Нет, если так подумать, этого следовало ожидать: умели же шаманы детей льда определять ложь. Однако я видел их умение, примерно понимал, как это работает, и предполагал, что смогу определить, если кто-то практикует подобное на мне!
За всё время беседы я пристально следил за мастерами ордена, но никто не выдал себя ни на йоту.
— Разумеется, я говорю правду. — стиснул зубы я. — Потому что я это я, и я определённо получил имя Горд, родившись в этом мире! Это было на северо-западе Аурелиона, в глухом баронстве, откуда меня забрал сэр Кадоган. А вот ты только что точно солгал, назвав меня самозванцем.
Мастер Лант задумчиво склонил голову, внимательно изучая меня. А затем вновь подошёл ко мне и положил руку мне на щеку.
— Не понимаю. — наконец, сказал он после очередного анализа. — Возможно, другой мастер этого бы не заметил, но я один из лучших в королевствах. Тело любого человека имеет особые маркеры… Уникальные метки, если так можно выразиться. Некоторые приходят и уходят, но некоторые остаются с человеком до конца его дней. И тело, которое я вижу перед собой, определённо не то же самое тело, над которым я когда-то проводил операцию. Почти идентичное во всём, кажется, я даже вижу остатки собственной работы, но словно искорёженные, сломанные, а затем залеченные каким-то неумелым целителем. Но всё же не то же самое. Как это возможно?
Рыцари ордена безмолвно застыли вокруг меня, ожидая ответа, и я чувствовал на себе пристальные, сверлящие взгляды мастеров, также готовых к бою. Может, будь я простым магистром смерти, я бы не рискнул вступать в этот бой: даже усталые, странники легко могли успеть изрубить меня на куски так, что лучший мастер смерти не соберёт. Однако я был бессмертен и точно мог убить всех.
Но что потом? Я всё ещё не знал, что именно заставило их припереть меня к стенке и начать выискивать изъяны в моём образе народного героя и идеального рыцаря. Определённо, у них были какие-то подозрения, но насколько те серьёзны? Допустим, я убью их всех, но здесь было двадцать опытных, прожжённых ветеранов, исключая Мерика! Кто-то точно оставил инструкции на случай своей смерти. В ордене наверняка знают, куда отправился совет. После такого оставшиеся рыцаря объявят меня убийцей и воплощением зла, и это будет крахом всех долгоиграющих планов…
— Я сменил тело. — скрепя сердце, признался я. — Воскрес из мёртвых в новом.
— Похоже, ты окончательно сошёл с ума, парень. — покачал головой один из мастеров. — В такие сказки даже дети не верят.
— Несмотря на то что наш брат слегка резок в своём высказывании, а я не чувствую лжи в твоих словах, полагаю, это действительно безумие. — кивнул мастер Зелтин. — Безумцам свойственно верить в любые свои слова. Впрочем, не волнуйся брат, мы попробуем тебя вылечить. У нас есть прекрасная комфортабельная камера…
Право слово, это было умилительно. Но раз уж я взялся говорить об этом, пожалуй, придётся сделать кое-что неприятное…
— Смотрите. — коротко бросил я, формируя на правой руке когти смерти.
Простое, примитивное проклятье уровня молодого неофита. Окружает руку небольшим ореолом смерти, легко готовым разорвать живую или мёртвую плоть: удобно при создании некоторых видов нежити и подготовке ритуалов, если требуются определённые органы.
Но в этот раз это было мне необходимо для другого. Слегка скривившись, я вонзил окружённую чёрным ореолом руку себе в грудь, вырывая собственное сердце.
Мастер Лант отшатнулся, а его глаза полезли на лоб. Один из стариков-рыцарей пошатнулся, падая, и в последнее мгновение я увидел, как несколько мастеров бросаются к нему, похоже, намереваясь откачать.
Мир мигнул, чтобы расцвести невероятным калейдоскопом информации. В эту секунду я видел всё. Чувствовал решимость рыцарей и изумление мастеров, знал, что у упавшего рыцаря остановилось сердце, понимал, что в соседнем доме встретились двое любовников, знал о пролетевшей ночной бабочке и маленьком жуке, копавшемся в выгребной яме позади дома…
Сознание расплывалось, стремясь немедленно вернуться в мёртвое тело и оживить его, дабы прекратить эту пытку. Бессмертие всегда побуждало меня воскреснуть самым простым путем, но я умирал не впервые и мог продержаться ещё немного. Собрав волю в кулак, я потянулся к многочисленным нитям, что связывали мою душу с окружающем миром, и дёрнул за них…
На мгновение, душу и разум пронзило сильной, рвущей на части болью, а затем рядом с моим собственным мёртвым телом из чёрного пылевого вихря собрался новый я.
Пожалуй, глаза собравшегося совета ордена надо было видеть. Старик с остановившимся сердцем так и замер, лежа на полу, и, похоже, был готов вновь словить инфаркт.
Я невозмутимо принялся снимать с самого себя одежду. Наученный старым опытом, я не особо её повредил и иссушил смертью собственные кровеносные сосуды, однако часть крови из сердца, к сожалению, успела попасть на рукав. Но ничего страшного…
Интересно, можно ли считать мародёрством обдирание собственного тела? Под изумлённое сопение чешущих затылки рыцарей и мастеров ордена я оделся, проверил, как королевский меч выходит из ножен, и посмотрел на мастера Ланта.
— Полагаю, это доказывает, что я не безумец.
Мастер Лант перевёл взгляд на моё старое тело, затем на новое, а потом ещё раз и ещё раз.
— Полагаю, нам стоит присесть и обсудить всё более подробно. — с какой-то флегматичной обречённостью ответил он.
Рыцари вяло принялись возвращаться на свои места за столом.
— Я слишком стар для такого. — покачал головой старик, что получил инфаркт. — Пожалуй, я просто пойду спать.
Остальные рыцари и мастера посмотрели на него с лёгкой завистью… А затем большая часть просто плюнула и разбрелась по кроватям. За столом осталась знакомая по церемонии посвящения троица рыцарей-наставников, Мерик, мастер Лант, мастер Зелтин и ещё один неизвестный мне немолодой маг.
— Итак, что скажете? — развел руками я.
Все промолчали, косясь на тело за моей спиной.
— Оно так и будет там лежать? — не выдержал Мерик.
Я пожал плечами, встал, и направил мощный поток смерти на тело. То превратилось в прах за несколько секунд.
— Я слушаю вас, братья. — кивнул я, присаживаясь обратно. — Вы так и не сказали, зачем вы здесь.
— Думали устранить тебя, если будешь запираться и молчать. — отстранённо сказал сэр Уильям, сверля взглядом кучку праха.
— Интересно. — понимающе покивал я. — И зачем же?
— Чтоб войны не было. — вяло брякнул мастер Зелтин.
Я почесал подбородок.
— Какой войны? Мы с Таллистрией заключили мир. Я женился на королеве, теперь они часть соединённого королевства. — искренне удивился я. — Если вы хотели предотвратить её, вы слегка опоздали.
