Искательница бед и приключений (СИ) - Корсарова Варвара

Затрещали пуговицы и швы, грубые пальцы залезли в карманы жакета, охлопали грудь, бока, бедра.

Я исхитрилась и что было силы укусила за мерзкую ладонь. Под зубами противно хрустнули сухожилия, негодяй охнул и отдернул руку.

Тут уж я времени терять не стала – завопила, что было мочи, хотя со сдавленными легкими это было непросто сделать!

– Уходим, – буркнул второй.

Меня небрежно швырнули на пол, локоть и бок взорвались болью. В темноте прогремели удаляющиеся шаги.

Нащупав переборку, я поднялась, нашарила и повернула рубильник. Лампочка озарила пустой коридор.

Я осмотрела и ощупала себя, убедившись, что пострадала не сильно. Подумаешь, жакет порвали, да пару синяков заработала! Зато жива.

Огляделась – ни следа сумочки. Меня хотели ограбить и для этого заманили в темный коридор? Кто, зачем? Я далеко не самая богатая пассажирка. Но негодяи даже состряпали записку, подделав почерк Иверса (откуда он им знаком?) и подкупили стюарда! Нужно срочно известить капитана, пусть примет меры. Тоже мне, пароход первого класса!

По коридору шла быстро, но осторожно, постоянно оглядывалась и прислушивалась – не хватало вновь натолкнуться на бандитов! И только благодаря этому различила странные звуки. Они доносились из темного прохода, который перпендикулярно вливался в коридор.

Там глухо ругался мужчина, время от времени его ругань перемежалась сильными ударами и грохотом. И голос этот определенно принадлежал доктору Иверсу! Его затейливые речевые обороты я узнаю где угодно.

Проход оказался тупичком с одной-единственной дверью, на которой висела табличка «Тросы и цепи». Дверь дрожала от ударов – в нее бились изнутри. Задвижка прыгала и трещала, скобы уже наполовину отвалились.

– Доктор Иверс! – крикнула я. – Вы там?

На миг наступила тишина, а потом Иверс проревел:

– Кто ж еще! Откройте дверь, Джемма!

– Сейчас!

Я засуетилась, осмотрела и ощупала замок.

– Заперто на ключ! Сбегаю за подмогой. Ждите!

– Черта с два! Отойдите! Быстро!

Изнутри словно тараном грохнули, и запор не выдержал. Дверь распахнулась, и в закуток вылетел изрядно помятый и невероятно взбешенный доктор Иверс.

Он отдышался, выпрямился и уставился на меня. Встревоженные глаза профессора мигом отметили и порванный жакет, и мой помятый вид.

Сообразительности Иверсу было не занимать, он сразу сложил два и два.

– Вас тоже заманили в ловушку? Сильно пострадали? Как вы выкрутились?

– Да, заманили. Я в порядке. Выкрутилась чудом.

Хорошо, когда человек понимает тебя без слов – пускаться в подробные объяснения у меня не нашлось сил.

Однако хорошенько разглядев Иверса, я всплеснула руками и едва удержалась, чтобы не запричитать жалостливо. Но лишь сказала:

– Вам досталось больше. Слушайте, вас же избили! У вас кровь на лице.

– Ерунда, – отмахнулся он. – Больше пострадало мое самолюбие. Провели, как идиота! Как я мог поверить, что вы решите...

Он осекся.

– Вам тоже передали записку? – догадалась я. – От моего имени? И что в ней было написано?

– Неважно, – Иверс моргнул и отвел взгляд. – Куда важней вопрос – кто и зачем. Впрочем, «зачем» – понятно. Меня застали врасплох. Я дожидался вас, как олух, когда на меня напали сзади, скрутили, затащили в подсобку и обыскали. Уверен, им нужна была карта Лилля!

Он схватил меня за плечи и страстно спросил:

– Вас тоже обыскивали? Вы оставили карту в каюте или носили в кармане? Они ее забрали?!

– Тихо, тихо! – я легонько ткнула профессора кулаком в живот, чтобы остудить. – Карту я ношу при себе, меня обыскали, забрали сумку, но карту не нашли. Я хорошо ее спрятала.

– Где она?!

– Тут, – я показала себе на грудь. – Сунула в корсаж сорочки, куда же еще! Бандиты не успели до нее добраться.

– Дайте ее сюда!

Рука Иверса вцепилась мне в блузку. Нет, он точно не в себе!

– С ума сошли?! Вы что себе позволяете!

Его пальцы смяли ткань ворота, затрещали пуговицы, и Иверс опомнился.

Он застыл со смущенной гримасой на лице, потом осторожно убрал руку и отступил на шаг.

– Так-то лучше, – я запахнула жакет. – Вы ведете себя как дикарь, доктор Иверс. Вас, наверное, по голове били? Иначе такие выходки объяснить не могу.

– Простите, – сказал он деревянным голосом. – Что-то я переволновался.

– За меня или за карту? – Я махнула рукой. – Не отвечайте. Знаю, что судьба карты вас тревожит больше.

– Отнюдь, – он помотал головой. – Провожу вас в лазарет. Вы выглядите бодрой, но все-таки пусть доктор вас осмотрит. Сам отправлюсь к капитану и потребую найти и задержать подлецов. Уж я вытрясу из них правду – кто их нанял и зачем.

– От одного из тех негодяев несло анисовым табаком. Я узнала запах. Бандиты в переулке, помните? Усатый тип жевал анисовый табак. Потом пытался ограбить Абеле. Теперь он притворился стюардом, принес нам вино, а потом подсунул записки. Он сбрил усы и бакенбарды и прятал лицо, поэтому я его не сразу узнала.

– Выходит, за нами следили все это время. Мерзкое дело, Грез! – нахмурился Иверс. – Пойдемте. Нельзя не терять ни минуты. Слышите, двигатели сбавляют ход? Вот-вот пароход сделает краткую стоянку в Фаракии. Здесь «Либерталия» возьмет остальных пассажиров – но и наши молодчики получат возможность улизнуть на берег.

Он протянул руку:

– Обопритесь на меня, Грез. Вы прихрамываете. Зачем соврали, что вам серьезно не досталось? Вот что – я вас понесу.

И он с самым решительным видом вознамерился подхватить меня на руки.

– Не валяйте дурака, Иверс! – испугалась я. – О себе лучше позаботьтесь. Если рухнете, я вас не дотащу. Придется бежать за подмогой, а одного вас в этих трюмных лабиринтах оставлять не хотелось бы.

– Как мило, что вы обо мне беспокоитесь! С чего бы это?

Подбадривая себя препирательствами, мы быстро добрались наверх.

Но все же опоздали: «Либерталия» уже пришвартовалась. Несмотря на глухую ночь, на палубе стало людно. Поднимались новые пассажиры, члены экипажа бегали туда-сюда, занятые своими обязанностями, и найти капитана оказалось сложно.

Я остановилась, пораженная внезапной мыслью, и схватила Иверса за рукав:

– Озия! Нужно проверить, что с ним! А вдруг и он пал жертвой бандитов? Они не знали, у кого карта!

Мы бросились в каюту Озии.

На стук никто не откликнулся, и мое сердце зашлось от тревоги.

– Дьявол! – выругался Иверс и рванул ручку. Незапертая дверь бесшумно скользнула вбок.

Столкнувшись плечами в проходе, мы ввалились внутрь.

Каюту освещал ночник, и при его слабом свете стало ясно, что здесь побывали незваные гости. На ковре стоял распотрошенный саквояж, одежда Озии валялась где попало, а сам он лежал на кровати, укрытый до макушки, и не даже не пошевелился, хотя шум мы произвели изрядный.

– О боже! – выдохнула я, не находя в себе сил подойти – я опасалась обнаружить на кровати бездыханный труп.

Иверс же без сомнений сдернул одеяло и перевернул бесчувственного Озию на спину.

Тот не открыл глаз, но издал длинный, переливчатый храп.

– Спит! – изумилась я и потрясла его за плечо. – Озия! Вставай!

Никакой реакции.

– Озия! – я потрясла его сильнее, но в ответ парень лишь сладко замычал и почмокал губами.

Иверс погремел чем-то за моей спиной и через миг на Озию обрушился водопад.

Иверс отбросил кувшин в сторону, поднял Озию за плечи и больно ущипнул за нос.

– Ма-ма... – промычал Озия. – Не... не надо. Можно я не пойду сегодня в школу?

– Это не нормальный сон, – сказал Иверс. – Парня чем-то одурманили. Все это время он спал, как убитый, и не слышал, что его каюту обшарили. Руку даю на отсечение – в наших каютах мы найдем тот же бардак. Сволочи все предусмотрели, кроме того, что мы с вами не стали пить вино, которое поднес нам тот услужливый стюард.

– Я тоже подумала, что снотворное было в вине, – кивнула я. – Заметьте, бутылки в каюте нет, а ведь Озия забрал ее с собой. Они замели следы.