Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

— Ладно, спасибо! — выскочила за дверь Астрид. — Пока, классный наставник!

Тля, да как же его все-таки зовут?

Другие предметы Астрид тоже сдавала исключительно блестяще. Немного не очень вышло только на исчислении, потому что мэтр Дорден слишком много требует и заваливает всех, кроме теребунов. Но Астрид и у него получила семь баллов, а семь баллов — это оценка вполне ничего, выше среднего.

Зато на физмагии все прошло очень быстро и великолепно. Гробаш сдержал слово и зачел экзамен автоматом за то, что Астрид сумела пустить ему кровь. Самая легкая десятка в ее жизни.

Жаль, другие классные наставники не предлагают такого варианта, а то бы Астрид вообще круглой отличницей стала.

Но она и так красиво все сдала. Сшибала сплошь высокие отметки. За каллиграфию, мироустройство, ПОСС, художество и аурочтение — восьмерки. За заклинательство, маносборчество и историю и философию магии — девятки. За высшую магию — десятку.

И в итоге — сто один балл из ста двадцати. Астрид подтянула аурочтение и получила всего две семерки. А поскольку на следующем курсе не будет ни скучного исчисления, ни метафизики с ее противным наставником, она станет вообще отличницей.

— Сколько предметов будет на третьем курсе? — спросила она Катетти, когда они вышли с высшей магии.

— Тринадцать, — ответил тот.

Тринадцать. Снова на один больше, причем целая гора новых взамен старых.

— Проще-то не становится, — вздохнула Астрид. — Если я преодолеваю сложности, чтобы получить еще больше сложностей, тогда зачем я преодолеваю сложности?

Катетти и староста Ромулус оживились и принялись обсуждать вброшенную тему. Этих двух теребунов хлебом не корми — дай поспорить о какой-нибудь чухне. Неудивительно, что у них десятки за метафизику. Они любят переливать из пустого в порожнее, а на метафизике такие ценятся, хотя это ложный путь.

У Вероники экзамены закончились днем раньше, поскольку на первом курсе предметов всего одиннадцать. Она сдала на десятки аурочтение и кромкохождение, получила девятки за маносборчество и, к своему огромному удивлению, исчисление, восьмерки — за художество и метафизику. За каллиграфию, мироустройство и историю и философию магии были семерки, и вообще в целом Вероника прошла очень неплохо.

Итоговую оценку испортила только физмагия, на которой Вероника получила всего четыре балла, да ПОСС, за который вредный дед Инкадатти влепил троину. У Вероники аж глаза наполнились слезами, потому что ПОСС она учила даже старательней, чем остальные предметы, готовилась так, что уши краснели, вызубрила учебник чуть ли не наизусть и исправила восемь из десяти черных карточек, что получила в начале года, так что рассчитывала хотя бы на пятерку.

— Почему три?.. — прошептала она, глядя в ежедневник с ужасной отметкой.

— Это даже больше, чем ты заслуживаешь, — отрезал Инкадатти. — Сколько раз ты всех нас чуть не угробила, а? Тебе придется очень сильно постараться, чтобы изменить мое мнение на твой счет!

— Я старалась, — засопела Вероника.

— Плохо старалась! Зачем вызвала Сабрегула⁈

— Меня Астрид попросила!

— Ты вызвала демона, потому что тебя попросил другой демон! Иди отсюда, пока я тебе ноль не поставил!

У Вероники дрожала губа, а глаза покраснели, но она не уходила. Она громко запыхтела, с огромным трудом сдержала истерику, а потом вдруг сказала, задыхаясь и шмыгая носом:

— Этот демон — моя сестра. И мама у меня демон!.. А Мазекресс — бабушка!.. И значит… значит, мне весь Паргорон как бы в родственниках!.. И ты, старый хрыч, об этом помни, когда будешь вручать мне авансом черные карточки!.. Может, Антикатисто их тоже вручали, вот он и обиделся на всех!..

Последние слова она провизжала истошным фальцетом и тут же выскочила за дверь, чтобы Инкадатти не успел ответить. Несколько минут потом бежала со всех ног, боясь услышать за спиной разъяренного классрука, но он не тронулся с места. Старый волшебник уселся за стол, подпер щеку кулаком и пробурчал:

— Тля, пережал. Нехорошо вышло.

В итоге у Вероники получилось восемьдесят два балла. Она перешла на бюджет, следующий год будет учиться бесплатно, но набрала самый минимум для стипендиатов. Одним баллом ниже — и осталась бы платницей.

А еще она зря все-таки такое сказала мэтру Инкадатти. Он ведь еще четыре года будет классруком. Теперь он окончательно на нее обозлится и будет ставить исключительно нули.

Хорошо хоть, предметов так много. В принципе, вполне можно учиться, имея по одному из них нуль. Даже по двум можно, если по остальным будут только десятки и девятки.

— Ничего себе у тебя оценки, ежевичина! — восхитилась однако на следующий день Астрид. — Ну ты и теребун! Ну кроме физмагии… но она теребунам не нужна, конечно… И Инкадатти… с ним все понятно. Или ты плохо ПОСС учишь? Слушай, ну тебе что-то из этого нужно хорошо сдавать — либо физмагию, либо ПОСС.

— Почему? — спросила Вероника бесцветным голосом.

Она все еще не отошла от расстройства.

— Потому что ты демонов призываешь. Ты должна либо хорошо бегать, либо хорошо знать ПОСС. Потому что если плохо знаешь ПОСС — придется побегать. А если хорошо знаешь ПОСС, то бежать не придется.

— Ясно, — отвернулась Вероника.

Астрид поняла, что мелкая убита горем. Хотя чего она? Она на бюджет прошла, вообще-то. В семь лет. Ну да, минимальный балл, ну и что? Какая разница-то? Главное, что выше проходного, а остальное неважно.

— Астрид, как становятся злыми? — вдруг спросила Вероника. — Может, я и правда всем принесу проблемы? А Инкадатти знает и меня заранее ненавидит?

Астрид на этих словах посерьезнела, чуть присела, чтобы глядеть мелкой глаза в глаза, и проникновенно сказала:

— Нет, он просто мудак. Пойдем жрать.

Мама и енот приготовили сегодня праздничный ужин. Вчера он тоже был, потому что Вероника на день раньше сдала экзамены и на день раньше вернулась в усадьбу, но сегодня повторили, потому что сегодня сдала еще и Астрид.

— Мам, а если бы я не сдала, ужин был бы таким же? — спросила Вероника, ковыряясь в жареной рыбе.

— Конечно, ты сдала бы, — сказала мама. — Ты дочь ректора.

— Эй! — возмутился папа. — У нас такое недопустимо! К родне ученого совета как раз с большей строгостью относятся!

— Да, все вы так говорите… друг другу. И всем остальным.

— Дедушке Инкадатти плевать на ректоров, — вздохнула Вероника.

— Потому что он мудак, — объяснила мама. — Это нормально. Но даже если бы ты не сдала — ужин был бы таким же. Просто не праздничным, а утешительным. Для вкусняшек нужно желание, а не успех.

За ужином обсуждали планы на лето. Впереди две с половиной луны каникул, большинство школяров разъезжается по домам или просто где-нибудь отдыхает. Даже староста Ромулус в этот раз поехал навестить семью.

Астрид с таинственным видом сообщила, что этим летом тоже кое-куда уезжает. Одна… ну, почти одна. С друзьями. Что ее пригласили, и она согласилась, и вы даже не пытайтесь ее отговаривать, потому что она взрослая самостоятельная девочка одиннадцати лет, которой уже почти двенадцать.

— Да никто тебя не отговаривает, — сказал папа. — Я тебе даже сам хотел предложить у друзей погостить, потому что мы с мамой и фамиллиарами тоже кое-куда хотим съездить. Лурию примет дядя Жробис, а вот ты, ежевичка…

— Я могу одна в усадьбе пожить, — предложила Вероника с надеждой.

Ей ужасно этого хотелось. Остаться одной, чтобы никто не трогал и не отвлекал, чтобы просто читать день-деньской книжки и никому не мешать, и чтобы ей никто не мешал.

Так кудесно было бы.

Вероника уже представила себе все это, и уже почувствовала, насколько это приятно, но тут папа все испортил.

— Нет, это неприемлемо, — мотнул головой он. — Ты не можешь жить одна в семь лет. Ладно бы еще Астрид тоже осталась.

— Есть дедушка! — торопливо напомнила Вероника. — И прадедушка!

— Отец стал очень умиротворен и теперь редко является, — сказал папа. — А дед не очень хорош в присмотре за детьми. Кроме того… летом это будет небезопасно.