Весь твой, только твой эльф (СИ) - Жнец Анна

Больно. Как будто ножом в грудь ударили.

Эльфийка на ее месте дала бы ему шанс.

«Не дала бы, — возразил внутренний голос. — Не после того, как увидела твой позор».

Судьба продолжала смеяться над принцем Эвенделла. Когда он попытался осторожно расспросить Зейну о ее предпочтениях, то выяснил, что эльфы с их мягкой утонченной красотой совершенно не в ее вкусе. Совершенно. Его истинной нравились какие-то самцы гориллы, заросшие волосами, как шерстью.

Была надежда, что девица врет, издевается над ним, пытается ему досадить. А если нет?

Алари понятия не имел о канонах человеческой красоты, только об эльфийской, но знал, что многие люди носят бороды и считают это признаком мужественности. Мужественно равно красиво, верно?

Видимо, Зейна и правда любит, когда у мужчины на лице колосится лохматый куст. А у него борода никогда не вырастет. И что ему теперь делать со своими гладкими щеками? Трудно завоевать женщину, если совсем не привлекаешь ее внешне.

Может, на потеху сородичам обрезать косу и покрасить волосы черной краской из листьев индиго?

Мысленно Алари примерил на себя новый образ и скривился. Сделает так — выставит себя посмешищем. Древние гордятся своими длинными белыми косами. Волосы острижены только у побывавших в плену — тех, над кем поглумились враги, знавшие, как унизить эльфа. А еще — у преступников, изгнанных из клана с позором.

Да с такой дурацкой прической даже свадебный ритуал не проведешь! Куда вплетать обручальные ленты?

Алари задумался.

«Волосы до жопы, как у бабы», — вспомнил он выкрики дикарей из толпы.

Может, люди на самом деле считают эльфийских мужчин некрасивыми, слишком похожими на… дев?

— Зейна. А ты могла бы… могла бы полюбить мужчину другой расы?

Он попытался оценить свои шансы.

— Могла бы, — отозвалась истинная. — Но какой смысл об этом думать, если дома меня ждет жених?

Что?

— Жених?!

Кровь мгновенно прилила к голове и загрохотала в висках.

Представив рядом со своей парой чужого, постороннего мужика — бородатую гориллу! — Алари стиснул кулаки.

Глава 6. Кошачий лес

— Жених? Какой еще жених? — взревел эльф, сверкнув потемневшими глазами.

Его кулаки сжались, крылья носа затрепетали, грудь наполнилась воздухом.

— Обыкновенный, — пожала я плечами. — Смуглый, бородатый, с короткими волосами. Брюнет. Как раз в моем вкусе.

Алари продолжал раздувать ноздри. Вид у него был до того забавный, что я с трудом удержалась от мстительного смешка. Истинную захотел — получай. Вот тебе истинная. Прошу любить и жаловать.

— Бородатый, — повторил Алари с больным видом. — Брюнет. — И отвернулся, стиснув зубы.

Мы пошли дальше. К алому солнцу, опускающемуся за горизонт.

— Не понимаю, почему ты удивляешься. Разве такая красавица, как я, могла быть одинока?

Мой спутник скосил на меня недовольный взгляд.

— Жених не муж, — процедил он, дергая себя за кончик косы, перекинутой через плечо.

Вот мерзавец! А если бы я на самом деле любила Валонсо? У меня бы сердце разрывалось от мысли, что нас разлучили. К этому моменту я вообще могла быть замужем. Что тогда сказал бы этот навязчивый эгоист? Супруг не стенка — подвинется? Так что ли?

— Хочешь спросить, люблю ли я своего жениха?

— Нет, — Алари вздрогнул и зашагал быстрее, словно пытался сбежать от моего ответа.

Небо вдали купалось в золоте и пухе розовых облаков.

— А может, ты хочешь узнать, не тоскую ли я по дому?

— А разве я сказал, что заточу тебя в темнице и ты никогда больше не увидишь родной край?

Облитая красным закатным светом, степная земля словно набухла от крови. Стало тише чем днем. Только ветер свистел над пустошью и трепал сухие ветки одиноких кустарников.

— Так рассказать тебе о Валонсо?

Алари шумно вздохнул. На его челюсти заиграли желваки.

— Кстати, а ты знаешь, что в Аталане, откуда я родом, добрачные связи не осуждают, а даже приветствуют?

Поправка — среди магов. Люди, обладающие искрой, — элита, высшая каста, отношение в обществе к ним иное. Обычная женщина в империи почти лишена прав, сначала зависит от отца, затем от мужа и беспрекословно подчиняется им обоим. Другое дело — женщина, одаренная магией. Колдуньи свободны и независимы. В иерархии Аталана они стоят на ступень выше любого дворянина без маны. Чем ярче искра, тем выше положение при дворе.

Со своим редким даром я могла бы творить на родине любую дичь, и она сходила бы мне с рук. А вот ситуация с тано и сорванными переговорами мне с рук не сойдет. Это точно.

Лицо Алари горело. Грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Костяшки пальцев побелели, до того сильно эльф сжимал кулаки.

— Давай, пожалуйста, дальше пойдем молча, — попросил он хриплым голосом. — Помолчим немного. Послушаем тишину.

Ага, щаз.

Когда я слушаю тишину, в нее врывается голос императрицы, от гнева похожий на шипение кобры: «Лаира Зейна дей Фарух, вы провалили задание и лишились моей благосклонности! Немедленно верните мне кольцо Агальеры».

Я инстинктивно покрутила тонкий ободок из белого золота на левом мизинце — свою гордость и единственную любовь.

— Ах, Валонсо, Валонсо, как же я скучаю по его бороде. Она так приятно щекочет губы во время поцелуев.

Сбоку раздалось приглушенное рычание. Алари печатал шаг как на плацу. Вид у него был такой, словно он сейчас заткнет ладонями уши или приспособит что-нибудь в качестве кляпа для моего рта.

— А какие у него чуткие руки…

— Зейна!

Алари повернулся ко мне, тяжело дыша, и прижал указательный палец к губам.

Я вскинула бровь.

Эльф глубоко вздохнул и сказал на удивление спокойным тоном:

— Сумерки. Прошу, закончим разговор. Ты знаешь, какая это опасная местность. Чем меньше шума мы будем создавать, тем лучше.

Не знаю, говорил он правду или нашел способ заткнуть мне рот без кляпа, но я вспомнила милашку хариба, плюющегося кислотой, и решила не рисковать. Расскажу ему про Валонсо позже.

Пить хотелось ужасно. Даже больше, чем есть. Когда вдоль горизонта растянулось темное пятно леса, Алари достал из сумки остатки солонины и отдал мне. На его лбу пролегла морщинка. Когда эльф смотрел вдаль, его лицо казалось озабоченным.

Похоже, обитель диких кошек таила угрозу, поведать о которой мне не сподобились.

Я напрягла память, обращаясь к своим знаниям. Эвенделл был закрытой страной, но в плане таинственности оборотни из Кошачьего леса давали эльфам сто очков вперед. Об этом народе мы не знали ничего. Хищные кошки не шли на контакт с людьми.

Что ж, для меня, как для дипломата — возможно, бывшего (тут я издала горестный вздох) — это будет полезный опыт.

— Мне следует предупредить тебя, Зейна, и попросить кое о чем, — нарушил тишину мой похититель. — Послушай меня внимательно, это очень важно.

Я насторожилась, заинтригованная.

Алари поджал губы. Взгляд у него был напряженный.

— Там, в лесу, много живности. И очень много… котов. Если какая-нибудь милая зверушка вдруг начнет добиваться твоего внимания, тереться о ноги, запрыгивать на колени… Не позволяй.

— Я люблю кошек, — сказала я из желания сделать что-то наперекор. — Всегда хотела завести пушистика.

Алари прикрыл глаза, словно мысленно считал до десяти.

— Нет, Зейна. Эти пушистики тебе не понравятся. Обещай, что будешь осторожна. Поверь, если бы можно было добраться до Эвенделла другим путем, я бы ни за что не сунулся в этот лес.

— Не думаю, что там опаснее, чем в красной долине.

— Не опаснее, но… — он замялся.

— По крайней мере, коты не плюются кислотой.

— Не плюются. У них другие… таланты.

С каждым шагом темная стена деревьев приближалась. Пышные, развесистые кроны колыхались на ветру и шумели, как море во время шторма. В шепоте могучих дубов мне чудился плеск волн, разбивающихся о рифы.

Ш-ш-шух, ш-ш-шух, ш-ш-шух.