Проклятый Лекарь. Том 7 (СИ) - Молотов Виктор

— А если я прикажу ему напасть на кого-то?

— Не сработает. Боевые команды требуют полной привязки. Пока он не будет атаковать, только если вам будет угрожать прямая опасность — базовый защитный инстинкт, который я заложил.

— Когда можно будет сделать полную перепривязку?

— Когда ты будешь готов. Минимум — когда сможешь сам оживить крысу. Лучше — кошку или собаку. Идеально — человека.

— Это сколько времени займет?

— Зависит от тебя. Обычно базовый курс занимает год. Но ты уже знаешь анатомию, умеешь работать с мертвой плотью. Возможно, управишься за полгода.

Чтобы научиться оживлять человека, нужно минимум три года интенсивного обучения. Но пусть надеется. Надежда — хороший мотиватор. А мне нужен мотивированный ученик. И пока конструкт формально мой, у меня есть рычаг влияния. Полезный инструмент в будущих играх.

— Я буду самым прилежным учеником! — заверил Мёртвый. — Буду заниматься день и ночь!

— Только не переусердствуй. Некромантия опасна для неподготовленных. Одна ошибка — и вместо некроманта получится труп. Или хуже — лич без контроля над собственным телом.

— Хуже смерти?

— Намного хуже. Представь — сознание заперто в гниющем теле, которое не подчиняется. Ты все видишь, слышишь, чувствуешь, но не можешь пошевелиться. И так — вечность.

Мёртвый побледнел:

— Я буду осторожен.

Мы оставили Мёртвого в морозильной камере с его новым «сыном». Было слышно, как он восторженно командует:

— Направо! Теперь налево! Стой! Садись! Вставай! Ты молодец!

— Как отец с младенцем, — усмехнулся Ярк.

— Если младенец — двухметровый мертвец, то да, — согласился я.

Мы вышли на свежий воздух. После двух часов в душной морозильной камере ветер улицы был как благословение. Я глубоко вдохнул, чувствуя, как кислород проясняет мысли.

Ярк достал пачку сигарет, снова закурил. Предложил мне, я отказался.

— Не куришь? — уточнил он.

— Не в этой жизни.

Он посмотрел на меня странно, но промолчал.

Некоторое время стояли молча. Ярк курил, я восстанавливал силы. В Сосуде Живы все еще плескались жалкие двенадцать процентов. Нужно срочно кого-то спасти, иначе скоро начнутся проблемы.

— Знаешь, Пирогов, — наконец заговорил Ярк, выпуская дым. — Я думал о том, что увидел.

— И?

— Всю жизнь мне вбивали в голову, что некроманты — чудовища. Извращенцы, играющие со смертью ради власти. Безумцы, мечтающие поработить мир армиями мертвецов.

— Инквизиторская пропаганда, — кивнул я. — Удобно иметь образ абсолютного врага.

— Именно. Но ты… ты не подходишь под этот образ. Ты не безумный фанатик. Ты даже не особо злой. Просто… специалист. Как хирург или инженер, только работаешь с другим материалом.

— Точное сравнение.

— Ты подходишь к некромантии как к ремеслу. Без фанатизма, без одержимости властью. Просто делаешь свою работу. Хорошо делаешь.

Он бросил окурок, тщательно растер его ботинком о землю.

— Ты, конечно, тот еще фрукт, Пирогов, — добавил он с усмешкой. — Циничный, расчетливый, беспринципный. Манипулятор и прагматик. Но ты НАШ фрукт. И дело свое знаешь как никто другой.

— Спасибо за теплые слова, — саркастично ответил я. — Особенно за «фрукта». Прямо до слез тронул.

— Это комплимент. В нашем деле святые долго не живут. Выживают только ублюдки.

— Красиво сказано. Прямо афоризм для календаря.

Ярк кивнул:

— Или для татухи. Ладно, поехали. Куда тебя отвезти?

— В «Белый покров». Хочу проверить, как там дела.

— Понял. Машина ждет.

Служебный авто Ярка мчал меня через Москву. За окнами мелькали знакомые улицы, здания, перекрестки. Город жил своей обычной жизнью, не подозревая, что где-то в секретном бункере только что ожил двухметровый мертвец.

— Спасибо, что подвез, — сказал я, когда машина остановилась у служебного входа «Белого покрова».

— Не за что, — ответил начальник охраны Ливенталей.

Вышел из машины, вдохнул знакомый больничный воздух — смесь выхлопных газов, дезинфектантов и чего-то неуловимо медицинского.

Клиника «Белый покров» встретила меня привычной суетой. Даже в выходной день здесь кипела жизнь — врачи на дежурстве, медсестры, снующие по коридорам, пациенты в приемном покое.

Вошел я через служебный вход.

Пошел по коридорам терапевтического отделения. Знакомые стены, знакомые запахи, знакомые звуки. Писк мониторов, шипение аппаратов ИВЛ, негромкие разговоры персонала.

И тут меня накрыло странное чувство.

Ностальгия.

Я скучал по этому месту. По рутине больничных будней. По обходам, консилиумам, даже по бумажной работе.

Что за чушь? Я — Архилич Темных Земель! Повелитель тысячи могил! Император нежити! Какая может быть ностальгия по больничным коридорам и запаху хлорки?

Но чувство не уходило. Более того — усиливалось с каждым шагом.

Остановился посреди коридора. Нужно было разобраться с этими чувствами.

Это тело меняет меня. Память клеток, мышечная память, химия мозга — все это влияет на мою личность. Святослав Пирогов гордился профессией врача, хоть и учился максимально хреново. И эти чувства передались мне.

Или же это проклятье так работает? Ладно, с этим надо разобраться.

Но сначала нужно было заглянуть в ВИП-отделение. Граф Бестужев все еще лежал здесь, восстанавливаясь после покушения.

Палата графа — угловая, с панорамными окнами и видом на парк. Я постучал в дверь.

— Войдите! — раздался бодрый голос.

Я вошел. Граф сидел в кожаном кресле у окна, читал газету. Выглядел полностью здоровым — никаких следов недавнего отравления.

— Святослав Игоревич! — он отложил газету, встал, протянул руку. — Рад вас видеть! Думал, вы исчезли навсегда. Все не заходите и не заходите.

— Слухи сильно преувеличены, — ответил я, пожимая руку. Крепкое рукопожатие, уверенное. — Нужно было решить некоторые личные дела. Вы прекрасно понимаете, о чем я…

Граф внимательно посмотрел на меня:

— Вы выглядите уставшим. Тяжелые были дела?

— Можно и так сказать. Но продуктивные.

— Это главное. Что с «Новой Зарей»? Я не забыл нашу договоренность.

Странно, что Анна ему не сказала. Хотя, скорее всего, еще не успела. Она же была со мной. Вполне вероятно, что еще дрыхла.

— Об этом я и хотел поговорить, — сказал я.

— Слушаю вас внимательно.

— Вы помните наше соглашение?

— Все документы готовы, — кивнул Бестужев. — Мои юристы поработали на славу. Формально клиника «Новая Заря» теперь полностью принадлежит вам. Сто процентов акций ООО «Медицинский центр Новая Заря» переоформлены на Святослава Игоревича Пирогова.

Он достал из ящика папку и протянул мне.

Я открыл ее, пробежал глазами по документам. Устав, свидетельство о регистрации, выписка, договор купли-продажи акций. Все оформлено идеально.

— Отлично, — сказал я. — Теперь я хочу сделать вам встречное предложение.

Граф поднял брови:

— Интригующе. Продолжайте.

Глава 5

— Я врач, а не бизнесмен, — резонно заметил я. — Моя специализация — диагностика и лечение, а не управление клиникой. Бухгалтерия, логистика, работа с персоналом, маркетинг — все это отнимет массу времени. Времени, которое я мог бы потратить на спасение жизней.

— Разумное замечание. И что вы предлагаете? — заинтересовался граф Бестужев.

— Изначально у нас с вами была другая договоренность о выведении клиники в плюс. Но теперь, когда проклятие снято, очевидно, что убытков больше не будет. Вы были так благодарны за раскрытие этой схемы, что решили передать клинику сразу. И я это очень ценю. Но подумал и о вашей выгоде в этом деле. Я готов продать вам сорок девять процентов акций «Новой Зари». За полную рыночную стоимость, разумеется.

Момент истины.

Либо он оценит гениальность схемы, либо обидится на «перепродажу подарка». Но я делаю ставку на его деловую хватку. Граф не стал бы графом, если бы не умел видеть выгоду. И вовремя менять условия сделок в связи с новыми обстоятельствами.