— Так всё и было. — подтвердил мужчина. — Хорошо ещё, тела были сухие… Но даже так, сжечь человеческое тело дотла непросто. Пламя, что убило бы простого человека, даже не замедлило этих тварей, лишь превратив их в движущиеся факелы, и многие из моих братьев по ордену поплатились своей жизнью за это знание. Но мы справились. Выстояли, защитили город… Армия соединённого королевства — гремучая смесь, где собрались самые разные люди. У нас было много конфликтов, много разногласий: но в этот день они все испарились перед лицом безжалостной смерти. Смерти, что принёс нам Ренегон.
На площади воцарилось молчание. Этериас вновь требовательно посмотрел своего советника, но старый повелитель чистого нейтраля лишь сокрушённо покачал головой, показывая, что здесь нет лжи.
— Пускай совсем недавно мы воевали с Таллистрией, и на почве этого вопроса было немало недовольных, многие были рады нашему прибытию. — продолжил Роланд. — Особенно были рады некоторые незамужние женщины, что так удачно встретили бравых воинов… Образовались семьи. Игрались свадьбы. Что тут говорить, если уж сам король выступил для нас примером, женившись на королеве Таллистрии! Я и сам влюбился в это время… А затем пришёл мастер Гастон, правая рука владыки Ренегона, первый советник верховного иерарха церкви, и убил мою любовь вместе с моим нерожденным сыном.
Граф Роланд медленно обнажил свой клинок в воцарившейся тишине, и сказал вкрадчивым голосом:
— А теперь посмотри в мои глаза, Гастон. Посмотри в глаза моих воинов, чьих жён ты убил. Посмотри и скажи, что я лгу.
Гастон вздрогнул. Но не обернулся.
— Гастон? — требовательно посмотрел владыка Ренегона на свою правую руку.
— Это правда. — с силой выдавил из себя раздавленный мастер воды после короткого молчания. — Я не хотел этого, но он был так силён… Десятки моих людей, лучших мастеров и воинов, что я знал годами, погибли за считаные секунды…
— Гастон внезапно опомнился и заговорил быстрее, пытаясь оправдаться. — Мы проиграли битву, но в отчаянии я ударил его, со всей силой и мастерством, на которые был способен, вкладывая всё, что мог в атаку, и мне удалось пробить его чёрную сферу насквозь… А за его спиной стояла королева Меллистрия.
Гастон шумно выдохнул, собираясь с силами, и продолжил:
— Со смертью королевы произошло что-то странное. Она страшно закричала, думаю, от боли, хотя и не должна была: моя атака не была настолько болезненной… А затем просто взорвалась, словно мука на мельницах, обращаясь в ничто, и это взрыв породил мощнейшую волну смерти, от которой погибла четверть города. Остальное… Вы знаете.
Гастон замолчал, тяжело опустив голову.
— Как вы выжили? Если волна смерти уничтожила четверть населения города, а вы были в самом центре? — подал голос верховный иерарх, отчаянно сжав кулаки.
— Король Горд создал мощный щит, который прикрыл и себя, и нас от удара. — нехотя ответил Гастон. — Но и его сил оказалось слишком мало, чтобы защитить город: уцелели лишь мы и небольшой конус домов, что были за нами.
Граф Роланд криво усмехнулся, бесстрашно смотря владыке Ренегона в глаза. А затем вскинул свой клинок, направляя его прямо на короля. Гвардейцы и воины храмовой стражи мгновенно ощетинились оружием, стрелки натянули тетиву…
— Я знаю, что нельзя ожидать от безжалостного убийцы, по чьему приказу убивают тысячи невинных женщин и детей, правосудия. Может, ты осудишь своего ручного волка за это, чтобы сбросить с себя вину? Или заявишь, что ничего такого не хотел? Мне плевать, на самом деле. Я, Граф Роланд, как полноправный лорд Ганатры, вызываю тебя на дуэль, как убийцу моего нерожденного наследника.
Взгляды многих скрестились на короле Ренегона. Сам Кормир II встал с трона, холодно посмотрев сверху вниз на наглеца, что посмел бросать ему вызов. Конечно, как король, стоящий выше, он мог легко отказаться от такой дуэли: но что сказали бы тогда люди? После таких обвинений, брошенных в лицо… Владыка Ренегона бросил взгляд на главу церкви, и Этериас отрицательно покачал головой, как бы говоря своими глазами: это ловушка.
— Принести мои доспехи. — приказал король Ренегона. — Я принимаю твой вызов, граф Роланд. Я не считаю себя виновным в этих смертях и не отдавал приказов убивать невинных. Пусть суд Отца рассудит нас.
— Отец оставил нас. — холодно отрезал граф Роланд. — Если только его святейшество не позовёт его сюда… Решать исход боя будет сила.
Вскоре на той же площади выстроился круг. Половину его составляли гвардейцы Ганатры, другую половину — латники гвардии Ренегона. Король Ренегона был облачён в великолепные узорчатые сине-белые латы со шлемом, выполненным в виде головы орла: королевские цвета Ренегона были символом света небес. Гвардейцы подали королю треугольный стальной щит, начищенный до зеркального блеска, и тяжёлый длинный меч. Граф Роланд, облачённый в лёгкие чешуйчатые доспехи, поудобнее перехватил свой полуторный меч-бастард двумя руками.
— Ты сражаешься не за ту сторону. — покачал головой король Ренегона, давая противнику последний шанс отступить.
Роланд демонстративно плюнул королю под ноги.
— Раз так, огласим условия дуэли… — протянул король.
— Моё условие — твоя смерть. — бросил граф Роланд.
Прежде чем Кормир II успел что-то ответить, лидер гвардии Ганатры длинным, невероятно быстрым прыжком оказался рядом, обрушив на врага удар такой силы, что на блестящем стальном щите образовалась изрядная зарубка: король едва успел прикрыться…
Роланд слегка сморщился, отступил на пару шагов и сделал несколько разминочных движений. Король атаковал, не мешкая, но тщетно: воин в лёгких доспехах играючи ушёл от атак тяжёлого латника, и, изогнувшись змеёй, ударил быстрым и точным ударом в сочленение доспехов на шее.
Кормир мгновенно понял, что такой удар может быть и смертельным: случись противнику точно попасть в сочленение, он может просто перерубить хребет… А без головы не живут и короли. Удар был быстрым и точным, но владыка Ренегона не был новичком в фехтовании, и успел в последний момент слегка сместится: меч бессильно проскрежетал по плечу латного доспеха. Король немедленно попытался ударить по нему щитом, стремясь выбить оружие из рук противника, зажать его собственными доспехами… Но Роланду тоже было не занимать мастерства, и за счёт легких доспехов он превосходил противника в скорости: гвардеец Ганатры резко сместил положение меча так, что его не удалось зажать, и, за мгновение до того, как по нему ударили щитом, с силой выдернул его, проводя лезвием по шее противника обезглавливающим ударом.
