Это кто переродился? Трилогия (СИ) - Дрейк Сириус

– Иначе на допрос ты поедешь самоваром.

Во дворце.  

Зал был полностью готов встречать высоких гостей. Стол накрыли на триста персон, каждый из которых имел за своими плечами целый род из сотен, а то и тысяч представителей. Вокруг сплошной блеск – хрусталя, серебра, позолоты и белоснежных скатертей. Золота, увы, не было, ибо его принцесса приказала собрать со всего дворца и унести к себе в комнату, но за две недели дворецкий привык к ее капризам.

За его спиной выстроились две дюжины служанок. Они следили за каждым движением дворецкого, придирчиво осматривающего каждую тарелку, каждую вилку, бокал или перечницу.

Важна была каждая мелочь, иначе…

– Пятно! – ткнул он пальцем в тарелку на месте, за которым должна была сидеть княгиня Державина. – Заменить!

Охнув, девушка тут же поменяла прибор. Покачав головой, дворецкий осмотрел еще несколько тарелок и дошел до огромной пирамиды из бокалов, которая возвышалась в центре зала.

Чтобы построить ее он потратил целый час и еще несколько волос на своей и так не шибко волосатой голове. И сейчас пирамида была прочна как никогда – оставалось только наполнить бокал, стоявший на самом верху, а потом любоваться как вино переливается из одного ряда бокалов в другой…

Вдруг откуда‑то раздался грохот, и бокалы задрожали. Все как один слуги повернулись к выходу. Прислушались – а удары не умолкали. Казалось, даже приближались…

Дворецкий закусил губу. Еще полчаса назад он слышал тревожные звуки из тренировочной комнаты, но последние дни там обычно сражался Иван Обухов – тот самый выскочка, из‑за которого дворец полнится грязными слухами. И там было куда тише…

Снова где‑то грохнуло, а отзвук разнесся по всей посуде не столе. Даже люстра на потолке и та зазвенела. Удары стали еще громче – словно кто‑то бил гигантским молотом по наковальне, а ему отвечали чем‑то очень быстрым и не менее смертоносным.

Еще один удар, и стекла в окнах задрожали, за дверью послышались голоса гвардейцев.

– Отставить! Куда⁈..

Новый удар, и настолько мощный, что задребезжали двери, а они толщиной могли поспорить со стенами. Служанки в ужасе попятились, а затем в визгом ринулись прочь.

И вовремя, ибо двери разнесло в щепки, а в обеденный зал, вращаясь, влетел огромный молот, охваченный огнем. Дворецкого он не задел каким‑то чудом. К счастью, летел он боком, и сбил один‑единственный бокал с самой вершины пирамиды. Прилетел снаряд в стену, где и остался торчать.

Остальные бокалы закачались, сердце дворецкого сжалось. Он даже забыл как дышать…

– Боже! Молю, нет!

К счастью, бог услышал его и пирамида потеряла только два стакана. Дворецкий выдохнул. Ну хоть так…

И тут мимо пролетела еще одна тень – и на этот раз куда больше, а еще она пылала голубым пламенем. Перевернувшись в воздухе, этот гигантский факел обрушился прямо в центр стола.

Осознав что это конец, дворецкий вынужден был зажмуриться. Он не хотел видеть то, как плоды его двухчасового труда уничтожаются в хлам. Увы, он услышал это… Грохот поднялся такой, что, кажется, даже окна вынесло в сад.

Дождавшись, пока звон в ушах уймется, дворецкий приоткрыл один глаз. У ноги лежал чудом не разбившийся бокал. Остальным повезло меньше.

Стол был расколот надвое, а стоявшее на нем было разнесено вдребезги. Скатерти пылали, как и занавески – ярким голубым огнем. Все два десятка окон, как он и предполагал, были выбиты вместе с рамами. Снаружи к ним заглядывали перепуганные садовники.

Парень, лежащий в центре разгрома, оказался тем самым выскочкой – Иваном Обуховым. Он отчего‑то больше не горел, но и подниматься явно не собирался. Он сжимал в руках два меча – черный и белый.

Тут послышались шаги, и в зал вошел еще один человек. И это был Инквизитор Лаврентий, татуировки которого пылали как электросварка.

Только увидев его дворецкий вжался в стену. Как только эти двое схлестнуться, ему хотелось быть отсюда как можно дальше…

Однако они и не думали драться. Инквизитор просто встал над Обуховым, а тот улыбался ему в лицо как победитель.

– Ты проиграл, Лаврентий, – завозился Обухов, пытаясь встать. – Мечи в моих руках…

Инквизитор же смерил его презрительным взглядом. Затем осмотрел окружающее безобразие и, бросив мимолетный взгляд на помертвевшего дворецкого, смахнул со своего плеча пылинку, а затем направился вон из помещения.

Уже на пороге раздался звон, и под потолок подлетела золотая монета. Подхватив ее, Инквизитор бросил:

– Теперь я уверен на 91,6 %.

Парень же откинулся на спину и тяжело вздохнул.

– Держись моя милая… Недолго тебе страдать…

Однако это было еще не все. Мечи в его руках заполыхали и вмиг превратились в двух человек. Оба были низкорослы, а еще бородаты.

– Теперь ты наш новый хозяин, Иван? – спросил один из коротышек с белой бородой. – Или лучше называть тебя, сир Обухов?

Парень кивнул и, застонав, поднялся. Одежда на нем висела клочьями – такую только на помойку.

– Пусть будет Иван. Я всех этих сиров в гробу видал.

– И каков будет твой первый приказ? – спросил второй коротышка с черной бородой.

– Первый? – и Обухов поглядел на дворецкого. Затем осмотрелся с таким видом, будто увидел зал впервые в жизни. – Помогите Вениамину Сергеевичу убраться здесь… А то, говорят, скоро прибудут какие‑то важные го…

Он не договорил. Выругавшись, рванул на выход.

Коротышки проводили его глазами, а затем, пожав плечами, направились к дворецкому. Тот отчего‑то испугался их не меньше, чем этих Инквизитора. Было в них что‑то неправильное…

Но не успел он позвать на помощь, как белобородый сказал:

– Иди отсюда и не мешайся, мил человек. Дальше мы сами.

Второй закивал, и они оба вышли в центр зала, а затем принялись хлопать в ладоши. Последнее, что увидел дворецкий, прежде чем грохнуться в обморок, было то, как стекло на полу задрожало и закрутилось вокруг них хороводом.

Кольцо Марьяны звало меня, и я бежал так быстро как мог.

Внезапно обнаружил, что и Лаврентий тоже несется через парк, сверкая на все лады. Столкнувшись со мной взглядом, он нахмурился. Мы бежали все быстрее.

Дорога вела нас к тому самому дереву, где любила проводить свой досуг моя Дарья. Звуки схватки мы услышали еще загодя. Там пылал огонь, слышался звон мечей, а еще крики:

– Немедленно прекратите! Это недоразумение!

В одном из дерущихся я узнал Григория – именно он был источником пламени, а вот второй…

Это был Артур. В руках у него был его меч, а вот над плечами росла тень. Была она поистине исполинских размеров.

Григорий же при виде нее тряхнул своей культей, и над головами обоих взвился огненный хлыст. Взмахнув им, он обрушил его на Артура. Тень рванула вперед, и хлыст разметало за какие‑то секунды.

По поляне разнесся дьявольский хохот, а затем парень обрушился на Инквизитора. Не успел меч поразить Григория, как сбоку сверкнуло молнией. Лаврентий бил без промаха.

От грохота деревья вокруг всколыхнулись. Артура прижало к дубу, но меча он не выпустил. Перед ним стояли два Инквизитор. Переглянувшись, они кивнули друг другу и пошли на противника.

– Стоп! – и между ними и Артуром встала Марьяна. – Я запрещаю арестовывать его!

– Отойдите Марьяна Васильевна, – ледяными голосом проговорил Григорий. – Проникновение на территорию дворца – тяжкое преступление, и оно карается…

– Плевать! Я его знаю! Это Артур Зайцев, и он…

– Следующие сто лет проведет на каторге. И это только в том случае, если сдаст своих сообщников.

Артур же ухмыльнулся, а затем поднял палец. Указывал он на меня.

– Вот он! Вот мой сообщник!

Конец третьей книги.