Забираю вас себе! (СИ) - Солнечная Тина

Это была не просто страсть. Это была жажда — обоюдная, острая, затягивающая.

И я не хотела, чтобы она заканчивалась.

В какой-то момент — между его глубоким толчком и моим сдавленным стоном — вспыхнул свет.

Магия. Та же, что уже вспыхивала с другими. Только сейчас она была иной: не всплеском, не искрой — она была волной. Тёплой, окутывающей, словно раскалённый шёлк, что стекал по нашим телам, связывая нас не только плотью, но и чем-то большим.

Я услышала, как он резко вдохнул и на миг замер, будто в шоке. Его тело задрожало от мощного притока силы, которую я сама не до конца понимала. Но чувствовала — всем своим существом — как магия переплеталась с нашими ощущениями, как наполняла его, как отзывалась внутри меня откликом.

Он сжал бёдра сильнее, движения стали глубже, жаднее. И я поняла — он тоже чувствует это. Силу. Меня. Нас.

Его грудь тяжело вздымалась над моей. Глаза, когда он снова посмотрел на меня, были другими — в них не осталось страха. Только жажда. И благоговение.

Он двигался во мне с нарастающей жадностью, будто сам не мог насытиться этим соединением. Его дыхание сбивалось, пальцы впивались в бёдра, глаза горели хищным светом, и я ощущала — он уже не тот покорный раб. Сейчас он был мужчиной. Сильным. Властным. Моим.

Каждое движение отзывалось пульсацией внизу живота, и вместе с жаром нарастала та самая волна — магическая, обжигающая, всё поглощающее ощущение, будто в нас обоих вспыхнул свет. Я буквально чувствовала, как поток силы льётся в него, как каждая искра моей магии вплетается в его суть.

Его тело напряглось, губы прошептали моё имя, и в тот момент мы разом сорвались в бездну. Он прижался ко мне, вцепившись в кожу, будто боялся потерять, и в этом жарком вихре мы растворились — в ощущениях, во взаимности, в магии, что связала нас куда сильнее, чем любые цепи.

И лишь когда дыхание стало чуть ровнее, он остался лежать на мне, опираясь на локти, чтобы не раздавить — тяжёлый, всё ещё дрожащий от последнего толчка страсти. Его пальцы лениво скользнули по моей коже, а на губах застыла тень удовлетворения, глубокого, почти благоговейного, как будто он вкусил не просто плоть… а прикоснулся к чему-то запретному и священному.

Он поднял голову, поцеловал меня в губы — нежно, но с остатком той же ярости, что только что захлёстывала нас обоих. Потом — в шею, задержавшись дыханием у самой кожи, и ниже — между грудей, оставляя на теле следы, которые никто не увидит, кроме меня.

Затем медленно отстранился, улёгся рядом, притянул меня к себе и выдохнул — глубоко, как будто сбрасывая остатки напряжения.

Я подалась вперёд, прижалась к нему, уткнувшись носом в шею. Вдохнула его запах. Такой он нравился мне куда больше. Без напряжения, без страха.

Рядом с ним так хотелось быть слабой. Хотелось быть не госпожой. Хотелось быть его.

— Лея… могу я задать вам вопрос? — его голос был тихим, почти не нарушающим утреннюю тишину.

Глава 13

— Можешь, — ответила я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри что-то болезненно сжалось. Он снова был осторожен. Снова — покорен. Как будто силы, что обжигала нас обоих ещё мгновение назад, вовсе не было.

А мне… Мне она понравилась. Мне понравилось, каким он был, когда не боялся. Когда брал, не прося разрешения. Когда чувствовал себя не игрушкой, а мужчиной.

— Вы изменились, — тихо сказал он.

— Это не вопрос, Мей, — прошептала я, ловя его взгляд.

— Мей?

Он вздрогнул, удивлённо моргнув. Видимо, не ждал, что я назову его так.

— Что ты хотел спросить?

— Почему ваши… предпочтения изменились? — Голос у него дрогнул, и он провёл ладонью по моей руке, легко, лениво, но с тем напряжением, которое чувствуется в мускулах, в дыхании. Я прикусила губу, не сдержавшись — слишком приятно.

— Я об этом, — добавил он, чуть наклонившись ближе.

— Хочешь, я могу достать плеть? — усмехнулась я, хищно, хотя внутри всё дрогнуло от его взгляда.

— Не хочу, — прошептал он, снова целуя меня в шею, вызывая новый стон.

— Тогда что тебе не подходит?

— Ничего, — выдохнул он, а его рука скользнула по моей талии. — Я хочу, чтобы ты всегда была такой.

Он наклонился и без предупреждения вновь приник к моим губам. Не мягко. Не робко. А жадно. С какой-то новой уверенностью, с голодом, что накопился за годы тишины и покорности.

Поцелуй был собственническим, требовательным, будто он хотел доказать — себе или мне — что имеет право. Что теперь может. Что я позволю.

И я позволила.

Распахнулась навстречу. С той же страстью, с тем же жаром. Мои пальцы скользнули по его шее, зарылись в волосы, притянули ближе. Он застонал в губы, низко, хрипло, и в этом звуке была отчаянная благодарность, которой раньше не было.

Он прижимал меня к себе, будто боялся, что я передумаю. А я отвечала, сгорая в его руках, и не желая ничего, кроме него.

Он разорвал поцелуй, но не отстранился. Его лоб прижался к моему, дыхание тяжёлое, горячее. Его взгляд был обжигающим, и я чувствовала, как в нём разгорается решимость. Не просьба. Не сомнение. Желание — чистое, дикое, осознанное.

Я снова была под ним. Он смотрел мне в глаза, пока его рука ласкала меня между ног. Наблюдал за моей реакцией. Искал… Не знаю, что он там искал, но когда он раздвинул мне ноги и упер свой член в мои складочки, его бровь слегка приподнялась, явно ожидая, когда я спущу его на грешную землю, но не дождавшись этого, он едва заметно улыбнулся и рывком заполнил мое лоно.

Руки снова нашли моё тело, уверенные, требовательные. Он двигался как мужчина, которому больше не нужно спрашивать разрешения, потому что он уже чувствует ответ в каждом изгибе моего тела, в каждом стоне, что срывался с моих губ.

Я тонула в этом, не пытаясь удержаться. Позволяла ему направлять, владеть, брать так, как хотелось ему — и как хотелось мне.

Он стал сильнее, смелее, жёстче. В каждом толчке — неуверенность прошлого исчезала. Я чувствовала, как меняется не только он, но и я сама в этом сладком танце страсти.

Вокруг вновь вспыхнула магия. Я почувствовала, как она прошла сквозь наши тела, как тепло, как ток, как слияние энергий. Его сила снова наполнялась, принося с собой легкий треск воздуха, искры, что будто вспыхивали прямо под кожей.

Он крепче сжал мои бёдра, и в следующий миг мы достигли вершины вместе. Я выгнулась навстречу, теряя дыхание, ощущая, как он отдается мне до конца, без остатка, будто теперь мы стали единым целым.

И не успела я отойти от этого ослепительного выброса, как он впился в мои губы.

Глубоко. Жадно. Яростно.

Его язык ворвался в мой рот, не прося разрешения, и я ответила ему с такой же страстью. Это не был нежный поцелуй — в нём была потребность. Вкус обладания. Безумная, хищная жажда, которой мало даже полного слияния. Он не просто целовал меня — он пил, забирал, клеймил.

И я хотела этого. Всей собой.

— Я не знаю, что с тобой, Таша… — прошептал он, прижимаясь ко мне лбом. Его голос был хриплым, надломленным от желания. — Но я не хочу, чтобы это прекращалось…

И прежде чем я успела ответить, он снова впился в мои губы.

Поцелуй был жадным, пульсирующим, будто с каждым движением он пытался удержать нечто ускользающее. Я почувствовала, как его пальцы вжались в мои бёдра, как всё его тело дрожит от напряжения и страсти, и сама растворилась в этой безумной близости, уже не пытаясь скрывать, насколько сильно мне это нужно.

Он целовал меня, всё глубже, всё жаднее, будто хотел оставить след на каждом вздохе. Его ладони скользили по телу, сжимая, исследуя, будто не мог насытиться. А я тонула — в этом поцелуе, в его вкусе, в ощущении, что между нами нет больше ничего, кроме кожи и желания.

И именно в этой тишине, в этой затяжной волне удовольствия… я вдруг почувствовала, как его член, который все еще был во мне, вновь напрягается и каменеет. Словно откликнулся на моё дыхание, на стон, сорвавшийся с губ. Он был всё ещё внутри — и становился тверже. Снова.Разве такое вообще возможно?