Асы. «Сталинские соколы» из будущего - Корчевский Юрий Григорьевич

Неожиданно пара истребителей разделилась, и оба с задних ракурсов пошли в атаку на самолет Андрея. Бортовые стрелки открыли огонь, но вместо одной цели теперь было две – скоростные и маневренные. Хвостовые пулеметы бомбардировщиков грохотали почти беспрерывно. Пилоты выдерживали полный газ, стараясь скоростью приблизить встречу со своими истребителями. «Бостоны» заметно полегчали: бомбы сброшены, большая часть топлива выработана, в баках – едва одна треть. Из потрепанных в боях самолетов выжимали почти максимум – 470 километров в час.

В этот момент Игорь закричал:

– Андрея подбили! Левый двигатель дымит!

Иван повернул голову вправо: из мотогондолы соседнего «Бостона» вырывался черный дым, потом показалось пламя.

– Андрей, горишь! Левый двигатель!

– Вижу, – ответил пилот. Он заглушил двигатель и привел в действие систему пожаротушения.

Огонь исчез. Но винт остановился.

«Бостон» мог лететь на одном моторе, не теряя высоты, но скорость при этом уменьшилась.

Сбавил обороты моторов и Иван – нельзя бросать товарища. Игорь своим пулеметом помогает держать вражеские истребители на расстоянии.

Заложив вираж, немцы нырнули вниз.

– Игорь, смотри снизу, немцы туда ушли, – приказал Иван.

Снова стала слышна стрельба. Плохо, что Ивану не было обзора вниз или назад – где истребители, что предпринимают?

След трассирующих снарядов прошел совсем близко, едва не задев крыло, – где-то рядом «худой».

В эту минуту послышалась длинная очередь пулемета Игоря. Потом по фюзеляжу «Бостона» ударил град пуль, пулемет замолчал, и Иван сразу заподозрил неладное:

– Игорь, ответь!

Тишина.

– Игорь, что у тебя?

Но в ответ – еще одна очередь, и теперь пули прошлись уже по крылу бомбардировщика. Штурмана бы послать в кабину стрелка, да невозможно это.

Иван не знал, что немец дал прицельную очередь по кабине бортстрелка и Игорь уже мертв, несколько пуль поразили его.

– Штурман, место!

– До Кекурского полсотни километров, держи сто шестьдесят градусов.

Бортстрелок самолета Андрея еще вел огонь, и, поворачивая голову, Иван видел вспышки его выстрелов.

На правой мотогондоле самолета Ивана разорвалось несколько снарядов, мотор захлебнулся и заглох. Немцы где-то сзади, а отбиваться нечем. Но второй мотор тянул, и Иван дал полный газ левому двигателю – пусть хоть десяток минут протянет, лишь бы к своим поближе.

В хвосте самолета послышались разрывы снарядов авиапушки, и самолет сразу начало побалтывать. Руля поворотов он слушался, но вяло. «Хвостовое оперение повреждено», – понял Иван.

Немцы решили добить его самолет. Бортстрелок огонь не ведет, бомбардировщик идет на одном моторе – лакомая цель.

В наушниках прозвучал голос Андрея:

– Скворцов! «Худые» на хвосте!

Иван элеронами дал скольжение на крыло, и очень вовремя – дымная трасса прошла совсем рядом.

Далеко на горизонте показалась узкая полоска земли. «Неужели недотянем?» – подумалось Ивану.

По левому мотору ударила пушечная очередь. Мотор работать не перестал, но из мотогондолы вырвалось пламя.

Иван рванул ручку пожаротушения. Тщетно! Огонь стал меньше, но потом вспыхнул с еще большей силой.

– Равиль, один мотор скис, другой горит. Похоже, до земли недотянем. Буду держаться, пока есть возможность. Приготовься покинуть самолет.

– Понял, жду команды.

Впереди показались три точки, быстро приближающиеся.

– Наши! – закричал в наушниках Андрей. – Держись, Скворцов!

Пожар разгорался быстро. Казалось бы, чему там гореть – алюминий, сталь. Но огнем уже охватило крыло.

– Скворцов, немцы отвалили, – поддержал его Андрей.

Мимо, поддерживая моторы на форсаже, пронеслись наши «Яки».

По радиосвязи Фамусевич сообщил:

– В нашем направлении идет торпедный катер – «ястребки» сообщили. Держитесь, парни!

Самолет Андрея тянул на одном двигателе, но не горел. А у Ивана огненный факел доставал уже с крыла до хвоста, и жар чувствовался через стекло пилотской кабины. А главное – высота быстро падала, тяга отсутствовала. А без нее бомбардировщик – что камень.

На высоте восемьсот метров Иван скомандовал:

– Равиль, пора! Прыгай, и удачи тебе!

В кабину ворвался холодный воздух – это штурман открыл нижний люк и выпрыгнул. Пора было покинуть машину и Ивану. Самолет уже не спасти, как бы самому не сгореть.

Иван отстегнул привязные ремни, распахнул люк. Ну, была не была! Он перекрестился и головой вперед бросился в проем люка.

Лицо сразу обожгло холодным воздухом. Иван нашарил кольцо на груди, дернул. Раздался легкий хлопок вытяжного парашюта, хлопок и динамический удар основного купола. Слава богу, рас-крылся.

Иван покрутил головой из стороны в сторону – парашют Равиля был в полукилометре от него.

Неуправляемый «Бостон» пролетел еще немного. Потом у него отвалилось левое крыло, самолет перевернулся и, беспорядочно вращаясь во всех плоскостях, стал падать. Раздался удар о воду, всплеск, брызги!

Бомбардировщик продержался на воде несколько минут – его фюзеляж медленно наполнялся водой. Но вот ушла под воду кабина, потом резко поднялся хвост, и весь самолет скрылся под водой. Все это происходило у Ивана на глазах.

Наступила тишина, нарушаемая только шумом ветра. Внизу была вода, и приближалась она стремительно.

«Бостоны» звена Ивана ушли к земле.

Иван нащупал сосок нагрудника. Тем, кто летал над морем, выдавались американские: одна лямка надевалась на шею, а вторая обвязывалась вокруг пояса. Носился нагрудник в сдутом состоянии, автоматически не надувался. И вот теперь надо было его надувать.

Иван старался, но сделать это в воде было затруднительно. Воротник, поддерживающий на плаву голову, надувался сзади, а сам нагрудник, держащий на воде верхнюю половину туловища, расправляться не желал, мешала привязная система парашюта.

Иван успел обернуться, чтобы увидеть парашют Равиля – но увы… Видимо, тот уже успел привод-ниться. Их парашюты были с круглым куполом, без вырезов, и практически не управлялись, как современные.

Секунда – и Иван с шумом и плеском вошел в воду. Мгновенный шок от ледяной воды – от неожиданности он даже сделал глоток морской воды, взмахнул руками, с трудом вынырнул и сделал вдох.

По морю катилась мерная зыбь с редкими волнами.

Иван расстегнул ремни подвесной системы, избавившись от парашюта. Он делал гребки одной рукой, работая ногами, и, чтобы удержаться на поверхности, стал изо всех сил надувать нагрудник – он поможет сэкономить силы. Прорезиненная ткань, наконец, раздулась и стала удерживать тело на воде. «Если я замерзну насмерть, не утону», – подумалось Ивану. Все, что он мог сделать для своего спасения, он сделал.

Он посмотрел на часы – пятнадцать двадцать две. Успеют ли подойти катера, а главное – смогут ли их экипажи обнаружить его? Торпедные катера быстроходны, но они могут пройти мимо. И кричать бесполезно, за ревом двигателя его с катера не услышат. И он решил при появлении катеров стрелять в воздух. Хотя и в этом случае закралось сомнение – будут ли стрелять патроны, ведь он сейчас в воде?

На надувном нагруднике имелось два кармашка. В одном был свисток, считалось, что его звук был способен отпугивать акул. Американцы делали нагрудники для своих пилотов, воюющих с Японией на Гавайях или в Восточной Азии, и для России эта вещь была бесполезной, в северных морях акул не было.

А во втором кармане был эбонитовый пенал, похожий на старинный солдатский медальон, только более крупный. Там находился порошок оранжевого цвета – при приводнении его следовало высыпать вокруг себя. Порошок не тонул и окрашивал воду в яркий цвет, хорошо заметный с воздуха. Летчики могли его легко увидеть. Только у американцев полно гидросамолетов «Каталина», могущих приводниться в море и подобрать тонущие или терпящие бедствие экипажи самолетов или судов. Они применялись англичанами и американцами с 1941 года для разведки, спасательных работ и постановки морских мин. Поставки этих самолетов в СССР по ленд-лизу начались позже.