Матабар III (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой"

Ардан ощутил в себе мгновенный порыв огрызнуться, что растрачивает он их на то, чтобы носиться по городу в поисках тех, кто может этот самый город превратить либо в Мертвые Земли, либо вообще в Спящие Духи знают, что, но… это все от усталости.

— Спасибо, профессор, — на самом деле — искренне поблагодарил Ардан, потому как Ковертский редко тратил время, чтобы прямо на практическом занятии проверить чью-то работу. Скорее даже — почти никогда не тратил. — Я постараюсь нагнать упущенное до экзаменов.

— Вы уж постарайтесь, Ард, постарайтесь, — закивал Ковертский и снова поправил грязные, замасленные очки. — Будет обидно, если вы нас покинете даже, по сути, и не начав обучение.

Ковертский ушел дальше по рядам. Профессор нисколько не преувеличил, когда сказал, что их обучение толком-то и не началось. Первые два курса, по сути, существовали для того, чтобы построить крепкий фундамент, на котором, в последствии, начнут стройку из глубоких знаний и умений, произведя, в итоге, лучших Звездных магов Империи, а значит — мира.

В конечном счете не даром же Большой считался центральным учебным и исследовательским центром Звездной магии на всей планете.

Учиться здесь — шанс, о котором большинство могут лишь мечтать.

Так что действительно, раз уж пока с работой в Черном Доме затишье, стоит…

Арди дернулся в сторону, едва не разбив колбу для отстаивания первичной смеси, а затем едва слышно покорил себя за длинный язык. Пусть и мысленный.

Ногу в штанине резко обожгло. Пошарив в кармане стильных, легких льняных брюк (тех самых, добытых в схроне Орочьих Пиджаков) рукой, Арди вытащил на свет сигнальный медальон Милара. Судя по тому, как сильно мелкий засранец нагрелся, капитан где-то совсем рядом.

Арди, уже в который раз устало и разочаровано, покачав головой, собрал свои записи и инструменты обратно в сумку, подвесил гримуар на пояс, забрал посох и откланялся.

До конца практики оставалось еще полчаса — вполне достаточно, чтобы попытаться исправить ошибки и приготовить вторую версию отвара. Так что неудивительно, что Ковертский проводил студента, покидавшего лабораторию, весьма и весьма разочарованным взглядом.

Примерно таким же, каким на Арди смотрели все, без исключения, профессора. Даже старик Тиун Листов, профессор Истории, на занятиях которого Арди никогда, толком-то, себя и не проявлял — и тот корил Ардана за отсутствия прилежности в учебе.

Спящие Духи! Да если бы не кровь матабар, заживлявшая бесконечные «производственные» травмы Арда, тот бы вообще в Большом появляться не смог… Что, конечно, лишь его, и ничьи больше, проблемы. Он же сам выбрал работу во второй канцелярии. Мог и отказаться.

Проклятая любовь к головоломкам…

И проклятый Гранд Магистр Эдвард Аверский…

Покинув корпус Биологии и Алхимии, Ардан прошел по переходу, в пустынных просторах коего эхом разносился гулкий стук деревянных каблуков самых дешевых, какие только можно купить на блошином рынке, туфель. Да, счет юноши постепенно пух и полнился эксами, но… с ценами на Звездные книги и, тем более, накопители с ингредиентами, Арди все еще, порой, в шутку задумывался над тем, что, к примеру, ограбление налогового поезда не такая уж и плохая идея.

Атриум встретил Арди привычной, даже в учебное время, суетой. Тем более в преддверии стремительно приближающегося конца учебного года. Здесь, около стойки информации, стайкой кружили теперь уже не только обладатели красных плащей, но и десятки зеленых, а еще немногочисленные, но яркие пятна синих с нашивками, в основном, военного и целительского факультетов.

Гардероб после того, как сошли последние снега, убрали. И сейчас, среди студентов, мелькали работники в желтых мундирах, белых перчатках и фуражках. Вооруженные швабрами с широченными щетками, те скользили по полу и смывали грязь и влагу, принесенную на обуви.

Арди, уже привычным жестом, поздоровался со скучающими горгульями. Неизменными, молчаливыми каменными изваяниями, страшилища взирали со своих высоких пьедесталов на пеструю суету университета.

Ардан, держа пальто на сгибе локтя (верхнюю одежду сдать можно было лишь зимой, когда в Большом включали отопление. В остальные сезоны одежду носили с собой, потому что, вплоть до лета, в большинстве помещений царствовал если не мороз, то вполне ощутимый холод), перекинул сумку через плечо и уже собирался выйти за дверь, как его остановили.

Причем весьма беспардонно. За спиной прокашлялись, а на плечо легло навершие чужого посоха.

Арди, опешив, обернулся. Позади него, в зеленом костюме с широким, длинным, двубортным пиджаком, в монокле с золотой оправой и буквально кричащими о роскоши кольцами, стоял никто иной, как профессор, лорд Рафаэль Алиров собственной персоной.

Все такой же напыщенный, с нездоровым лишним весом, демонстрировавшим явно немалое состояние, позволявшее каждый раз утолять все растущий и растущий аппетит, опережавший в темпах один лишь, разве что, живот (или же те шли рука об руку?), лорд выглядел важнее единственного петуха в курятнике. Образ дополняли тонкие ноги, непонятно каким чудом избегавшие участи стать дополнительным хранилищем для запасенного на будущее жира.

— Добрый день, студент Эгобар, — с улыбкой, полной самодовольства и надменности, приторно, предельно издевательски «дружелюбно», поздоровался Рафаэль.

— Профессор, Алиров, — все так же в недоумении вернул любезность Ардан.

Что могло понадобиться заместителю декана военного факультета от…

Ах.

Ну да.

Арди, из-за того в каком темпе и с каким градусом постоянной опасности бурлила и кипела его жизнь, уже успел позабыть о относительно недавних событиях. Тех самых, что привели к дуэли с бароном Керимовым, закончившейся для последнего койкой в госпитале. А еще тех самых, где Бажен Иорский, прилюдно, не то, чтобы унизил профессора Алирова, а довольно звонко щелкнул того по носу.

— Счастлив донести до вас предельно радостную весть, студент Эгобар, — Алиров, пальцами, легко сошедшими бы за сардельки в лавке мясника, нырнул во внутренний карман пиджака. — Вам, наверное, в тягость ждать вашего взыскания за инцидент. Так что я, ради вас, дорогой мой друг, ходатайствовал в деканате, чтобы вы как можно раньше избавились от сего томительного ожидания.

Только полный олух, напрочь лишенный чувства эмпатии, не понял бы, что Алиров издевается, попутно искренне наслаждаясь процессом. И даже его сладкие речи лишь подчеркивали ту степень глубинной неприязни, что зародилась еще полгода назад, когда Арди впервые столкнулся с лордом Алировым во Дворце Царей Прошлого.

— Держите, — и профессор протянул Арди бумагу с гербом Большого и подписью декана факультета Общих знаний.

' Дисциплинарное взыскание

Студент Эгобар, согласно статье 4, пункту 2 правил внутреннего распорядка Императорского Магического Университета, с коими вы согласились в момент подписания документов о зачислении, вам выписывается дисциплинарное взыскание следующего хаарктера.

Семнадцатого числа месяца Приливов, с 6ти часов вечера до 5ти часов утра восемнадцатого числа месяца Приливов, вы должны отбыть наказание в Питомнике Университета.

Питомник находится по адресу:

Район Старого Парка. Улица Плотника Шаверского. Нечетная сторона. Строение номер 29.

В случае вашего отказа от исполнения взыскания, вы, согласно статье 4, пункта 4, будете немедленно отчислены из Императорского Магического Университета.

С уважением,

Деканат факультета Общих Знаний.'

Ардан прочитал еще раз, а затем еще и еще.

— Но это ведь официальный выходной день, — непонимающе произнес Ардан. — День Святых.

— Да? Ой, какая жалость, дорогой мой друг, — картинно всплеснул руками Алиров. — И ведь уже завтра, правда? О Светлоликий, какое упущение с моей стороны! Я, разумеется, постараюсь исправить данный промах и тот же час отправлюсь в деканат, дабы уладить недоразумение, студент Эгобар. Увы, не могу вам обещать, что мое предприятие увенчается успехом, — Алиров всем видом показывал, что попросту издевается. Все он прекрасно знал, никуда спешить и никакие проблемы решать даже не планировал, а попросту играл на публику. Даже если публика ограничивались его, пусть и весьма объемным, но единственным лицом. — Но что я вам точно, могу обещать, студент Эгобар, при всем моем, поверьте, искреннем сожалении, что, если я получу известие о том, что вы не присутствовали в назначенный день и час в Питомнике — вы покинете университет быстрее, чем вспомните как звали вашего отца… Ох, простите мне мою бестактность.