Ссыльные лекари (СИ) - Стрелецкая Екатерина

Еле передвигая подрагивающие от перенапряжения ноги, я дошла до своего дома и не снимая шубы, лишь расстегнув её, растянулась на лавке в кухне. Не знаю, сколько провалялась в этом заторможенном состоянии, но не шевелилась бы до утра, если бы не тёплая лужица, начавшая увеличиваться на груди. Мда... Ну всё, Риона, вот ты и познала первые «радости материнства». Поругиваясь больше на себя, чем на щенка, стащила шубу, радуясь, что она осталась сухой, пошла доставать сменное платье, не забыв раздуть огонь в плите и поставить ведро с водой греться. Копошась в сундуке, я внезапно сообразила, что теперь на пути к главе встала не только непригодная для проезда дорога, но и щенок. Вот куда его деть, когда настанет подходящая погода? Сколько займёт путь до Гролайя, а вернусь ли потом обратно в Веройсу? Голова пошла кругом от всех этих вопросов, но в итоге решила, что озадачусь всем этим ближе к отъезду.

Пока ополаскивалась в лохани, волкособ копошился внутри платья, возле которого я всё-таки положила бутылку с горячей водой. Зато стирка испорченной одежды прошла очень увлекательно, так как пришлось несколько раз ловить серо-коричневый комочек, чтобы он не шлёпнулся в мыльную воду. Наконец, все текущие хлопоты были завершены, мы оба поели и завалились в кровать, чтобы немного поспать. Открыла я глаза сразу, как почувствовала возню рядом с собой. И надо сказать, вовремя на вытянутых руках отставила щенка подальше от кровати: всё-таки вытереть с пола лужицу гораздо легче и проще, чем сушить сорочку, одеяло и простынь с матрасом. А вот обратно затащить малыша оказалось труднее: руки предательски тряслись, грозя его выронить, да и тело болело так, будто меня палками били. И что же мне спокойно-то не жилось, а?

С трудом стащив себя с кровати, я натянула на себя платье и немного походила взад-вперёд, чтобы хоть немного заставить мышцы прийти в подобие нормы. Под одеялом ещё какое-то время сохранялось моё тепло, поэтому радуясь относительной свободе от мохнатого «ребёнка», устроилась в старом кресле и достала одну из принесённых ранее книг. Однако стоило мне её чуть полистать, как внутри обнаружилась чёрная тетрадочка, спрятанная в специально вырезанном под её размер углублении.

Глава 14. Тайны бывшей хозяйки дома

Буквально первая же фраза меня насторожила: «Это уже третий дневник, который я начинаю с тех пор, как оказалась в Веройсе, потому что два предыдущих сгинули бесследно...». Но никаких подробностей, каким образом Тония – она же Антония Скайрен, оказалась в этой деревне, не было. У меня вообще создалось ощущение, что всё писалось на скорую руку, будто женщина очень сильно торопилась и старалась изложить только основные факты. Да, это была та самая «предыдущая ведьма», о которой упоминал Сортон. И вот её, как раз-таки с полным правом, можно было таковой назвать, ведь у неё имелась магия. Правда, немного, но и с этими крохами Тония умудрялась спасать жизни деревенских, маскируя свои способности под обычное знахарство со всеми этими «пришёптываниями» да «заговорами».

И вот эта самая магия не раз спасала ей жизнь, когда в деревенских, словно чёрт вселялся, и они пытались её казнить. Ничего не напоминает, а? Не сказала бы, что один в один, но очень похоже. Жаль, что ни слова об обычных буднях не было сказано, даже имён не упоминалось. Большая часть дневника была посвящена различным рецептам целебных снадобий, которые следовало немного изменять с помощью магии. Которой у меня не было! Так что в целом дневник оказался для меня бесполезным, если не считать того, что желание меня уничтожить можно расценить как традицию веройсовцев.

Только последние несколько страниц меня заинтересовали, так как Тония упоминала о растении под названием «златовенчик», способный едва ли не моментально заживлять раны и способствовать скорейшему сращиванию переломов. Она даже обнаружила в лесу места, где оно могло произрастать, но почему-то ни разу не смогла его добыть за несколько десятилетий, прожитых в Веройсе. Тония даже выдвинула теорию, что златовенчик не способен найти тот, кто обладает хотя бы каплей магии, так как само растение обладало настоящими магическими свойствами.

Это упоминание меня несколько удивило, так как показалось необычным знать о растении всё о целебных свойствах, местах произрастания, но не быть в курсе о взаимодействии с теми, кто обладает магическими способностями. Ещё я ни слова не нашла о златовенчвике, пока штудировала библиотеку в ожидании выздоровления Розана, а ведь там было множество книг и справочников, посвящённых травам. Тонии кто-то рассказал об этом растении? Вот точно не деревенские, они же, также как и меня, ненавидели её, а потому сомнительно, что стали бы делиться такой ценной информацией. Получается, что был кто-то ещё, но вот кто?

Рий тихонько заскулил, и пришлось снова его забрать к себе. Хорошо, что платья, обнаруженные в сундуке, были с высоким вырезом, иначе пришлось бы его приматывать к себе едва ли не простынёй, чтобы не выронить. Даже плюс, что бюстом природа меня наградила не особо выдающимся, иначе только мешал бы, да ненужное внимание парней привлекал. Крутить шуры-муры с кем-то из деревенских ох, как не хотелось, особенно, если учесть, что всем им было нужно только одно.

Пока волкособ вошкался за пазухой, я продолжила изучать дневник Тонии. После златовенчика неожиданно обнаружилось описание дома, вернее, его комнат. Оказывается, помимо лаборатории имеются ещё две потайные комнаты, причём одна из них использовалась в качестве кабинета для приёма пациентов, а вот вторая служила чем-то вроде мини-оранжереи. Прежде чем пойти проверять, в каком они обе состоянии, пришлось отвлечься на кормление Рия. Если так дело и дальше пойдёт, придётся кур заводить, если не корову, иначе разорюсь. А ведь потом ещё ему и мясо понадобится, у-у-у...

Пока лечила Розана, несколько раз оказывала помощь деревенским за бартер. Я им лечение язв, нарывов и кровотечений, а они мне – продукты или предметы домашнего обихода. Хотя трижды монетки совали, но деньги старалась не тратить, откладывая их на дорогу до Гролайя. Но деревенские не были бы самими собой, если бы пару раз не пытались подрезать кошелёк, теперь приходилось хорошенько прятать свой «золотой запас», беря с собой только на текущие расходы. Но вот, кстати, что заметила: и раньше я сама слышала, и Тония указывала в своём дневнике, что в сам дом жители Веройсы заходить боятся, хотя из сеней и сараев готовы вынести всё подчистую. Поэтому различный сельскохозяйственный инвентарь хранился в доме, перекочёвывая на чердак, как только заканчивался сезон, и весь урожай был убран.

Насытившийся Рий возился на груди, а я взяла лампу и пошла осматривать «приёмную». Пыли здесь, конечно, было столько же, сколько в доме раньше, но зато сохранились в целости и сохранности стеллажи, кушетка, стол и даже банки с какими-то снадобьями. Всё содержимое, так же как и обнаруженное в лаборатории, я намеревалась вылить подальше от дома, так как несмотря на этикетки, пользоваться ими было чревато. У тех же веройсовцев пыталась как-то выяснить, давно ли умерла прежняя хозяйка моего дома, но кроме «да давненько, уже и не припомнишь», ничего не добилась.

Наводить порядок с Рием, норовившим то и дело вылезти наружу, цепляясь коготками за медальон, напоминающий «звёздочки» бадьяна, было бы проблематично, поэтому пришлось нагреть воды не только для уборки, но и в бутыли, чтобы соорудить ему на той же кушетке тёплую «нору». Как только питомец оказался в безопасности, но при этом на виду, я принялась за дело.

Вначале убрала всю «серую вату», потом начала составлять на стол флаконы, чтобы не мешали протирать полки. Пока отмывала стену, к которой прикручен один из стеллажей, обратила внимание на затирку, отличающуюся в двух местах от остальной кладки. На самом деле, если бы не поставила лампу на полку, даже не заметила разницы, но света было достаточно, а потому тут же пустила в ход нож, простукивая и подцепляя камень за камнем. Наконец, один из них ушёл внутрь, а затем целый блок из четырёх отъехал в сторону, открывая тайник. Искренне надеясь, что меня никто не цапнет внутри, сунула внутрь руку, подсвечивая себе лампой.