Друзья кругом враги - Алварес Дженнифер Линн

Утром меня будит дурное дыхание и влажный нос: Отис. Когда я пытаюсь отодвинуть пса, он наваливается еще сильнее, облизывая мне лицо и виляя хвостом. «Подъем», – сигнализирует он всем своим лохматым телом.

– Отстань, – бормочу я.

У меня болит каждая косточка, я чувствую себя выжатым как лимон, иссохшим и опустошенным. Мозг пульсирует, словно череп стал ему не по размеру. Глаза такие сухие, что, когда моргнешь, их словно трет наждачной бумагой. Каждое движение отдается ужасной болью. Как я добрался до дома? Что вчера произошло?

Оглядев свою комнату, я вижу на полу рубашку и джинсы. Одна ступня сильно болит, и, когда я высовываю ногу из-под одеяла, обнаруживается глубокая рана с коркой запекшейся крови. Последнее, что я помню отчетливо, – это как мы с Джесс стоим около бассейна во дворе дома Тиган.

Я дотягиваюсь до телефона и беру его к себе под одеяло. Весь экран занимает вереница непрочитанных сообщений.

Порнозвезда? Мой хер? Я начинаю писать Джесс – пусть расскажет, что я натворил. Но потом останавливаюсь, смутно припоминая тягучий южный акцент, голубое бра и жаркие поцелуи. Мне это приснилось?

Черт, если я заигрывал с Тиган, Джесс и правда взбесится. Вместо нее я пишу Мэнни:

Серые точки, потом Мэнни отвечает:

Мэнни какое-то время молчит, потом пишет:

У меня внутри все опускается.

Дальше идет ссылка.

В груди схватывает, глаза начинают гореть.

Мэнни:

Я невольно испускаю низкий стон, и Отис снова начинает тыкаться в меня носом. Я сажусь и рычу на него:

– Пошел вон!

Пес убегает, а я накрываюсь одеялом с головой. Меня бросает в холод. Я трахался с Тиган Шеффилд в прямом эфире?

Мне нужно увидеть запись, причем полную версию.

Как только я вхожу в свой аккаунт, экран заполоняют впечатления разных людей от вчерашнего вечера. Поначалу это обычные посты с пивными бонгами, танцами, рассыпанными закусками… но потом появляются видео с кипежем в гостиной: народ ободряюще свистит и выкрикивает наши с Тиган имена, некоторые парни подбадривают нас криками: «Сними все лишнее!» и «Засандаль!».

Потом я вижу крупный план плоского экрана. Изображение так меня ошарашивает, что я роняю телефон и приходится поднимать его. На экране я тискаю Тиган.

Открываю страницу Брендона, где он выложил неотредактированную версию того видео, которое опубликовал на «Ютьюбе». Брендон быстро переводит камеру на толпу и настраивает ее на Джессику, и я вижу опустошенный взгляд моей девушки, наблюдая, как вера в меня утекает из ее глаз.

Твою мать! Я вцепляюсь себе в волосы. Девочка моя! Джесс! Из груди снова вырывается стон, и горло сжимает спазм. С тем же успехом я мог бы стукнуть ее бейсбольной битой. На видео она учащенно дышит, а потом медленно опускается в кресло, словно оседает рушащееся по одному этажу здание. Когда Джессика отворачивается от экрана, Брендон снова переводит камеру на телевизор, где показывают нас с Тиган.

Я ничего этого не помню – ну, почти ничего. Джейк на экране снял с Тиган лифчик и теперь стаскивает с себя брюки, потом трусы. Все на вечеринке видят, как я оголяюсь.

И дальше – о, ничего себе, вот он я во всей красе.

К горлу подступает тошнота, и я, хромая, бегу в туалет, где меня выворачивает.

Когда спазмы заканчиваются, я сижу на холодном кафеле и смотрю в стену. Да такого подонка свет не видел! Я не пользовался презервативом, забыл о своей девушке. Что с того, что я был пьян? Это не оправдание. Может, я обдолбался? Или после того первого шота текилы сорвался и пошел вразнос, потому память и отшибло? Черт, прошел уже год с тех пор, как я просыпался примерно в таком же виде – разбитым и гадающим, не подхватил ли я триппер. Дьявол меня подери. Я начинаю плакать.

В этот момент дверь туалета распахивается и на пороге материализуется мама. Она в ужасе и смотрит на меня уничтожающе.

– Джейкоб Хили!

– Пожалуйста, не ори на меня.

– Почему? – кричит она. – У тебя похмелье?

– Мама, прошу тебя.

Меня как будто прессом давит к земле. Во рту сухо, как в пустыне. Я хочу умереть.

– И в таком состоянии ты заявился домой? Как же тебе не стыдно, Джейк? Сколько раз я просила звонить, чтобы тебя забрали? Когда же это кончится?

Ее голос простреливает мне мозг, как картечь. В животе опять начинаются спазмы, и я хватаюсь за унитаз.

Но маму несет.

– Утром мне пришлось переставлять твою машину. Знаешь почему? Ты припарковался на лужайке, Джейк. Ты даже не смог найти подъездную дорожку.

Меня трясет, слез больше не осталось, но боль никуда не делась.

– Извини, – хриплю я, сворачиваясь в дрожащий клубок.

– Что еще ты натворил вчера вечером? Ты хотя бы помнишь? Черт возьми, Джейк, мы уже все это обсуждали. Я… я думала, ты перестал напиваться.

Слава богу, мама не знает про опубликованное видео. Я прячу лицо, не в состоянии говорить.

Мама приседает рядом со мной, трогает мне лоб и меняет гнев на беспокойство:

– Ты весь горишь. Если тебя больше не тошнит, ложись в постель.

Я киваю, и она ведет меня в комнату.

– Ты что, хромаешь?

– Нет, все нормально, – отвечаю я.

Она откидывает назад кудрявые волосы и пристально меня разглядывает. Мы очень похожи: те же темные волосы и полные губы, только у меня черты лица грубые, а у нее мягкие.

– Ничего не нормально. Дай-ка гляну. – Она усаживает меня, берет ступню в ладони и внимательно рассматривает. Глаза у нее расширяются. – Это стекло, Джейк. Похоже на осколки зеркала.

Мама хватает щипчики и, вынув у меня из подошвы острые стекла, дезинфицирует рану и перевязывает ногу бинтом.

Потом она укладывает меня в постель – несколько грубее, чем требуется, но сейчас ее гнев перерос в нечто худшее: разочарование. После смерти отца она слишком трясется над нами с младшим братом.

– Слава богу, что ты дома и не покалечился, – говорит она, убирая челку с моих глаз. – Я осмотрела машину: не похоже, что ты кого-то сбил, но ключи я конфискую. Пока не заслужишь их снова, пусть Джессика повозит тебя в школу.

Я не могу сказать ей про Джессику, по крайней мере пока. На кой хрен Тиган нас снимала? Неужели она так безумно жаждет внимания? Я раздраженно выдыхаю. Это уже неважно, ничего не поправишь. Джесс навечно возненавидит меня за измену.

Мама на цыпочках выходит из комнаты и скоро возвращается с тарелкой горячего томатного супа, большим стаканом ледяной воды и горстью витаминов. С улицы доносится жужжание газонокосилки, и я испускаю стон.

– Коулу обязательно проявлять усердие именно сейчас?

Брату только что исполнилось семь лет, и он настаивает на том, что стричь лужайку – его обязанность. Раньше этим занимался отец. Коул рад помочь маме, но работает он медленно, так что шуметь будет целую вечность.

Мама вздыхает.

– На лужайке следы от машины, Джейк, и я хочу поскорее их убрать. Можно впустить Отиса? Он расстроился.