Свят стоял тихо. Сложил руки на груди и смотрел на младшего брата, лицо которого, прямо у самых глаз теперь украшали золотые письмена. Данияр не пытался проснуться вот уже третий день, но хотя бы дышал. Первый барский сын перевел взгляд на лекарку, что почти не отходила от постели своего нареченного. Проверяла пульс, обтирала ему лоб и руки влажной тряпицей. Поила с мелкой ложечки.
— Если хочешь, я попрошу принести сюда вторую постель, и ты поспишь? — Вид у девушки стался неважным.
— Нет, наследник, — даже не пошевелилась лекарка. — Что, если он проснется и ему потребуется помощь, а меня не будет рядом?
Свят печально вздохнул, вновь посмотрел на мирно спящего брата, покачал головой и вышел из комнаты, дверь в которую аккуратно за собой прикрыл.
Путь молодой человека лежал к отцовскому кабинету. Работники не то, что в пояс, в ноги кланялись ему при встрече. Свят кивал им в ответ, а когда вошел в кабинет, по-новому посмотрел на его стены и содержимое. Когда-нибудь, он сам будет заниматься здесь делами. Так решили люди, не гамаюны. С этим согласилась сама Агидель. И все это отчего-то казалось новоявленному наследнику уезда, куда значимой заслугой, чем он получил бы свое звание от презирающих людей птиц.
Отец оторвался от очередного письма и поднял взгляд на сына.
— Не проснулся, — отчитался Свят.
— Подождем, — все же не обрадовался Вацлав. — Время до собрания еще есть. Выдвинемся в столицу через месяц.
— Зато мама чувствует себя лучше. Не знаю, о чем там беседовал с богиней Данияр, но, кажется, она приходит в себя.
Вацлав кивнул и собрался вернуться к работе, только Свят не поспешил его оставлять.
— Что-то еще?
— Он собирался тебя убить.
— Он был не в себе, — строго парировал глава уезда.
— И то, как он решил судьбу Таисия…
— Нашего врага, — напомнил Вацлав.
Повисла неприятная тишина. Свят тяжело вздохнул и выпалил то, о чем думал последние несколько дней.
— Мы не знаем, каким он проснется. Возможно, это уже не твой сын, не мой брат, он слишком сильно изменился и неясно, когда в очередной раз сорвется. Нужно отослать его в орден Радоницы, чтобы там Данияра научили справляться со своей силой.
Вацлав постучал пальцами по столу:
— И как ты это себе представляешь, в нашей-то ситуации?
— В ордене живут и учатся такие же, как мы, люди. Им есть, что защищать. Вряд ли они останутся в стороне. Ты ведь уже отправил им письмо, их послы тоже явятся на собрание? Там передадим им Данияра. Ему не помешает опытный и знающий наставник, — активно жестикулируя, пытался убедить отца молодой человек.
Вацлав поджал губы, оценивающе посмотрев на того, кто в будущем сменит его на важном посту.
— Боишься его?
Свят замер, после чего робко кивнул и опустил голову:
— Не то слово! То, что он там делал…
— Жутко, мерзко и неправильно, — закончил за наследника Вацлав. — Но ты слышал слова богини.
Свят нахмурился и заговорил тише:
— Кое в чем гамаюны могли оказаться правы, боги тоже могут ошибаться. Когда Агидель защитила и успокоила Данияра, знаешь, что я увидел? Не благословение! Я увидел починку инструмента. Мне начинает казаться, что Данияр не сам пришел к идее заняться темными искусствами. А инструменты, когда они не нужны, потом надолго откладывают в темный ящик. Данияр может быть им полезен, но я не хочу, чтобы он окончательно сломался. Орден не просто так существует под ветвями мирового дерева, там ему будет лучше. Богам нужны темные.
Вацлав откинулся на спинку удобного стула и посмотрел в окно.
— Кто знает, может быть, ты прав. Может быть, все так оно и было. Только мы уже ничего с этим не сделаем.
— Хочешь просто послушаться? Отвезти Данияра в столицу и дать ему продолжить начатое? — Возмутился Свят, сделав новый решительный шаг к широкому столу.
— А у нас есть выбор? — Все также спокойно промолвил глава уезда, переводя взгляд на сына. — Боги сами того пожелали. Указания Агидель звучали весьма четко. Спустившись к нам, она продемонстрировала, насколько важен для них Данияр, а с ценными инструментами обращаются бережно.
— Или мастерят новые.
Вацлав ответил не сразу:
— Будем надеяться, что на этот раз не придется.
