Аргумент весомей пули (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Вроде — здорово. Вроде — большое дело.

Да только чёрта с два!

Если на посту медитировать ещё реально, то в обычной жизни и тем более в бою ничего из этого не выйдет.

С другой стороны, Огнич лишь центр искажений. Ничего бы у него не вышло, не сумей он задурить мне голову. А значит…

Я хмыкнул, поймал состояние внутреннего равновесия и скомандовал:

— Давай! Ещё разок!

Весьма раздосадованный неудачей, Огнич решил прыгнуть выше головы, и я вдруг уловил вторжение в свой дух — только тут чужая воля не стискивала его, пытаясь парализовать приказом «замри!», а будто бы размывала небольшой фрагмент в районе глаз. Что-то такое проделал со мной магистр Первоцвет, когда сглазил и нарушил координацию правой руки.

— Вижу! — указал я пальцем в сторону замеченной магической аномалии, и фургонщик ругнулся.

— Вот ты, Боярин, вредный!

— Пять кружек! — напомнил я.

Огнич хохотнул.

— Да! Пять кружек — это пять кружек!

Сквозняк подошёл и спросил:

— Ты разобрался, да? Как его замечаешь? — обаятельно улыбнулся светловолосый паренёк. — Ну, если не секрет?

— Гармонию попытайся поймать, — посоветовал я, решив наблюдениями о воздействии на дух пока ни с кем не делиться.

Сквозняк в голос выругался, перехватил наши озадаченные взгляды и скривился.

— Да уже достали с этой гармонией! У нас в школе всё на неё и баланс завязано, а его хрен поймаешь! — Он закрутил над ладонью голубоватый вихрь, но тот почти сразу скользнул в сторону и развеялся. — Ненавижу!

— Поэтому и вышибли? — догадался Огнич.

— Угу.

— Да ладно! — рассмеялся фургонщик. — Нас и вовсе не приняли. — Он пихнул паренька в бок. — Так и быть, одну кружку тебе пожалую. Мне и четырёх за глаза!

Я отвлёкся от них и задумчиво потёр переносицу. Приказ «замри!» я худо-бедно отработал ещё в приюте, а воздействие фургонщика определённо имело схожий с ним характер. Опять же — взгляд отвести несравненно проще, нежели человека сглазить. Там воздействие продолжается даже после того, как тайнознатец своё дело сделал, а тут — надо лишь надавить.

И пусть я не представлял, как зацепить всех наблюдателей разом, но вот одного…

— Огнич! — сказал я. — Ты не пугайся и не дёргайся, я сейчас твой трюк повторить попробую.

Фургонщик явственно напрягся и потребовал объяснений:

— А чего это на мне?

Отвечать я не стал, легонько надавил на дух сослуживца и спросил:

— Ну?

— Что — ну?

— Видишь меня?

— Конечно!

Я усилил нажим и, как видно, перестарался. Фургонщик вдруг ругнулся, мотнул головой и выскользнул из тисков моей воли.

— Ну ты даёшь, Боярин! — возмутился Огнич. — Я ослеп так-то!

— Погоди, сейчас…

— Не-не-не! — пошёл в отказ фургонщик. — На ком другом тренируйся!

— Как скажешь, — пожал я плечами, задумавшись, что именно сделал не так.

Решил, что самому Огничу отнюдь неспроста требовалось хотя бы на миг пропасть из вида, потянул в себя небесную силу и окликнул одного из бесталанных новобранцев, коих натаскивали вместе с нами.

— Гвоздь!

— Чего? — повернулся тот ко мне.

Я поймал взгляд пластуна, ткнул рукой в сторону:

— Гляди! — И сразу надавил своей волей, заодно отступил от парней в сторону.

Гвоздь недоумённо нахмурился, но в указанном направлении всё же посмотрел.

— Чего ещё?

Он развернулся обратно, и я буквально физически ощутил его взгляд, поэтому усилил нажим, не позволяя себя разглядеть. Наверное, для этого требовался какой-то служебный приказ, а то взмок в один миг. Но — сработало.

— Куда он делся? — озадачился Гвоздь и двинулся к нам, приблизился едва ли не вплотную, когда вдруг сбился с шага и выругался: — Да ну вас, колдуны недоделанные!

Огнич и Сквозняк рассмеялись, а я шумно перевёл дух.

Сработало! Ещё чуток свой магический арсенал расширил.

Здорово!

Не знаю, чем заняли вечером остальных новобранцев, а колдунам выделили время на развитие магических способностей. Выходить ради этого за пределы лагеря не требовалось, поскольку внутри увенчанного бамбуковой стеной земляного вала обнаружилась и площадка для отработки боевых чар. На столбах там было развешано несколько продырявленных и пришедших в негодность зачарованных лат, вот по ним деревенские увальни и принялись долбить огненными ударами. Занимались они этим с поразившим меня усердием, на их фоне потуги Огнича совершенно не впечатляли. Его сгустки пламени казались далеко не столь насыщенными, даром что летели несказанно быстрее. А вот приказ гашения отдачи, насколько удалось разобрать, изучили и отработали все трое.

Сквозняк расположился наособицу и то бил по мишеням воздушным кулаком, то запускал в них стремительные вихри, сёкшие щебнем почище картечи. Я подошёл к нему и спросил:

— А остальные тайнознатцы что же?

Паренёк смахнул упавшую на лицо чёлку и пожал плечами.

— Наше время! — Потом добавил: — Да и старшим тренировки без надобности, давно арканы до совершенства довели.

Я попытался поймать состояние гармонии, но стал лишь малость отчётливей ощущать производимые волшбой сослуживцев искажения. Тогда потянул в себя небесную силу, повозился чуток и сотворил огненный шар. Метнул взрывной аркан в кучу валунов и — рвануло, но успех меня как-то даже особо и не воодушевил.

Возился — долго. Рвануло — слабенько.

Нет, деревенские увальни рты поразевали, да и Огнич присвистнул, но если разобраться — это ерунда на постном масле, а не атакующий аркан. Из укрытия по наступающим ещё можно швырять, а на поле боя грош ему цена.

Быстрее надо! Быстрее и сильнее! Мне бы побольше энергии влить, но на это и время уходит, и если слишком долго с заклинанием вожусь, приказы контроля и сжатия сбоить начинают. Того и гляди заклинание в руках рванёт.

Но разочарование разочарованием, а упражняться я не бросил и швырял в камни один пламенный шар за другим, пока окончательно не выдохся. Затем взялся ловить состояние гармонии, а ещё присмотрелся к своим сослуживцам и начал прикидывать, как половчее отвести им глаза. Нацелиться на любого из колдунов было несказанно проще, нежели на бесталанного простеца, а вот действовать следовало куда тоньше, поскольку излишний нажим всё портил, лишь привлекая дополнительное внимание.

Попытался попрактиковаться на деревенских, и те немедленно обложили меня последними словами, пришлось пообещать проставиться ещё и этим. Ну а дальше вновь начал отрабатывать схему создания огненных шаров. Сложно, сложно, сложно. Слишком много узлов, но ни один не выкинуть. Пусть даже аспект больше и не требовалось смещать, всё равно для сотворения чар приходилось задействовать обе руки. Одной — никак.

И если мои бывшие соученики находили это вполне естественным, то Сквозняк лишь насмешливо фыркал. При этом с замечаниями он не лез, тем удивительней оказалось на третьем подходе услышать ироничное:

— Ну ты накрутил! Ну навертел!

Я обернулся и обнаружил, что столь пренебрежительно о моём аркане отозвался заявившийся в лагерь Мёртвой пехоты поручик Чеслав. Перехватив раздражённый взгляд, он подмигнул и вдруг резким взмахом руки отправил в одну из мишеней шар голубоватого огня.

Грохнуло так, что зазвенело в ушах, а пламя расплескалось на пару саженей вокруг. Обугленный столб задымился, в кирасе обнаружилась дыра с оплавленными краями.

— Это как так? — разинул рот фургонщик.

— Равновесие, мать его, — проворчал Сквозняк. — Баланс!

— Да нет! — отмахнулся Огнич. — Огонь почему синий?

— Голубой вообще-то, — улыбнулся поручик. — Между прочим, погорячее оранжевого будет, да и для белого аспекта куда лучше подходит! — Этим своим заявлением он вогнал фургонщика в ступор, после обратился ко мне: — Давай-ка, Боярин, прогуляемся. Разговор есть.

Мне бы о своей чрезвычайной занятости в ответ заявить, только пустое это — тон Чеслава отказа не предполагал.

Ну вот что ещё стряслось опять⁈