Ссыльные лекари (СИ) - Стрелецкая Екатерина

Я брела вдоль реки, пиная попадающиеся под ноги камни в сторону воды, освободившейся от ледяного плена уже метра на три от берега. Тёмная рябь с плеском принимала в себя мои «дары», добираясь до меня время от времени мелкими брызгами. Наверное, летом здесь будет очень красиво, но когда оно ещё наступит? Я настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу обратила внимание на странный звук, похожий на писк. Скинув с головы тяжёлый капюшон, покрутила головой в разные стороны, пытаясь понять, не ослышалась ли и откуда он раздавался. Как раз впереди река делала небольшой изгиб, образовав нечто вроде небольшого залива, поросшего вдоль кромки густыми камышами, похожими в это время года на распотрошённый веник, воткнутый в землю.

Писк раздавался всё реже и слабее, и я, ругая себя за добросердечность и надеясь не остаться среди шишкастых палок навеки вечные, полезла в хлюпающую топь. Споткнувшись о какую-то корягу, незамеченную из-за жухлых стеблей, едва не свалилась в воду, поблескивающую в каком-то метре от меня. Зато сразу увидела зацепившися за другой конец обломка дерева большой мешок, из которого, как раз-таки, и доносился писк. Кое-как подцепив его отломанной веткой, потянула на себя,а затем достала нож. Несмотря на хорошую заточку, я еле смогла раскромсать задубевшую ткань, а когда развела прореху пошире, то окаменела.

Глава 13. Найдёныш

Мёртвая Белка... Собака Сортона. Кому и когда пришла в голову светлая мысль назвать так чёрную, как смоль псину, не смог ответить даже сам староста, к которому я несколько раз заходила, чтобы отдать корзинку и прикупить ещё продуктов. В каждый мой приход Белка рвалась с цепи так, словно я её любимого хозяина расчленять пришла, а не просто проходила мимо, стараясь не задерживаться. На что способны клыки этой милой «собачки», проверять на собственной шкуре как-то не хотелось, потому что вера в то, что она просто хочет со мной познакомиться поближе, не была сильна во мне. Сортон своей охранницей гордился и не упускал шанса потрепать за ушком, если находился во дворе. Поэтому увидеть Белку в мешке я совершенно не ожидала. Судя по широкому следу от ошейника, не снимавшемуся долгие годы, и расстегнуть который мог только староста, так как больше к себе собака никого не подпускала, никто иной, как сам Сортон приложил свои руки ко всему тому, что я обнаружила.

Но самым важным, на что я обратила внимание, было то, что сука относительно недавно ощенилась, а тот самый писк издавал дрожащий комочек, прячущийся под лапой матери. Даже удивительно, как он не захлебнулся, ведь по всем признакам было похоже, что Белку утопили, попросту сбросив в реку. Вытащив щенка, я быстро спрятала его у себя за пазухой, а мешок потащила к берегу. Неразумно? Может быть, но оставлять всё как есть было как-то не по-человечески. Пусть взаимной любви у нас с Белкой и не случилось, но быть похороненной, а не брошенной в камышах, она заслуживала. Другой вопрос, что в полумёрзлой земле это будет сделать достаточно непросто. Щенок притих, и лишь по едва ощутимому движению лапок, было понятно, что он всё ещё жив. Разрываясь между мёртвой матерью и её живым дитём, я сделала выбор в пользу последнего, помчавшись к своему дому и стараясь не самоубиться на скользких дорожках.

До знакомой изгороди оставалось всего два дома, как навстречу опять вышел Сортон. Мимоходом заметив про себя, что как-то он зачастил к Раяне, решила, что не моё это дело и лезть в чужие дела уж мне-то точно не стоит. Вот за каким только чёртом Сортону понадобилось останавливаться и преграждать мне путь?! Он ещё так пристально оглядел мои изгвазданные в камышах сапоги и не менее «чистые» полы шубы.

– И откуда ты это такая «красивая», девка?

– Меня Риона зовут, а не «девка». Я по берегу реки гуляла, а там мешок с мёртвой Белкой...

Сортон брезгливо перекосился и сплюнул себе под ноги: – Загуляла она пару месяцев назад, да накуролесила. В лес убежала, да с волком спуталась, шавка. И приплод порченый принесла. Пришлось избавиться, а то так и будет в лес бегать, а смесок птицу порежет, как подрастёт.

Так вот оно значит что... То-то мне показалось, что щенок не совсем на собачьего похож, но подумала, что ошибаюсь.

– И куда ты так торопилась? Испугалась, что ли?

– За лопатой я, похоронить Белку нужно.

– Чумная девка... – ещё раз сплюнул Сортон и утопал прочь.

А я вбежала в дом и заметалась в поисках молока и яиц. Откуда-то появилось твёрдое убеждение, что, смешав их, можно будет накормить волкособа. Малыш за пазухой, видимо, отогрелся, и всё чаще копошился. Нет, избавиться от него я точно не смогу: подрастёт, в лес отпущу, но убить рука не поднимется. Это я людей не очень люблю, а животные – совсем другое дело.

Платье на груди совсем вымокло и неприятно холодило тело, стоило убрать щенка. Впрочем, он тоже не был в восторге от моей идеи, возмущённо поскуливая. В итоге я не придумала ничего лучше, как замотать его в платок, который за концы повесила себе на шею. Но и это не помогло, поэтому пришлось чуть распустить шнуровку платья и этот свёрток затолкать в декольте. Поскуливания прекратились.

Смешав яйцо и примерно четверть кувшина молока в ковше, поставила на огонь, чтобы немного подогреть, и тут же столкнулась новой проблемой: а как же накормить? Это же не котёнок, чтобы из миски лакать, да глазки уже открылись, но... Сняв ковшик, накрыла его полотенцем, а потом помчалась в лабораторию, едва не навернувшись в спешке с лестницы, но обошлось, и вскоре я снова перескакивала через порог кухни. Вытащив волкособа и разместив его на коленях пузиком вниз, набрала в стеклянную трубку получившуюся смесь и аккуратно регулируя «подачу», попробовала накормить зверёныша. Вначале он не понял, чего от него хотят, но пофыркав, сообразил, что такое попадает ему в пасть. Я боялась перекормить, но тут щенок сам как бы отвалился в сторону. Приподняв своего нового питомца, посмотрела на округлившийся животик, но судя по осоловевшим серо-голубоватым глазкам, всё прошло как надо. Облегчённо выдохнув, помассировала брюшко, а потом снова спрятала за пазуху, решив что, даже если и случится конфуз, всё одно – не особо хуже станет.

Наскоро перекусив, я снова стала одеваться: пока светло, да щен сыт, нужно его матерью заняться. Вытащив из кладовки в сенях лопату, поточила её на всякий случай специальным бруском и отправилась обратно на реку. Побродив около берега, нашла место, где земля лучше всего оттаяла и принялась за работу. Со щенком копать было не особо удобно, но был ли у меня выбор? Он и так основательно продрог за то время, пока был в мешке, а грелки у меня не было. У меня мелькала несколько раз идея взять из лаборатории плоскую стеклянную бутылку или наполнить флягу тёплой водой, но вот только кто даст гарантию, что этого тепла хватит на то время, пока занимаюсь похоронами?

Земля поддавалась с трудом, но я не сдавалась. Все комья и оглудки рассекала лезвием, а затем, как могла, им же и крошила, чтобы легче было засыпать потом. Всё бы ничего, но безумно бесили деревенские, собравшиеся поглазеть на то, как «ведьма» окончательно с ума сошла и вместо того, чтобы скинуть мешок обратно в реку, собирается какую-то псину хоронить. Вот зуб даю, что Сортон растрепал, так как больше никто не знал ни о моей находке, ни о моих намерениях. Естественно, помощников не нашлось, все только то и делали, что пялились, да отпускали шуточки в мою сторону. Сцепив зубы, продолжала копать, молясь про себя, чтобы щенок не подал голос, хотя сквозь шубу скулёж могли и не услышать.

Наконец, яма подходящего размера и глубины была готова, и я отправилась за мешком с Белкой. Тащить его было не так-то просто, ведь ранее распорола его почти до горловины, но как-то справилась, а переваливая его в импровизированную могилку, встала так, чтобы не было видно, что щенка там нет. Закидав тело землёй, почти не чувствуя рук, прикатила три камня, дабы дикое зверьё не разрыло захоронение, и только потом привалилась спиной к ближайшему дереву, чтобы перевести дух. Деревенские ещё немного посудачили и разошлись. Вот чую, что уже к вечеру вся Веройса будет в курсе моего поступка. А, пусть болтают сколько влезет, у меня сейчас проблема поважнее будет.