( Не) Счастливый случай (СИ) - Марика Ани

Просыпаюсь с рассветом. Долго смотрю на спящего у ног хищника. Не знаю, почему я так доверяю Гильермо. Почему поверила его словам? Хотя к волку за эту неделю очень привыкла. И с ним было не страшно. Если бы он нёс опасность, наверное, почувствовала бы.

Осторожно отобрав ноги из мягкого плена, убегаю умываться. К моему приходу волк тоже просыпается. Потягивается на лапах, зевает во всю свою клыкастую пасть и сверкает янтарём глаз.

— Доброе утро, Гильермо. В стенах храма, может быть, вы будете ходить в двуногом обличии? — спрашиваю сухо.

Мотает мохнатой мордой и семенит к двери. Закатив глаза, выхожу в коридоры и иду в сторону трапезной. А он по своим волчьим делам. Или куда там ходят оборотни, когда не охраняют всяких пришлых женщин?

— Верховная, — спешно бежит ко мне одна из послушниц. — У нас ночью трое прибыли. Они очень ждут вас. Слышали, как вы исцелили старика после укуса шаршары.

— Пусть ещё немного подождут. Ей нужно поесть, — чеканит Гильермо, превратившись в человека. Только что же мотал мордой волчьей и сворачивал в другую сторону.

Девушка испуганно шарахается, глазища округляет и, быстро-быстро кивнув, убегает.

— Обязательно так пугать людей? — бурчу беззлобно.

— Ты должна учиться выстраивать границы и защищать свои интересы, — мрачно замечает он, отставая ровно на шаг позади, и, заложив руки за спину, сопровождает меня.

До самой трапезной мы больше не говорим друг с другом. Захожу в многолюдное помещение. Быстро оглядываюсь, посчитав, что он ушёл. Но нет. Гильермо всё там же, на шаг позади.

— И что? Больше притворяться волком не будешь? — спрашиваю, огибая столы и кивком здороваясь с сидящими.

— Я волк, Таня, и никогда не притворялся, — зловеще отвечает мужчина.

— Здравствуй, Татьяна, — привлекает к себе настоятельница. — Гильермо, рада вас видеть в человеческой ипостаси.

— Доброе утро, Ариэнна, — улыбается ищейка.

— Вы могли бы выделить ему новую спальню, — бурчу, располагаясь рядом с женщиной.

— Не стоит напрягать настоятельницу. Меня вполне устраивают твои покои, — отбивает мужчина.

— Я посмотрю, что можно сделать, — отвечает Ариэнна, бросая многозначительный взгляд на оборотня. И протягивает мне свернутый в трубочку пергамент. И перевязанный чёрной шёлковой лентой. — Тебе тут письмо.

Быстро разворачиваю и читаю:

«Приглашаю на бал-маскарад в честь Священной ночи. Карета будет ждать у ворот в десять вечера. Дарк.»

Коротко и ясно. Но отчего-то сердце, пропустив удар, замирает. И улыбка на губах расцветает. По венам тепло разносится. Мы всю неделю с ним встречались по вечерам в небольшом дворике при храме. И гуляли по несколько часов. А завтра у нас будет настоящее свидание. Можно ведь бал отнести к свиданию, правда?

Глава 13

Моя учёба вновь откладывается. Все храмовые служащие готовятся к завтрашнему празднику. Священная ночь изначально была праздником Элохимов. Когда народ чествует посланников богини, невидимых проводников её воли. В эту ночь тьма считалась благословением, а свет — откровением. Элохимы спускались на землю и угощались приготовленными для них блюдами. Могли зайти в дом и пообщаться со смертными. Старый обычай требует, чтобы все существа прятали лица за масками. Никто не должен знать, кто перед ним — смертный или элохим.

Правда, сейчас многие ритуалы забылись. В Дадарии, к примеру, просто отмечают в кругу семьи и выходят гулять, чтобы посмотреть на природное шоу. Ах да, в эту ночь тёмное небо озаряется разными цветами радуги. Натали говорит, оно как полярное сияние у нас на Земле. Но я и полярного сияния не видела, поэтому очень хочу посмотреть на красоту.

Дроу же до сих пор верят и празднуют по всем традициям. Храм украшают сдержанными гирляндами из лунных камней. Мужчины создают из магии теней и серебряных перьев маски для всех служащих. Для меня наставники делают отдельную ажурную маску из собственной магии. Она закрывает только глаза и не особо скрывает лицо.

С платьем тоже вопрос решается довольно быстро. Настоятельница передаёт конверт с деньгами от герцогини Нар’Иэл. Я, оказывается, так спешила уйти из подземного дворца, что оставила женщину с протянутой рукой. Честно не помню. Была очень возмущена поступком Гильермо. Даже не помню, как попрощалась с этой дроу.

Мы с волком идём в город выбирать мне платье. Сейчас бы рядом Натали. Она точно бы помогла и посоветовала. Оборотень — так себе советчик.

Но нужное платье я нахожу почти сразу. Будто само провидение подсказывает зайти в неприметную лавку без вывески. Платье приталенное, чёрное, с драпированным и ажурным лифом и юбкой с небольшим шлейфом.

В хлопотах и лечениях больных сама не замечаю, как пролетает день. Вечером вместе с Гильермо, уже в человеческом обличии, я еду опять в подземный город.

Сухонький и безжизненный дроу на этот раз выглядит намного лучше. Он в сознании и встречает меня сидя на той же кушетки. Смотрит блёклыми глазами, но не выражает никаких эмоций. Хотя нет, ему не нравится присутствие оборотня. Это заметно по едва сжатым губам.

— Вижу, вы очнулись, — улыбаюсь, присаживаясь на край кушетки. — Возможно, сегодня полностью излечим вас.

— Вы посланница небес, — улыбается герцогиня, устраиваясь на свободном кресле. Вчера она вроде вышла, оставив меня наедине с пациентом. Сегодня, похоже, хочет понаблюдать.

— Не спеши, — басит Гильермо, нависая за спиной и внезапно укладывая свои гигантские горячие ладони на мои слишком хрупкие плечи. — И не обнадёживай.

— Не говори под руку, — огрызаюсь тихо и обращаюсь уже к дроу: — Вы можете лечь поудобнее. Процесс не из приятных.

Старик кивает и вытягивается на кушетке. Чуть отодвигаюсь, давая ему больше пространства, и вытягиваю над ним руки. Прикрываю глаза, выпуская свет.

Тускло мерцают ладони. Свет нехотя проникает в дроу. Горло спазмом охватывает, боль приходит постепенно. Омывает всё тело и концентрируется в висках. Но немного погодя она отступает. Я не анализирую, просто немного расслабляюсь и вдыхаю столь желанный кислород.

— Остановись, — хрипит Гильермо за спиной и немного болезненно сжимает плечи.

— Нет. Я чувствую, немного осталось, — отмахиваюсь, передёргивая плечами.

— Дура, — злобно обзывается он.

Меж тем из старика вырываются клубы чёрного дыма. Его всего выгибает и корёжит. Он хрипло стонет. Проклятье не хочет просто так покидать тело.

Голова кружится, тело уже немеет, и кровь опять из носа течет. Но, кажется, я уже привыкла к этой боли. Чувствую лишь тепло ладоней оборотня. Что удерживают и даруют нечто пока непонятное, но довольно приятное.

Когда чёрный дым полностью испаряется в пространстве, старик безвольной куклой падает на подушки. Я удовлетворённо отпускаю руки и, покачнувшись, прижимаюсь к груди оборотня.

— Всё, — еле шелестит мой собственный голос.

— Дура, — опять обзывается Гильермо, но, несмотря на свою грубость, довольно бережно поднимает на руки.

Уйти нам не дают дроу. Старик просыпается и благодарит. Велит жене принести некую шкатулку. Я практически не слышу их. Прижавшись носом к сгибу шеи оборотня, дремлю.

Просыпаюсь уже в своей спальне. Меня аккуратно укладывают на кровать.

— Мы уже приехали? Что-то я совсем невоспитанная, даже не попрощалась, — пытаюсь встать и пойти умыться, но мужчина давит на плечи, укладывая обратно.

— Лежи. Я за тебя попрощался, — хмуро цедит он и уходит в ванную.

Смотрю на резную шкатулку из тёмного дерева с рубинами на крышке, что стоит на тумбочке. Откуда она здесь? У меня довольно аскетичная комната. Две тумбочки, полуторная кровать и шкаф. Никаких личных вещей. А тут эта красота.

— Это плата, — заметив мой взгляд, говорит Гильермо и садится рядом. Вытирает влажным полотенцем кровь под носом. Другим уголком стирает пот со лба и висков. — Я ужин тебе сюда принесу. Свалишься ещё по дороге.

Не успеваю оценить слишком хозяйские замашки этого типа. Как только он выходит, отключаюсь до самого утра. Всё-таки нужно было растянуть лечение на два этапа.