Одержимость Фенрира (СИ) - Снегова Анна

Игла в сердце вонзается глубже.

Прячусь в тени, опираюсь спиной на бревенчатую стену, прикусываю губу до боли.

При чём здесь я?

Отец вздыхает.

- Ничего не могу с собой сделать. Волнуюсь. Эх… Как бы пережить все эти праздники поскорее. Снова насладиться тишиной, только с нашей семьёй. Мне кажется, сам воздух пропитан напряжением, ты чувствуешь? Даже без Фенрира вся эта куча чужаков меня напрягает…

Фенрир.

Красивое всё-таки имя. Сильное. И ещё какое-то… дикое. Рычащее.

Произношу его мысленно, и оно прокатывается по телу мурашками, оседает на языке терпким покалыванием. Фрейя скрытная, она почти не говорила о брате. Имя я услышала впервые. Наверное, у Гримгоста очень грозный король, под стать имени.

- …никогда столько в Таарне ещё не собиралось! Делегация из Империи, делегация из Гримгоста…

Вот бы посмотреть хоть одним глазком. Так интересно! Отец никогда не пускал посторонних в дом. А мне так надоело видеть одни и те же лица. Хотя бы просто поговорить с кем-то новым! Узнать больше о чужих загадочных странах. Ну почему нельзя…

Несправедливо.

- …В общем, хорошо, что Нари останется дома. Буду меньше переживать.

Вытираю ресницы и разворачиваюсь рывком, убегаю к себе в комнату. Когда врываюсь к себе и падаю на кровать, дышать уже совсем нечем. Ну зачем я снова бегала… мне же нельзя… боль ритмично вонзается под рёбра в такт толчкам крови по венам.

Через полчаса, когда я почти уже смогла договориться со своим сердцем и прийти в норму, раздаётся осторожный стук в дверь. В моей комнате уже совсем темно, а свеч я не зажигала. Луна ещё не взошла.

- Нари? Мы уходим, - тихо говорит мама. Садится на край постели, где я лежу, уткнув лицо в подушку. Гладит по спине. Как всегда, понимает меня без слов. – Мы тебе свадебного торта обязательно принесём. Огромный кусок! Ты не представляешь, какой величины этот торт, его десять поварих сразу пекли, всей деревней, как подарок на свадьбу Вождю.

Молчу.

- Солнышко… мы завтра все вместе ещё раз отпразднуем дома. Не грусти. Обещаешь?

- Угу.

Она вздыхает.

И поцеловав меня в макушку, неслышно уходит.

Шум и гам на первом этаже плавно перемещаются во двор. Мои младшие братья, как всегда, не умеют передвигаться в тишине. Дэй привычно переругивается с Мирей. Мама пытается их усовестить. Судя по звукам, долетающим ко мне через распахнутое окно, пытаются решить, как посадить Фрейю на барса Мэлвина, чтобы не помять платье. Сам Мэл уже давно ждёт в священной роще. Представляю, как волнуется. Он Фрейи так долго добивался…

Когда наступает тишина и шум удаляется за пределы двора, я поднимаюсь с постели и выхожу за дверь.

Опустевший дом встречает меня звенящей тишиной.

Медленно бреду по пустым коридорам одинокого тёмного дома, скользя ладонью по стене.

Тяжесть в груди не отпускает. Едва могу сделать вдох.

Только теперь я поняла, как сильно хотела быть со всеми. Это так больно, оказывается… Какой смысл меня ограждать от праздника, если тут, в одиночестве, боль накрывает ещё сильнее?

Наверное, никогда ещё не чувствовала себя такой одинокой, как в этот миг.

Наливаю себе стакан воды в кухне. Подхожу к окну, сжимая прохладное стекло в ладонях, и смотрю в ночь. В небе светит огромная бледно-голубая луна.

Она взошла.

Значит, церемония уже началась.

***

Фенрир

Мать твою.

Луна взошла. Значит, церемония уже началась.

Добираюсь до темнеющих громадин Таарнских гор уже в темноте. Задержка с рекой-маньячкой вышла мне боком. Я мог бы успеть, но теперь, судя по всему, хорошо если до рассвета управлюсь.

И всё же цель близка. Это наполняет волнением и предвкушением.

В волчьей форме было бы быстрее, но подойдя к перевалам, оборачиваюсь снова в человека. Что-то мне подсказывает, так больше шансов. Устраним хотя бы какие-то раздражающие факторы для чёртовых кошаков. Такие, как волчья шкура, лапы, хвост и клыкастая пасть.

Остаётся проблема моего запаха. Оборотень даже в обличье человека будет пахнуть так, что эти вредные стражи перевалов сбегутся со всех окрестных гор, чтоб обглодать мои косточки.

Ну… поехали. Кажется, сейчас сохранность моей шкуры будет зависеть от того, что за варево намешал мне местный друид. Надеюсь, у него нет срока годности, и я не отброшу копыта раньше времени.

Притертая крышечка подалась с трудом. Я поднёс пузырёк к носу, осторожно втянул запах… и чуть не задохнулся.

Задница йотуна… Да они издеваются?!

Зелье воняло так, что меня чуть не вывернуло наизнанку.

Нет, скорее всего, обычный человек вообще ничего не почувствовал бы. Но проблема в том, что я-то – не обычный! Для простых людей кошки не пахнут. Вообще. Только их дерьмо, которое они поэтому так тщательно закапывают – чтоб добыча по запаху не поняла, что поблизости охотится хищник. Люди не способны уловить от этих шерстяных тварей их собственный запах. Мягкую шерсть вылизывают шершавым языком так чисто, до скрипа, что это практически невозможно.

Для обычного носа.

Волчий нюх различает такие мельчайшие нюансы запахов, что для меня сейчас истинная пытка – то, как «благоухает» зелье.

То есть, друид с моей сестрой решили, что если я тоже буду вонять, как кот, барсы примут меня за собрата и пропустят? Прекрасно.

А мне теперь что делать, чтоб нюх не отбило после такого испытания напрочь?

Впрочем, долго колебаться было некогда. Я вылил на себя содержимое гадской склянки, отбросил ее в сторону. Надеюсь, этот праздник будет стоить тех мук, которые я принимаю, чтоб на нём присутствовать. Хоть пожру нормально – от голода уже живот к позвоночнику прилип.

Осторожно, медленно двинулся через темнеющее впереди ущелье. Тело было напряжено как взведённая до предела пружина. Готовое каждый миг к обороту. Клыки во рту чуть удлинились, по предплечьям побежала волчья шерсть.

Очень скоро ощутил на себе неподвижный, пристальный взгляд, по нервам полоснуло чувство опасности.

Во тьме, высоко над моей головой, то тут, то там загорались огни серебряных кошачьих глаз.

Нари

Тревожное ощущение не давало ни сидеть на месте, ни стоять.

Я слонялась по дому и нигде не могла найти себе места.

«А ты глупая. Будешь сидеть дома, не найдешь».

Я вздрогнула, когда в голове словно зазвучали слова малышки Эйрин.

И я поняла, что не могу. Просто больше не могу. Это выше моих сил!

Но ведь отец строго-настрого запретил…

Ах, если бы можно было как-то незаметно пробраться на праздник, просто посмотреть, и чтобы он об этом не узнал… так, стоп.

Я застыла посреди коридора, там, где меня настигло неожиданно пришедшей в голову идеей. А потом сломя голову, не разбирая дороги понеслась по лестнице обратно вниз. Пару раз чуть не свалилась, в последний момент вцеплялась в перила. В голове был туман. Волнение вспыхнуло пожаром, разнося по венам с током крови ужасное возбуждение. Я что, и правда собираюсь?.. Нет, я, папина дочка, самая послушная, та, которая никогда в жизни не нарушала никаких правил, собираюсь?..

Перед отцовским кабинетом я остановилась, привести в порядок дыхание. Мне же нельзя волноваться! А как может взломщик не волноваться, идя на дело?

Впрочем, папа никогда не запирал кабинет от своих. Да и стол тоже. Я много раз видела, где у него хранятся зелья.

Ряд разноцветных пузырьков сверкнул на меня в выдвинутом ящике. Ничего опасного здесь не было, это ж не берлога Гордевида, где он изобретает всякую всячину. Тут в основном лечебные, обостряющие зрение на охоте, средство от недосыпа… а вот и главное сокровище папиной коллекции.

Зелье невидимости было единственным с удивительной призрачно-серебристой консистенцией, оно слабо светилось изнутри. Такое невозможно ни с чем спутать, если один раз увидишь. Я сглотнула комок в горле.