Громче меча 3 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

Покидаю лавку и иду домой. Чувствую, что у нас установился контакт и можно будет захаживать сюда, поболтать на кузнечные темы. Ну и можно сделать бизнес на кровавом металле — формально, это не нарушает правил цехов, потому что я продал металл мастеру, а он сам волен решать, что и у кого покупать, и цех ему в этом не указ.

«Может, учредить тут инфоцыганские курсы?» — подумал я. — «Кровавый металл с нуля! Стань мастером-кузнецом за две недели! Ты неправильно мыслишь — мысли, как успешный кузнец! Иди к цели, шаг за шагом! Никогда не сдавайся! Мысли позитивно, правильно формулируй запросы и кузнечная вселенная подгонит!»

Примечания:

1 — Шедевр — от фр. chef-d’œuvre — «главный труд» — это изделие, которое подмастерье, на своё бабло, в свободное от работы на мастера время, изготавливает, чтобы продемонстрировать своё мастерство и стать, наконец-то, мастером. Штука эта появилась не просто так, а из-за странного, но закономерного процесса, проходившего в ходе роста средневековых городов Европы. В городах сформировались цехи, то есть, картельные объединения, в которых трудились мастера и сонмы подмастерьев. Но ресурсы в городе ограничены, на всех не хватит, поэтому мастерам было очень невыгодно отучивать подмастерьев в мастера и пускать их на рынок, потому что это, буквально, порождение конкурентов себе на голову. Нахуя? Чтобы что? Ну и вот, придумали цеховики такую штуку, как шедевр — мало того, что за свои деньги, мало того, что в свободное от работы время, так ещё и защищать его нужно было перед комиссией из профильных мастеров, которые охренительно не заинтересованы в том, чтобы их подвинул новый мастер из молодых да ранних. Естественно, залупнувшегося на старших «ставили на место», то есть, обсирали его шедевр всеми доступными способами и нередко тупо отклоняли заявку на защиту по мановению мизинца левой ноги, то есть, по тупой надуманной причине — по-всякому боролись с конкуренцией, короче. Примечателен пример шедевров-убийц, таких как, например, кольца с миниатюрными механизмами внутри, чтобы подмастерье заебался и не добился успеха, потому что это просто невозможно. А ещё были квоты на место мастера, то есть, даже если подмастерье всё сделал, то ему нужно было дождаться, пока помрёт какой-нибудь мастер, потому что там прямо как у ситхов — правило двух, правило трёх, четырёх или сколько там может существовать профильных мастеров одновременно в одном городе. Ещё у цехов в порядке вещей стал запрет на инновации, потенциально способные испортить мастерам малину — ткацкие станки, например, намеренно тормозились в развитии, хотя идея, вроде как, уже известна, но она «нарушает традиции». Таким образом, цехи, появившиеся как нечто прогрессивное, изжили себя и начали тормозить прогресс. Но потом начали появляться мануфактуры, ломавшие цехам почти весь кейф, а затем вообще жмыхнула промышленная революция, которая перевернула игру, и цехи отмерли.

Глава пятая

Лима Альфа Новембер Фокстрот Эхо Новембер

*779-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, Иностранный квартал, кузница Планшереля*

— Ну это же хуйня, — произнёс я, покрутив лезвие в руках. — Ты испортил метал!

Мастер-кузнец молчал. Желваки на его скулах застыли в напряжении и видно, что он борется с собой — он понимает, что критика моя обоснована, но профессиональная гордость не позволяет признавать это.

— Так будешь брать рецепт или я пойду дальше? — спросил я.

— Это дерьмовый металл, — произнёс Планшерель.

— Да ну? — спросил я саркастическим тоном. — Нет, дорогой! Я дал тебе нормальный металл, а потом ты превратил его в дерьмовый — я вижу, что отпуск был сделан при неправильной температуре, поэтому я держу сейчас в руках хрупкую хуйню. Но её ещё можно исправить.

— Что я сделал не так? — пересилив себя, спросил мастер-кузнец.

— Мой учитель говорил мне, что никогда не надо делать бесплатно то, что можно сделать за деньги, — покачал я головой. — Знания стоят очень дорого.

— Сколько ты хочешь? — спросил Планшерель.

— Именно за такой металл — двадцать тысяч золотых лянов, — ответил я.

— Нет, — мотнул головой кузнец. — Это целое состояние — ни у кого в Иностранном квартале нет столько.

— Это вложение в будущее, — улыбнулся я. — Если никто больше не будет знать этот секрет, то ты сможешь торговать первоклассными доспехами, буквально, в одно лицо — это гарантированные сверхприбыли. Но у меня есть кое-что ещё. Попроще, но лучше, чем любой ваш металл.

— Я слушаю тебя со всем вниманием, — кивнул Планшерель.

— Вот… — вытащил я из своей сумы трёхсотграммовый слиток стали.

Этому нас научили в Храме — я никогда не забуду уроков мастера Гао.

— Я вижу, что этот металл хуже, чем первый, — после внимательного исследования, произнёс Планшерель.

— Я так и сказал — попроще, но лучше, чем любой ваш металл, — повторил я. — За этот секрет я хочу пять тысяч золотых лянов.

Это особый сплав стали, с добавлением молибдена — Маркус подсобил мне и сумел извлечь его из покупной руды. А дальше мы расплавили железо в керамическом тигле, добавили молибден и получили охренительный сплав, превосходящий практически все сплавы, применяемые сейчас в Поднебесной.

— Мне нужно испытать металл, — произнёс Планшерель.

— Валяй, — кивнул я. — Каких-то двести пятьдесят серебряных лянов, и этот слиток твой.

Мастер отправил за деньгами одного из многочисленных подмастерьев. Через несколько минут подмастерье вернулся, неся в руках мешочек с серебром.

— Я буду на площади — тут есть неплохая таверна неподалёку… — сказал я, пряча выручку в суму.

В таверне «Гибельное Сиденье» я заказал себе жареную картошечку с грибами, а также бутылку сидра.

Сижу за столом, ем картошку с грибами, запиваю его сидром, который, как оказалось, не такой безалкогольный, как я изначально считал, слушаю музыканта с лютней, исполняющего песню на латыни — есть в этом «Сиденье» своя атмосфера.

С языками байгуев мне до сих пор не всё понятно — есть латынь, которую они знают хуй пойми откуда, а есть ещё какой-то язык, на котором они тоже говорят, причём чаще, чем на латыни.

Мне этот непонятный язык напомнил чем-то язык эльфов из «Властелина Колец», ну, где та белая тётка, которая Кейт Бланшет, вручала карлику фиал со светом — деталей не помню, честно говоря.

Жаль, Маркуса сюда позвать нельзя…

Спустя четыре тарелки картошки с грибами, ко мне подошёл один из подмастерьев Планшереля.

— Мастер зовёт тебя, — сказал он.

— Ага, круто, — кивнул я и за три гребка ложки добил остатки картошки, а затем заполировал их сидром.

Иду в лавку мастера-кузнеца и застаю его за работой — он домучивал слиток своими «экспертными» анализами.

— Дам за него две тысячи, — сказал он, перестав пиздить образец молотом.

— Четыре пятьсот, — покачал я головой.

— Две пятьсот, — сделал ответное предложение Планшерель.

— Четыре тысячи, — сказал я. — И точка — дальше торга не будет. Я просто пойду к твоему соседу — как там его зовут? Коклес?

— Нет! — выпучил глаза кузнец. — Три пятьсот — это моё последнее слово.

— Коклес так Коклес… — вздохнул я и начал поворачиваться к выходу.

— Хорошо! — выкрикнул Планшерель. — Ты можешь дать гарантию, что этим рецептом буду владеть только я?

— Такую гарантию тебе не даст никто, — усмехнулся я. — Но я могу гарантировать, что если кто-то и узнает, то точно не от меня — я не буду делиться этим рецептом ни с кем из твоих коллег и их подмастерьев.

— Заключим письменный договор, — поставил условие мастер.

— Легко, — кивнул я. — Есть знакомые юристы?

— Есть, — подтвердил Планшерель.

Далее мы потратили долбанные полтора часа на заключение договора о купле-продаже, по всем правилам. И, по словам Планшереля, это ещё быстро управились.

— Итак, первое, что тебе нужно сделать, чтобы получить нормальную, человеческую сталь, это выкинуть нахуй то говно, которое ты называешь горном, — сказал я. — Оно никуда не годится — нужно строить кое-что новое, по эксклюзивному чертежу от Вэй Та Ли, то есть, меня.