояли еще двое.

– Выходи, заключенный 202–555.

Это не был номер Зорина. Из машины, сглотнув, вышел Игорь. Дверь тут же захлопнулась.

– Подождите! Куда вы его⁈ – но автомобиль, стоило его конвоиру усесться на место, быстро сорвался с места. Фигура Игоря, окруженного двумя другими Инквизиторами, пропала за деревьями. – Зачем?..

Ему не ответили. Они ехали в молчании еще минут двадцать, а затем машина тоже начала тормозить.

Вокруг по‑прежнему был лес. Дверь открылась.

– Выходи, заключенный 189–677.

Внутри Зорина все упало. Он быстро замотал головой.

– Нет‑нет‑нет… Нет! – но руки Инквизитора, вцепившись ему в рубашку, сказали «да». – НЕТ!

Он пытался сопротивляться как мог – однако его все же поставили на ноги, сорвали смирительную рубашку и толкнули в сторону деревьев. Дверь закрылась, рядом встал Инквизитор с сигаретой в зубах.

– Иди вперед, заключенный 189–677. Не испытывай судьбу.

Зорин пошел – вперед, где тянулась какая‑то тропка. Сзади молчаливой тенью шагал Инквизитор. Каждый шаг, Семен думал, что вот этот точно станет последним, однако они все шли…

– … отдам тебе все… буду твоим слугой… только пощади…

Но Инквизитор молчал. А они все шли. И шли. И шли. Вдруг откуда‑то послышался грохот выстрела.

– Что это?.. – прошептал Зорин. Эхо быстро затихло среди деревьев.

– Иди дальше, заключенный 189–677, – заговорил Инквизитор. – Мы почти пришли.

Зорин шел, и прошло каких‑то пять минут, как он понял, что остался один в лесу. Обернулся – а от Инквизитора не осталось и следа.

– Что за…

Но не успел он испугаться, как в лесу зашуршали ветки. Вглядевшись в заросли, Семен пару секунд не мог понять, отчего ему стало так страшно.

Вдруг он страстно возжелал, чтобы Инквизитор вернулся, ведь там… за деревьями.