Лишняя дочь. Наследство с прицепом (СИ) - Элиме Валентина

− Пойдем в мой кабинет, − плечи Бартли сникли, что даже мне сделалось не по себе. Все время, пока я знала Эйвари, ее ничем невозможно было сбить с толку. Женщина всегда была эдакой скалой, которую ничем не сломать, если только время не сделает свое дело. Ведь и капля камень долбит. Гюрза вот смог, своим внезапным появлением, одним взглядом и словом. – Вета, будь добра, принеси нам чаю и свои блины. С сыром, − уточнила Эйвари.

Я подождала, пока они уйдут из зала, и только после направилась на кухню. Вернула скалку на место. Поставила пузатый чайник и сковородку на плиту, сама взялась натереть сыр. Не спеша завернула блинчики в конверты и переложила на разогретую сковороду. Я подозревала, что у Эйвари с Гюрзой были свои дела и договоренности. Иначе бы зачем хозяйка таверны ухаживала за ним, не давая погибнуть, и принимала в любое время. Любопытство меня съедало, да только мне не надо было влезать туда. Мне своих проблем хватало. С ними бы сперва разобраться. Эйвари привычная в этом мире, родилась и выросла на ее суровых законах и реалиях. Если попросит помощи − не откажу, если нет – то сама набиваться не буду. Но самое главное: кто такая Айла? Ведь не расскажут, если даже спрошу напрямую.

С такими мыслями я сняла чайник с плиты и заварила чай. Расставила чашки, положила сахарницу и тарелку с блинами и понесла в кабинет Бартли. Немного постояла в коридоре. За дверью слышался только голос Гюрзы, но слов разобрать было невозможно. Постучалась и только после открыла дверь. Мужчина перестал говорить, но переглядывание с Эйвари не прервал. Хозяйка таверны словно и не заметила моего появления. Ее взгляд был отрешенный, будто она услышала неприятную новость и была не здесь. Я поставила поднос на стол и собралась уходить, чтобы не мешать им, но меня окликнули.

− Вета, постой, − женщина поднялась со стула и направилась в мою сторону. – Ты остаешься здесь за главную. Я на пару дней отлучусь в столицу. За таверну отвечаешь головой! – схватив меня за плечи и взглянув в глаза, проговорила она, затем отпустила и направилась к себе собирать вещи.

− В смысле за главную? И на сколько это пару дней? – я последовала за женщиной, как непутевое дите за матерью. – А если я не справлюсь? Если эти заново появятся? – ведь больше всего я боялась того, что в таверну снова заявится Тамиэль. Увидит, что Эйвари нет в городе, решится на что-то большее, чем досаждать меня. Ведь никого не будет, чтобы меня защитить.

− Ты уже большая девочка, Вета. Справишься, − застегнув саквояж, Эйвари выпрямилась и посмотрела на меня. – Я постараюсь воротиться как можно быстрее, − женщина обняла меня на прощание. Поцеловала в лоб, словно прощалась с родной дочерью, и поспешила вниз.

Бартли вместе с Гюрзой ушли в темноту. Я закрыла за ними дверь таверны и обвела взглядом пустой зал. Полумрак таверны и пустые столы навевали только грусть. Как мне быть и со всем справиться, если уже через пару часов подавать людям кашу, а меня чуть ли не колотило от страха?

Я так и не ложилась в ту ночь. Сперва ходила по залу, двигая стулья. Казалось, они были не на своих местах. Затем зачем-то начала поправлять кувшины и кружки на полках. Казалось, когда руки заняты, в голову не лезли всякие мысли. А они продолжали упорно лезть и лезть, один хуже другого.

Что такого сообщил Гюрза Эйвари, что та сорвалась среди ночи и ушла в дождь? Чем занимался мужчина и какое отношение имел к хозяйке таверны? Вопросы только множились, а вот ответов у меня не было. Так я и просидела на кухне до рассвета, буравя глазами чашки. Пришла в себя только тогда, когда в двери черного входа постучали. Пришли повара и помощники. Нужно было приготовить еду и открывать таверну. Отсутствие Эйвари не повод прохлаждаться и не кормить завсегдатаев.

На удивление, никто и словом не возразил, что вместо себя Бартли оставила меня. Даже Эдит нос не сморщила. В первый день отсутствия хозяйки таверна также простояла на своем месте. Заходили постоянные клиенты, мелькали новые лица, но все прошло без происшествий.

Как и второй день, и третий, и четвертый. Тут уже и работники начали задавать вопросы. Приближался день выдачи зарплаты, а хозяйки все не было. Эйвари говорила, что задержится всего на пару дней, но сегодня прошли уже пятые сутки, а за прилавком никого не было. Он пустовал, дожидаясь своей хозяйки. Временами за него вставала я, чтобы наливать гостям пива или эля, но тут же освобождала. Казалось, занимая рабочее место Эйвари я только оттягивала ее приезд.

− Без хозяйки как-то грустно у вас, − молвил городовой, который частенько захаживал и на обед, и на ужин за неимением своей семьи. – Случилось что? Что-то уже который день не видно Бартли. Приболела что ли?

Мне хотелось огрызнуться, что мы и сами не знаем, но переживаем, да только Яков ничем не провинился передо мной. Это во мне говорили страх и неизвестность в завтрашнем дне. Допустим, я могла выплатить жалованье из заработанных за эти несколько дней денег. Да только и провизия кончалась. Нужно было закупать продукты, принимать товар. Все это делала Эйвари. Получается, не сегодня так завтра закупкой должна была заниматься я. Повара уже озвучивали, что осталось только на завтра. А сколько было еще нерешенных вопросов. И все требовали хозяйку. Только вот я не знала, что им отвечать. Бартли уехала и кроме как «за таверну отвечаешь своей головой», других указаний не оставила.

− Уехала в столицу, на днях уже обернется, − кратко ответила я, ставя перед городовым его ужин и не впадая в подробности.

− К дочери что ли? – вот теперь удивляться очередь дошла и до меня. Ведь я подумать не могла, что у Эйвари имелись дети. Да, она выдала мне девичьи вещи, но я думала, что бережливая хозяйка отдала мне свои из далекой молодости.

− К Айле, − все же упомянула я имя, которое услышала от Гюрзы и не прогадала.

− Такая девушка была, глаз не отвести, − на лице пожилого мужчины появилась добрая улыбка и он ударился в воспоминания. Я даже чуть не присела с ним за один стол, заслушавшись. – Для каждого посетителя находила доброе слово. Таверну «У Бартли» они поднимали только вдвоем. Айла ни разу не пожаловалась, что ей трудно. Все матери помогала. А потом встретила…

Городовой резко замолк, да и лицо его теперь исказилось от злости. Что там случилось с Айлой, я так и не узнала. Дальше продолжать историю Яков не стал.

− Ой, заговорил я тебя, − хватаясь за ложку, Яков, казалось, словно и не говорил минутой назад про дочь Эйвари. – У меня ужин стынет.

Больше я не стала задерживаться возле стола городового. Протерла невидимые крошки и отошла за прилавок. Скоро все посетители покинут таверну, и я снова останусь одна. Постояльцы наверху в комнатах были не в счет. Вряд ли бы кто из них кинулся помогать бедной девушке в дождливую ночь. На улице снова заморосило, да и ветер поднялся. Неужто и погода намекала на неладное?

− Если и завтра хозяйки не будет, я не выйду на работу, − выдала Эдитт, протирая столы перед закрытием.

Все были накормлены досыта, постояльцам розданы чистое постельное белье и растоплены комнаты наверху. Осталось привести зал в порядок и можно было запирать дверь. Полы я и сама могла помыть. Работа отвлекала от грустных мыслей. Душа и сердце у меня были не на месте. Надеялась только на Гюрзу, что с ней Эйвари не пропадет.

− Придется прийти, − выдала я Эдитт с наглой улыбкой. – Иначе как ты узнаешь, приехала Эйвари или нет.

Девушка на мои слова только фыркнула. И я была уверена, что подавальщица утром придет в таверну. Нигде так больше не платили, как у Эйвари. Бартли не давала никого в обиду, да и девушек не отправляла к гостям в комнаты наверху. Такую хозяйку еще и днем с огнем не сыщешь.

Я долго стояла на пороге таверны с открытой дверью, остужая зал летним влажным воздухом. Повара давно ушли через черный вход, приведя кухню в порядок. Последними я проводила подавальщиц и теперь смотрела им в след через пелену дождя. Они давно пропали из виду, да и в соседних домах потушили свечи, но я все продолжала смотреть. Вдруг Эйвари появится. Только поэтому в таверне я оставляла зажженные свечи в надежде на то, что их свет притянет Бартли домой.