Стажировка богини. Дилогия (СИ) - Романец Милисса

— Не стоит наседать на сына с порога. Зайдём в дом и обо всём спокойно поговорим, — обрывает стенания матушки отец.

Обстоятельного разговора, на который надеялся Ваньлун, не получается. Когда мама видит его «холостяцкую берлогу», то с энтузиазмом кидается наводить порядок и привносить уют. Ваньлун не возражает, ему требуется время, чтобы привыкнуть к изменениям в жизни. К тому же мама помогает быстро разобраться с тем, как устроен быт на Небесах, настраивает артефакты, организует доставку пищи из своих миров.

— Твой отец тоже не любит заниматься домашним хозяйством, как и его бог, которому он служит. Моя-то Чаосин отлично воспитана и с домашними делами справляется, и с учёбой. Одним словом, умница, красавица!.. — не перестаёт нахваливать свою богиню-покровительницу мать.

— И уже занята, — вставляет отец.

— Да-да, — отмахивается от него мама и берёт Ваньлуна за руку. — Очень жаль, мой дорогой, что ты потерял способность стать драконом. Во всём виноваты происки наших недоброжелателей. Из-за этого тебе не быть зверем-спутником, а наш вид — вознёсшихся драконов — нуждается в таких отношениях — в ведущем, в сильной, достойной личности, которой смело можно вручить свою верность. Мы интуитивно определяем своего спутника, того, с кем сможем создать крепкую связь до конца своих дней, того, кто духовно нам близок.

От её слов внутри ноет, словно дотронулись до зажившей, но всё ещё напоминающей о себе болью раны.

— Отчаиваться не стоит, — треплет его по плечу отец. — Другие расы тоже образуют похожие отношения. Пусть наугад, без подсказок интуиции и точного знания. Они называют это «дружбой». Этот путь тебе по-прежнему открыт. А теперь мы должны рассказать тебе, как же так получилось, что, являясь рождённым богом, ты так же слаб, как обычный смертный.

— Разве рождённые боги не самые сильные на Небесах?

— Всё так, милый, всё так, — прижимает ладонь к его щеке мама. — Мы с твоим отцом всего лишь вознёсшиеся боги. Нам помогли с этим наши боги-покровители, которые тоже вознеслись. И мы очень сильно ждали твоего рождения, долгое время готовились к этому событию, но… — она всхлипывает и, отстранившись, прячет лицо в платочке с вышитыми драконами.

— Тебя прокляли в утробе, — берёт на себя сложную часть разговора отец. — Проклятье выпило из тебя все божественные силы ещё до рождения. Цзялун сотворила мир, в котором любой может стать богом. Мы надеялись найти способ излечить тебя… Этим даже заинтересовалась семья Лянь, которые ищут способ увеличить число рождённых богов на Небесах. Но даже они не придумали, как тебе вернуть отнятое ещё до рождения.

Мама просит навещать их. Отец обещает научить всему, что умеет сам. Знания драконов Ваньлуну вряд ли пригодятся, впрочем, он не спешит отказываться от помощи.

Родители уходят, оставив его осознавать правду, которая оказалась слишком невероятной, чтобы сходу поверить в неё. Но и не верить не получается, теперь Ваньлун чувствует ложь.

Он не сожалеет об утраченной силе рождённого бога, всё же Ваньлун никогда им на самом деле не был. Так же просто расстаться с потребностью быть «не одному» он не может, поэтому по совету отца ищет в окружающих «родственную душу». Он больше не хочет быть изгоем, он жаждет признания.

Наибольшим уважением среди соучеников пользуется ученик Е. Его старания отмечает и наставник Ли, сделав его старшим учеником, словно подтверждая выводы самого Ваньлуня о наиболее достойном кандидате.

— Я хочу быть твоим другом, — Ваньлун сам предлагает ученику Е свою верность.

— Конечно, мне нужны такие друзья, — не колеблясь, соглашается ученик Е и улыбается ему.

С той поры Ваньлун следует за учеником Е, рассказывает ему истинное имя и свою историю.

Ученик Е отличается редкой осторожностью, только под конец обучения он называет своё истинное имя — Ежан. Пожалуй, все его тайны знает только ученица И, с которой они были из одного мира и вознеслись одновременно.

В целом преданность ученицы И импонирует Ваньлуну, но он недолюбливает всех женщин, и эта не становится исключением. Тем более что Сяои, как она просит её называть, прихорашивается, подчёркивая свою женственность, и всячески старается обратить на себя внимание мужчин. Дико раздражает своими попытками соблазнить каждого встречного-поперечного. Один её манящий запах чего стоит!

Совсем туго становится, когда Ежан предлагает вместе тренироваться в сотворённых мирах других богов. Друг договаривается о проходе с наставниками и старшими богами, и они втроём ходят по мирам. За это время они становятся хорошей командой, но Сяои продолжает трепать Ваньлуну нервы. И не выгнать наглую девицу! Ту отчего-то сильно ценит Ежан. Она это доверие оправдывает, но…

Особенно тяжело Ваньлуну приходится в примитивных мирах, где смертные носят минимум одежды. Почти голая богиня — зрелище, которое даже Ежана не оставляет равнодушным, что уж говорить о так и не познавшем женщину Ваньлуне. Его воздержание становится постоянным поводом для шуточек Сяои. Но хуже шуточек то, что она восприняла его отказ от её тела как вызов и всячески испытывает на прочность выдержку Ваньлуна. И тут даже просьбы и нравоучения Ежана не помогают. Вредная богиня просто домогается Ваньлуна в отсутствие Ежана. Бесстыдница раздевается при нём, не стесняясь. А его угрозы высмеивает, обзывая «евнухом».

Каких сил стоит Ваньлуну не сорваться, одним Небесам ведомо!

Но горше всего знать, что сама Сяои не практикует воздержание. Подобное поведение вызывает в нём агрессию и болью отдаётся в сердце. Ваньлун мечтает оказаться как можно дальше от этой богини, но судьба распорядилась иначе.

— Знаешь, если бы я была вольна над своим сердцем, то выбрала бы тебя, — напившись, после того как Ежан только увлёкся наставницей Жу, признаётся Сяои. — Ты ужасно скучный, но, по крайней мере, надёжный. Да и не такой уж скучный, когда дымишься от желания… Затащила бы тебя в свою постель, но с друзьями так не поступают.

— Так это дружба у тебя такая извращённая? — поражается странной логике Ваньлун.

— Пф! От нетрахающегося извращенца слышу! — обижается на него Сяои и не разговаривает до их следующего похода в новый мир, который оказался сотворён наставницей Жу.

Ваньлуна мало интересуют любовные похождения Ежана. Хотя ученицу А в качестве грелки для постели он не одобряет. Больно сильна и опасна в гневе эта богиня.

— Она может яйца тебе оторвать, если что-то пойдёт не по ней, — честно предупреждает он друга, когда узнаёт о его новом любовном интересе.

— Это точно. Зато сколько страсти! Знаешь, длительное воздержание, оказывается, классная штука. Она буквально набросилась на меня, срывая одежду. Боги очень чувствительны ко лжи… Я просто сражён такой честностью в постели!..

— Ты же знаешь, я не люблю такие подробности, — морщится Ваньлун.

— Вот-вот. Пожалей ушки нашей невинной фиалки, — зло вставляет Сяои, которая не любит период бурной влюблённости Ежана в новый объект страсти.

Ничто не предвещает того, что новая затея Ежана приведёт их в западню тёмного бога. Если бы у них с самого начала было больше информации…

Единственное, чему не перестаёт удивляться Ваньлун, — это тому, что ученица А не переходит на сторону противника и не пробует сама убить их всех. Впрочем, она верна Небесам и ради них готова спустить Ежану с рук попытку убийства. За свою долгую жизнь Ваньлун впервые сталкивается с подобной глупостью. С другой стороны, её с лихвой компенсирует злопамятность тёмного бога.

Их шанс на выживание как раз заключается в мягкотелости ученицы А, её нелогичном стремлении спасти тех, кто злоумышлял против неё. Проблема лишь в том, что та оказалась не способна не то что на убийство, а даже на один удар кинжалом. Какая-то совершенно неправильная и бесполезная богиня.