Ворон, который меня пленил (СИ) - Началова Екатерина

Подняв брови, Рейтор немного подумал.

— Надо глубже смотреть, — уклончиво произнес он.

Иней несколько секунд глазел на танцы.

— Говорят, фадийки рожают недалеких, — пространно произнес он.

— Как ты? — Рейтор отреагировал мгновенно.

Теперь Иней наградил друга толчком локтем. Несколько минут они несерьезно толкались, затем успокоились. Рейтор рассеянно уставился в потолок.

— Говорят, фадийцы наделены даром, которого нет у нас.

На это Иней фыркнул.

— Они нам не ровня и никогда не будут. Даже самому слабому из нас не ровня. — Иней быстро глянул на друга, но тот не среагировал. — Даром размножения, вот чем они действительно наделены. Видел, сколько их?

— Видел…

Ржаво-коричневые стаи Фадии в десятки раз выигрывали по численности у черных.

Мысль разом оборвалась. Рейтор с Инеем молча проводили взглядами парня, двигающегося к выходу. Сын погибшего Даруна весь вечер простоял в отдалении, не участвуя в общем веселье. Рейтор видел, что его затащили на посиделки друзья. Погибшего всеведущего он не то, чтобы хорошо, но знал — здоровался за руку, кивал при встрече. Снова представляя, как всеведущий умирал, корчась от боли, пока над ним стоял отравитель, Рейтор скрипел зубами и сжимал кулаки.

— Хотел бы я, чтобы его казнили еще раз… — проговорил Иней, видно, думая о том же.

— А я нет, — тихо произнес Рейтор, качая головой. — Я жалею, что не убил его лично, не нашел до казни. Они сделали это слишком милостиво… Слишком быстро…

В голове вертелось слишком много жестоких образов. Заставив себя заткнуться, Рейтор поднялся.

— Выйду.

Готовясь сесть, солнце оранжево подсвечивало мерзлую ледяную корку. Воздух снаружи казался блаженно свежим. Отойдя чуть подальше от двери дома, Рейтор выпрямился, выдохнул из легких дымный воздух и открыл Око. Черные зрачки расползлись по всей площади глаз Ворона, скрывая белки со скоростью разливающейся воды. Выдохнув гнев, Рейтор вернулся к глазам птицы, которая летела следом за двумя девицами. Они как раз подлетали к туманным горам. Закатные лучи бликовали на крыльях одной из них, мягко подсвечивая рыжие подпалины.

«Выкуп».

Воспоминание об одном прошептанном слове, снова манко отозвалось в паху.

Чуть улыбаясь, Рейтор наклонил голову, продолжая следить. Упускать свой законный выкуп он не собирался. Удачно вышло, что должница работает в том же бюро, где числится и он. Немного отвлечься не повредит.

— Эй, Рей! Игра начинается, идем! — из дома вылетел Иней.

— Дай мне время, — недовольно буркнул Рейтор, поворачиваясь к неуемному другу спиной. Иней появился невовремя, девицы как раз заходили на посадку. Рейтор хотел знать, у какого дома сядут.

Иней бесцеремонно развернул друга за плечо.

— Рей! Чего засты…

При виде глаз Рейтора, Иней осекся, тут же отшатнулся. От резкого движения ногу на скользком льду повело, и парень чудом устоял на ногах.

— Вырви мне хвост! — Иней не удержался от ругательства. — Ты… видишь?

— Да, — сдержанно ответил Рейтор.

…Сели, наконец. Конечно, никакой отец с багром их не встречал. Проследив, как девушки вошли в дом и уделив особенное внимание той, что пониже, Рейтор запомнил дом, вернул глаза птице, и вернулся сам.

Из дома донесся приглушенный крик.

— Да-а-а!

Иней не обратил на крик никакого внимания. Он размахивал руками, засыпая Рейтора вопросами. Корка льда хрустела под ботинками.

— Ты… не бессильный?! В силе? Видишь? Смотришь через Око?!

— Да, не бессильный. Теперь вижу. Смотрю. Все могу.

Рейтор серьезно улыбнулся. Рассказать свою историю Инею за одно предложение он не мог. Да и что говорить?

«Да, раньше не был способен. Теперь могу. Да, пока скрываю. Сложно, сказать, почему. Нет, просто решил подумать, что дальше. Прости, подробнее не могу».

Чушь…

— Как? Ты же никогда не мог… Ничего не мог! Как?! Давно?!

— Долгая история, — Рейтор смотрел на Инея с сожалением.

— Какая к хаосу долгая история?! Почему никто не знает? Что это вообще значит? Ты… Ты… Как?! — Иней брызгал слюной и размахивал руками, задыхаясь от вопросов. — Отец знает? Почему ты молчал? Почему работаешь вестником?! Почему…

— Знает. Я не могу тебе объяснять. Извини.

Рейтор вонзился в лицо друга матово-черным взглядом. Тот мгновенно замолчал, потрясенно приоткрыв рот. Иней больше ничего не видел. Его сознание полностью затопила густая черная вода. Залила нос, рот, глаза, безжалостно забрала дыхание и накрыла с головой. В черной бездне без единого проблеска света кружили только черные перья. Всеведущий смял волю простого Ворона так легко, будто она была мягким кусочком теста между пальцев.

«Ты забудешь все, что сейчас видел и узнал, — приказал Рейтор. — Ты снова будешь считать меня бессильным. Кстати… Тебе не нравится моя сестра».

Рейтор хлопнул Инея по плечу.

— …нет, бывай. На игру не пойду, наигрался. Завтра на работу.

— Ну и скучный ты тип, Рей… — очнувшись, Иней фыркнул, недоуменно вытер из уголка рта откуда-то взявшуюся слюну и отвернулся, намереваясь помочиться. — Тебе точно не пятьдесят?

— Как посмотреть…

Изобразив подобие улыбки, Рейтор обернулся в птицу. Отец всегда говорил, что всеведущие одиноки. Сейчас Рейтор начал осознавать, от чего. Раньше думал, что из-за мыслей. Представлял, что всеведущий читает в друге что-то неприятное о себе, а затем не хочет такого друга. Теперь начал понимать, что проблема в другом. Сила рождает пропасть, а в пропасти появляются тайны… Всеведущие слишком много видят, но не могут рассказать, а ведь именно рассказы — то, что делает друга другом, а близкого — близким.

Хотя уж без чего, а без близости Рейтор прекрасно обходился.

Из родительского гнезда он вылетел четыре года назад — сразу, как закончил обучение в Обители. Тогда он однозначно заявил, что отныне будет жить один. Желанию сына родители не сопротивлялись. Отец выделил ему традиционное приданое для начала самостоятельной жизни, и Рейтор немедленно купил первое собственное жилье. От предложения отца принять должность помощника отказался наотрез — хотел добиться всего сам, как отец; при этом не желал сравнений. Начал работать тем, кем мог по мере сил — простым вестником.

Дом у него был старый, недорогой, совсем не такой, какой можно предположить у сына лорда, но первоначально жить в нем Рейтор и не планировал — купил для ночевок. Заняв вещами (по большей части накопленным за семнадцать лет оружием) обе комнаты, Рейтор едва запихнул в угол кровать, но спал на ней редко. Когда отселился от родителей, первые несколько месяцев он ночевал где попало, упиваясь свободой одиночества. Держался в стороне даже от друзей — семь лет в Обители, с огромной общей казармой и ежедневными групповыми упражнениями дались непросто. Затем распробовал девушек. Склад оружия чуть сместился в сторону, со спинки кровати исчезла паутина, на окнах появились надежные светонепроницаемые ставни, а Рейтор выучился менять постельное белье. Об ином заботился мало. Семьей обзаводиться не думал. Девушки и так были рады вниманию харизматичного молодого Ворона, склонного к экспериментам. Например, к играм с повязкой для глаз: Рейтор не стремился раскрывать, сколько перьев чернеет на его коже. К счастью, по традициям рода демонстрировать уровень было не принято: Вороны всех уровней носили одинаково закрытую одежду.

Еды дома не оказалось. Запоздало вспомнив, что опять не сделал запасы, Рейтор чертыхнулся. В желудке бурлила только пустая буза, выпитая на посиделках. Пошарив по углам, обнаружил в хлебной корзине пыльный кусок засохшего хлеба, уже основательно потрепанный грызунами. Для проформы потерев сухарь об штанину, Рейтор, не морщась, сгрыз его, запивая сырой водой.

Нашел лист бумаги. Недолго подумав, быстро написал несколько слов. После лег.

В щели старых ставен просачивался холодный горный воздух. Мысли бесконтрольно плыли, превращаясь в женские губы. В том, что губы сладкие на вкус, Рейтор был уверен.