Тьма и свет (СИ) - Завгородняя Анна

— Боятся. Батюшкин призрак не дает покоя, шумит, воет, холодом обдает, — пожаловался купеческий сын.

— Эко вы ему насолили, раз никак не упокоиться, — пошутила Капитолина еле слышно, так, чтобы ее слова не достигли ушей Власа Иоанновича. Впрочем, он слишком торопился передать нас старшему брату и вздохнул с явным облегчением, лишь когда мы вошли в кабинет, где за столом красного дерева важно восседал Борис Путятин.

— Приехали, — он поднялся нам навстречу. Взгляд скользнул с лица Шуйского на мое. Видимо, со мной у купеческого сына были связаны определенные надежды.

— Ну что, уже видели его? – спросил он резко.

Я покосилась на Анатоля. Светлый маг изогнул вопросительно бровь – ему явно не понравилась невоспитанность Путятина.

— И вам не хворать. — Степан оглядел кабинет старшего купеческого сына.

— Давайте займемся работой. — Борис не обратил внимания на замечание анимага.

— Давайте, — кивнул Анатоль. – Сначала мы должны найти призрак вашего отца, — продолжил он и обернулся ко мне. Я лишь покачала головой, мол, никого не видела еще. Маг кивнул.

— Где чаще всего при жизни любил находиться в доме ваш батюшка? – спросил Шуйский и удивил меня, достав из кармана какой—то сверток. Внутри клочка ткани оказался обычный мел.

— Да везде, — буркнул Влас, стоявший за нашей спиной. – В кабинете разве что дольше всего работал.

Шуйский кивнул и сказал:

— Тогда начнем с кабинета. Капитолина, Степан, — обратился он к агентам. – Ступайте вместе с Софьей Федоровной. Осмотрите дом. Найдите господина Путятина, а я пока, с вашего позволения, — фраза предназначалась уже Борису и Власу, — проверю этот кабинет.

Братья переглянулись. Борис кивнул, соглашаясь. Но, прежде чем покинуть помещение, на секунду замедлил шаг, предупредив Шуйского:

— Я надеюсь, по шкафам вы моего отца искать не станете?

— Только в случае, если призрак прячется там, — ответил Анатоль. Он проявлял удивительную сдержанность в ответ на грубое обхождение старшего Путятина. Правда, я заподозрила, что вредность Бориса позже влетит ему в копеечку. Что же, оно и правильно: любишь кататься, люби и саночки возить.

Мы вышли в коридор. Борис повел нас показывать дом, надеясь, что я увижу его отца. Я тоже надеялась на скорую встречу со светлой душой – находиться у Путятиных было неприятно. Стоило отдать должное выдержке Шуйского и его людей. Этому следовало поучиться. А еще мне было ужасно любопытно, что там делает в кабинете Анатоль и зачем ему понадобился мел. Впрочем, получить ответ на этот вопрос в тот день я так и не смогла.

Мы долго ходили по дому, а призрака все не было и не было. Борис Иоаннович уже начал поглядывать на меня с подозрением, когда, не удержавшись, я решительно остановилась в одной из комнат, оказавшейся спальней прежнего хозяина дома, и громко закричала:

— Иоанн Гаврилович! Покажитесь, пожалуйста! Нам бы поговорить с вами?

Мои спутники остановились. Капитолина скрестила на груди руки, а Влас задумчиво почесал подбородок.

Призрак так и не появился.

Я позвала его снова, но опять ответом была тишина. Тогда, не глядя ни на кого, подозревая, что душа просто не хочет показываться рядом с сыновьями, я побрела прочь из комнаты, продолжая звать старика.

И нашла. Не сразу и не на втором этаже. Призрак ждал меня внизу, в комнате, прилегавшей к холлу. Она была совсем маленькая, с погасшим камином, креслом—качалкой и сундуком, стоявшим у окна.

Почувствовав порыв холодного воздуха, я открыла скрипнувшую дверь и посмотрела на светлую душу, сидевшую в кресле.

— Здравствуйте, — сказала я и отвела руку назад, показывая тем, кто шел за мной, чтобы они остановились.

— Он там? – гаркнул Борис. – Пусть говорит, куда добро подевал, старый скряга! – продолжил купеческий сын и шагнул было за мной, да не пустили. Степан вышел вперед, преградив мне путь.

— Тихо, — сказал анимаг. – Пусть девушка поговорит. А то, не ровен час, спугнете душу и потом ищи свищи ее в этом доме.

Борис что-то проворчал, а затем отступил на шаг. А я, напротив, вошла в комнатушку и храбро закрыла за собой дверь. Чего мне бояться, если душа светлая, подумала и остановилась напротив старика.

— Здравствуйте, — повторила.

Он поднял на меня недовольный взгляд. Кажется, Путятин-старший не горел желанием общаться. Он смерил меня с ног до головы, затем фыркнул и оттолкнулся ногами от пола. Кресло жалобно скрипнуло и закачалось. Правда, не само кресло, а что—то призрачное, эфемерное.

— Я знаю, вы не можете говорить, но, возможно, вы согласитесь показать мне то, что ищут ваши сыновья? – расхрабрилась я.

Старик перестал качаться, бросил выразительный взгляд за мое плечо, поднял руку и переплел палец в многоговорящий кукиш.

«Однако, просто с ним не будет!» — поняла я и решила зайти издалека. Вероятно, потому что мне не давал покоя призрак светлой души ребенка, которого я встретила перед домом.

— Я видела здесь девочку, — продолжила я. – Она такая же светлая душа, как и вы. Не знаете, кто она и что с ней произошло?

Старик вдруг нахмурился и пристально посмотрел на меня, а спустя несколько секунд поднялся из кресла, полетел к окну и прошел через него, оказавшись во дворе.

Я уже было решила, что он меня игнорирует и не желает отвечать и на этот вопрос, когда светлая душа обернулась, подняла руку и поманила меня к себе.

— Что? – удивилась я, а затем поспешила из комнатушки, мимо удивленных агентов и сыновей купца. Я выскочила во двор, поежившись от свежести воздуха.

— Соня? – позвала Гаркун и вместе со Степаном пошла за мной.

Обхватив себя руками, я поспешила туда, где меня ждал Путятин. Призрак стоял там, где я видела его. Он не обернулся, когда я подошла, но стоило мне встать рядом, как Иоанн Гаврилович указал куда—то вдаль. Я проследила за направлением его руки и сначала подумала, что Иоанн Гаврилович показывает на деревню, но потом увидела старый особняк, видневшийся дальше в теснине, скрытый от взоров полосой густого леса. Сразу и не разглядишь. Но я заметила серую крышу и тонкий дым, тянувшийся из печной трубы.

— Душа пришла оттуда? – уточнила я, и Путятин кивнул.

— Что? Он сказал, где наше наследство? – требовательно спросил подоспевший Борис.

Старик взглянул на сына и вздохнул.

— Эта девочка имеет к вам какое-то отношение? – я продолжила расспрашивать призрака, не обращая внимания на нависшего надо мной старшего Путятина. Старик сдвинул брови и покачал головой, а я устремила взгляд туда, в сторону особняка, понимая, что тайна маленькой умершей девочки, не нашедшей покоя после смерти, увы, не имеет никакого отношения к Иоанну Путятину. И все же, что—то меня зацепило настолько, что я поняла: о ней следует рассказать Шуйскому.

— Папаша здесь? – Борис схватил меня за плечо, требовательно развернул к себе лицом. Наши взгляды перекрестились. Я повела плечом, сбрасывая наглую руку, но Путятин не собирался отпускать меня. – Спроси у него, где наше наследство! Скажи, если он не признается, куда все спрятал, дом и лавка пойдут с молотка. Все, чего он достиг за столько лет работы, пойдет прахом, — припечатал купеческий сын.

Я посмотрела на равнодушное лицо Иоанна Гавриловича, понимая, что старик и не собирается отдавать нажитое сыновьям. Вот уж не знаю, решил ли он их проучить, или что еще, но понятно одно: если душа задержалась на грешной земле, значит, у Путятина осталось какое-то незаконченное дело. Связано ли оно с сыновьями, или с призраком ребенка, это и надо понять.

— Ваш сын хочет знать о своем наследстве, — сказала я, обращаясь к призраку.

Старик посмотрел на Бориса, затем, прищурившись, полетел обратно в дом. В этот раз он не стал проходить через стену.Приблизившись к двери он подождал, когда мы все подойдем, и только после этого вошел в дом.

— Он что, не хочет рассказывать? – уточнил нетерпеливый Борис. Он едва не рычал от нетерпения. Я же пожала плечами, следуя за стариком, уже предвкушая долгую прогулку по дому. Призрак не спешил открывать свои тайны. А заставить его отвечать на мои вопросы, я пока не могла.