Хейтер из рода Стужевых. Том 2 (СИ) - Машуков Тимур

— Алексей Платонович!

Голос Марфы прорвался сквозь туман боли. Я открыл глаза и увидел её лицо, искажённое тревогой. Она стояла передо мной на коленях, тряся за плечо.

Она тут же убрала руку, показывая содержимое своего фартука. Я начал копаться в склянках, которые подготовил для неё и попросил забрать как раз для такого случая.

Найдя нужный, тут же выпил его. Содержимое начало всасываться уже в пищеводе. Дыхание совсем оборвалось из-за резкого спазма, что вызвало испуганный вскрик служанки. Да я бы и сам закричал, если бы в лёгких оставался воздух.

Но мне было совсем не до волнений глупой служанки. Я перехватил жалкий объём энергии, который был в этом дорогущем зелье, пока его не успела поглотить пустота во мне. Этого хватило, чтобы стабилизировать дар, ограничив его от источника прозрачной сферой.

Пламя свечи вернулось на прежнее место и засветилось будто ярче и теплее, чем прежде, хоть и оставалось таким же маленьким. Я осторожно «притронулся» к «дыре». К моему ужасу, она поглотила оставшиеся крохи маны, но дальше этого не потянулась. С огромным облегчением я понял, что дар оставался в стабильном состоянии внутри своей сферы, в которой я его ограничил.

М-да, Холодов меня прибьёт, если увидит, что я израсходовал такой ценный ресурс. Но стоило подумать об этом, как на губах расползлась улыбка: а мне не пофиг? Совершенно не волновало, что старик может разозлиться. Это ведь мне даже в плюс будет!

Захотелось рассмеяться, но вместо этого я лишь улыбнулся.

Я открыл глаза и посмотрел на девушку, которая всё это время взволнованно звала меня по имени.

— Всё хорошо, — тихо сказал я ей.

Потому что банально сил не было, тело продолжало ломить. Но хотя бы боль в груди прошла, пусть и оставалось еще неприятное ощущение. По крайней мере, я снова мог свободно дышать.

Мария всё также лежала без сознания на пожухлой, слегка потемневшей траве. Я огляделся.

М-да. Знатно мы подпортили площадку. Но из окон первого этажа особняка этого не должно быть видно. Особенно слугам, у которых своих забот полно с утра.

— Но вы весь в крови!

Я удивлённо посмотрел на Марфу, а потом на себя. Хм, а состояние берсерка знатно так мешает адекватной оценке своего состояния. Форма висела лохмотьями, а под ней зияли десятки кровавых штрихов — будто меня пропустили через облако ледяной дроби. Одежду уже не восстановить.

Сняв ветровку, я заметил множество царапин и на руках, и под лонгсливом. Некоторые были достаточно глубокими, чтобы кровоточить. Скорее всего, это дело той ледяной крошки, которой сестра меня несколько раз осыпала. Но не только в ней была причина, некоторые раны были явно нанесены шипами-сосульками.

Уже смеркалось, но я смог увидеть, что форма сестры тоже не в лучшем состоянии из-за моего огня. Как и её правая кисть — на ней уже образовались волдыри от моих пальцев. А ведь хотел этого избежать.

Взяв ещё одну бутылочку, я выпил её — зелье регенерации. Попытался встать — не без помощи Марфы.

— Помоги занести её в дом, — я кивнул в сторону сестры.

— Но вам самому нужна помощь…

— Не спорь, — прошипел я, чувствуя, как слабость подкашивает ноги.

Она взяла Марию под ноги, я — подмышки. Это было тяжело. Очень. Вряд ли она такая толстая, скорее, тут в моей слабости все дело.

Не знаю, сколько занял времени наш подъём, но в комнате уже было совсем темно.

Сестру я оставил на полу, сбросив, словно мешок картошки. Она даже звука не издала — полный отруб. Я присмотрелся, но ее грудь вздымалась и опускалась — значит, пока ещё жива. Да и с чего бы ей умирать?

Я протянул свои руки и разорвал ее футболку под испуганный вскрик Марфы. На самом деле та была так испорчена, что особых усилий не потребовалось.

— Что стоишь? Брюки стягивай, — приказал я служанке.

Раздев Марию до нижнего белья, мы переложили ее с пола на кровать. Я забрал все склянки из фартука Марфы, выдав одну-единственную и велев:

— Размажь это по её ранам. Я к себе.

— Вам… помочь?

Девушка была взволнованна и испугана. Я отрицательно покачал головой.

— Сам справлюсь. Избавься потом от испорченной одежды. Пожалуйста.

Не в первый раз мне было так тяжело физически. Так что я нашел в себе силы помыться и увалился в постель. Только коснулся подушки, как тут же провалился в сон. Прям ностальгия по былым денькам.

Будильник противно трезвонил, вырывая меня из сна. Причём, не один, а все будильники. На телефоне и тот самый механический.

Отдираться от мягкой постели совершенно не хотелось. Казалось, моё тело весило целую тонну. А если «уронить» ногу на пол, то доски разлетятся в щепки.

Разумеется, ничего подобного не произошло. И я, превозмогая боль и усталость, всё же поднялся и направился в сторону ванной комнаты. Душ ненамного облегчил мое состояние.

Заниматься пробежкой этим утром я и не думал, вместо этого сразу направился к сестре. Та всё ещё спала, что неудивительно — я даже заходить не стал в комнату, лишь глянул на нее с порога.

Площадка выглядела не лучшим образом. Воронка, которую я вчера оставил, была лишена травы — та сгорела дотла. Остальная растительность заметно пожухла и, казалось, скоро совсем высохнет. Как хорошо, что у меня есть знакомые друиды.

Время раннее, вряд ли Татьяна быстро ответит на сообщение. Я пока отправился за лопатой, чтобы сравнять воронку.

Надеюсь, у сестры есть вторая похожая форма, у меня ведь их три. Но вчера дрался я в обычной спортивке, купленной в дешёвом магазине.

Полез в кусты, чтобы достать меч и вернуть его на место. Мало ли, садовник Архип мог найти его случайно. Кстати, о нём.

Я вернулся в дом и постучался в комнату прислуги. Дверь мне открыла заспанная Марфа. Она вчера убирала грязные следы, что мы оставили на лестнице и в коридоре.

— Садовник каждый день работает? — мой голос прозвучал устало.

— Нет, раз в три дня приходит. Сегодня… — она зевнула, но тут же прикрыла рот и поправила халат, понимая, перед кем стоит, — выходной.

— Ладно, отдыхай.

— Через полчаса уже приедут остальные, — она покачала головой.

Мне даже стало немного совестно, что не дал ей выспаться. Сам-то сейчас спокойно поднимусь наверх и упаду на постель: что хотел, уже сделал.

— Позовёшь на завтрак, я буду у себя. И как Мария проснётся, тоже сообщишь.

— Да, господин барон, — тихо ответила она.

Ого, впервые так меня назвала, раньше по имени только. Но пока я не стал об этом думать.

Вернувшись в комнату, постарался помедитировать, но ничего не вышло — я был выжат досуха. Ни капли маны. Поскорей бы Мария проснулась, что ли.

Завтракал я один. Пришло сообщение от Татьяны: «зовёшь одинокую девушку к себе домой? Я ведь знаю, что остальным не писал».

«Пожалуйста, приезжай поскорее. Мне правда нужна твоя помощь».

«Что-то случилось?».

«Вроде того».

«Ладно, жди в течении часа. Надеюсь, это хоть ненадолго?».

«Вот сама приедешь и скажешь».

Я распорядился, чтобы Марфа подготовила складной столик с двумя стульями рядом с площадкой. Ну, и чай с плюшками.

Татьяна приехала на такси. Одета была в шорты по колено, футболку-поло и широкополую шляпу, на ногах кеды. Всё кипенно-белое. Впервые видел её не в платье, но и так ей очень даже шло.

— Ну здравствуй, Алексей Платонович, — хмыкнула она, снимая солнечные очки. Тут же положила их в маленькую сумочку на плече. — Зачем позвал?

— Прошу, проходи, Татьяна Григорьевна, — повторил я её полуофициальную манеру общения, указав на приоткрытую калитку.

Сразу же сопроводил её к площадке за домом. По пути она с интересом осматривалась.

— Ого! — удивилась она, увидев сухую траву. — Что у вас тут произошло? Вроде пожар, а вроде и нет.

— Скажи, ты можешь… оживить растения?

Она посмотрела на меня как на идиота:

— Хочешь из графини сделать личного садовника? — язвительно усмехнулась она.

Я вздохнул и потёр переносицу.