Это кто переродился? Трилогия (СИ) - Дрейк Сириус

И она улыбнулась. Вызов принят.

– Страх комната не так страшна, как ее малюют. Скажи, Марьяна?

Та осторожно кивнула и отпила чаю. Моя чашка же пока была не тронута, но я бы с удовольствием вылил бы ее в какой‑нибудь горшок. Не очень хотелось пить что‑либо из рук этой женщины.

– Самое главное сохранять самообладание и думать о хорошем. И…

– Знать , что это всего лишь иллюзия? – закинула удочку Домна.

– … И понимать , что в Аркануме никто не стал бы убивать студентов до Испытания. А фокусы показывают и маги на ярмарках. А что, вы тоже сидели в страх‑комнатах?

Домна кивнула.

– Да, но ваш результат, Иван Петрович, поистине феноменален. Можно, конечно, учесть, что за время Его владычества страх‑комнаты износились, но вряд ли…

– Учитывая, что даже Верховный маг Марципаний уже третью неделю как пытается побить ваш рекорд, Иван, – заговорил Григорий. – И все тщетно.

Я не мог не хохотнуть и при этом ясно почувствовал, как сердце Марьяны екнуло в груди, а потом затихло. Отставив чашку она, прижала к себе Пуха – ее Кровь буквально вскипела от страха и…

Зараза. Боль во рту стала поистине невыносимой! А еще чешуйки… Правая рука начала гореть огнем.

Пнув Марьяну под столом, я посмотрел ей в глаза и постарался улыбнуться как можно непринужденней. И отчего ты так ее боишься, дитя? Что эта Домна вообще способна тебе сделать? Тебе, внучке Королевы.

Домна же улыбалась и вполне добродушно. В глазу все еще стоял вопрос.

– Старость вообще полнится страхами, – заметил я, стараясь, не замечать творящегося у меня во рту. – А Марципаний, наверное, уже не молод. Вот попробуй сесть туда его коллега, Вергилий…

– Его рекорд тридцать шесть минут. Тоже выдающееся достижение, однако вы у нас рекордсмен. В чем же ваш секрет?..

– Я сплю… – сказал я, глядя Домне прямо в ее единственный глаз. – На ОЧЕНЬ твердой постели. И бегаю по утрам.

И Домна расхохоталась. Затем встала и обошла наши кресла. Марьяна при этом вся сжалась – а меня ошпарило так сильно, что мне пришлось закусить губу.

Домна же стояла надо мной. Улыбалась, но вот глаз оставался холодным как лед.

– Доминика Александровна, у вас такой вид, будто вы меня в чем‑то подозреваете?

– Это моя работа, Иван Петрович, – и ее рука легла на мое плечо, от которого еще чуть‑чуть и обещался повалить пар. – Подозревать всех и вся в Королевстве.

– Даже Королеву?

И тут Марьяна не выдержала. Ущипнула меня за ногу, но я даже не поморщился – по сравнению с тем, как горела рука и болели зубы, это был просто комариный укус.

– Дарья поистине самая загадочная личность в Королевстве. На то она и Королева. А это обязанность монархов – быть загадкой даже для своих самых верных слуг.

– Спросите Марьяну, думаю, она многое сможет рассказать о своей бабушке, – и повернувшись к ней, я ей подмигнул. Та же сидела ни жива, ни мертва. Думаю, сейчас она меня просто ненавидит.

Домна же, хохонув, уселась обратно в кресло. Место, которое она сжимала своей пятерней, горело словно на него положили раскаленную кочергу.

– Увы, это заблуждение. Родственники зачастую знают своих домашних куда меньше, чем даже самые безалаберные слуги. А вот верный слуга всегда читает хозяина как открытую книгу…

– Наверное, минувшей ночью вы прочитали довольно много книг?

Глаз Домны опасно блеснул. Марьяна же тяжело вздохнула. Ее сердце заходилось как бешеное – и каждый удар заставлял и меня трепетать. К счастью, в кабинете было слишком темно, чтобы Домна заметила, что с ее собеседником что‑то не так.

– Это да, Иван Петрович, – побарабанила она по столу своими остро отточенными ноготками. – Сотни, сотни книг. Молчит только парочка, но и они скоро заговорят. Примечательно, что вы интересуетесь такими вещами. Хотя Лаврентий упоминал, что вы не самый обычный повеса…

– Этим интересуется весь город. Как‑никак, многие попали к вам в руки.

– И многие уже выпущены на свободу. Мы не стали их сильно мучить – все же укрывательство золота не такой большой проступок, как измена или игры с Изнанкой, например. У нас в Инквизиции все просто: отдай чужое и спи спокойно.

Григорий за моей спиной отчего‑то хмыкнул.

– У вас же нет никаких запретных ценностей, Иван? – спросила Доминика и приподняла свою повязку.

От золотого блеска я сощурился – ее глаз блеснул так, как не блестит ни один полированный золотой слиток. Марьяна тоже задержала дыхание.

Он был полностью золотым. И это был металл моего золота. Башенного.

Под ее «золотым взором» нам пришлось просидеть каких‑то секунды четыре. И все это время внимательно ощупала нас с Марьяной. Мне вдруг показалось, будто я сижу перед ней в голом виде.

Марьяне тоже. Она даже прикрылась Пухом.

– У меня есть цепочка… – буркнула она. – Но это подарок бабушки.

– И она не то, что я ищу, – сказала Домна, опустив повязку. – Прошу прощения, но годы службы стране сделали меня излишне подозрительной. А сбор золота из Башни – вещь очень важная. Если оно попадет не в те руки, может случиться страшное.

– Скачок цен?

– Нет. Золото Башни не совсем обычное. Раньше оно покоилось под Его брюхом и вдоволь напиталось Древней магией. Нынче оно таит в себе океаны этой первобытной силы. А те, кто к ней склонны, имеют шанс воспользоваться ею с дурными целями…

– Например?

– Например, чтобы убить вашу бабушку, Марьяна Васильевна.

У девушки буквально отвалилась челюсть.

– Бабушку? – охнула она. – Как в тот раз?

Домна кивнула.

– За последние полгода, на нее было предпринято аж шестнадцать покушений.

Марьяна же раскрыла рот только сильнее.

– ЧТО⁈

– К счастью, большую часть мы смогли предотвратить до того, как убийца прыгнул на нее с кинжалом. То, что случилось в тронном зале во время церемонии присяги, случай из ряда вон. Все причастные к этому провалу уже строго наказаны.

– Но кто… Кто осмелился?

– Мы не знаем. Ни одного убийцу не удалось взять живым. Всех их объединяет одно – золото Башни. Каждый был обвешан им как гирлянда. Очевидно, что из него он черпал силу, чтобы пробраться во дворец незамеченным. Десятерых мы смогли перехватить в их логове, где они ждали удобного момента. Пятерых взяли по дороге, а вот одного…

И Домна тяжело вздохнула.

– Проморгали. Спасибо вам, Иван, за смелость.

Она благодарно кивнула.

– И вы будете достойно вознаграждены. Но позже… А пока…

– Игорь Илларионов, – сказал я. – Мне от вас ничего не нужно, Доминика. Все свое я добуду сам. А вот Игорь…

– Выпустите его, Доминика! – осмелела Марьяна. – Он невиновен! Меня пытались похитить люди в черной машине, а Илларионов…

– Он уже на свободе, – сказал Григорий, и мы повернулись к нему. – Еще утром я отвез его в их родовое гнездо. По просьбе его отца.

Мы вернулись обратно к Домне. А та, хитро улыбнувшись, развела руками.

– Как хорошо, что все так благополучно разрешилось. Ах, вы же приехали сюда, чтобы обналичить чек? – и в ее руках показалась моя бумажка. – Этим займется наш обожаемый Людвиг Феофанович…

И директор вырос перед ней как солдат по стойке «смирно». Она протянула ему чек.

– Его выписала моя старшая вивисекторша Лукреция Ардова. Проверять на подлинность не нужно. Выдать Обухову все до последней монеты.

– Есть!

– Хорошо… А потом возвращайтесь, Людвиг, – и она с благостной улыбкой коснулась его руки. – У нас с вами еще много приятных минут. Еще столько ячеек предстоит проверить…

Однако судя по лицу банкира, он был совсем не рад такой компании.

– Разрешите идти?

– Разрешаю.

И директор банка, тихо ступая по своим пушистым коврам, скрылся за дверью.

– Еще что‑нибудь? – обратилась к нам Домна. – Я бы еще поболтала, но дел столько, что хоть сама превращайся в шар…

И она поглядела на Пуха, который под ее взглядом буквально вжался в Марьяну.

– Нет, спасибо, – сказала Марьяна. – Это все. Спасибо вам, Доминика Александровна…