Служба доставки госпожи попаданки (СИ) - Хаард Дара

Если откинуть все мысли, что вот эти вот тряпки стоят много золота, то платье и правда было шикарным. Материал с эффектом стекла преломлял свет, создавая причудливые узоры, переливалась на свету серебряная вышивка, а хрустальные кристаллы, которые тут ценились за свои свойства накапливать магию, сверкали гранями. От всего этого великолепия у меня даже глаз дернулся. Местная мода мне не нравилась, поэтому я обошла манекен и вздохнула.

— Лаура, неси ножницы.

— Нет! Пожалуйста! Опять резать? Ну госпожа… — Лаура умоляюще посмотрела на меня карими глазами олененка Бэмби.

Служанки знали, что я без зазрения совести отрезаю лишние рюшки с платьев и также прорежаю цветочные клумбы, которые местные портнихи пытаются создать из любого наряда.

— Надо, Лаура, надо, — покачала я головой. — Ты хочешь, чтобы я этой красотой кого-нибудь прибила, когда пойду танцевать? Тут только кристаллов киллограмов десять.

Девушка опустила голову и пошла к небольшому шкафчику, где у меня хранилась всякая мелочевка и положенные каждой аристократке нитки для вышивания и вязания.

Я же наметила, что будет точно лишним во всей это красоте и, получив огромные ножницы, принялась аккуратно создавать образ ледяной королевы.

Можно, конечно, и снегурочки, но для нее платье даже после всех обрезок слишком шикарное.

Подготовка к балу заняла все время до назначенной Октаголдом встречи.

Я отмокала в ванне, потом Лаура умасливала мое тело вкусно пахнущими маслами, расчесывала и сушила волосы, небольшая капля магии помогала ей применять бытовые заклинания.

Но пока мое тело готовилось к балу, в голове трещала без умолку Бусинка.

— Вот если бы я была мышкой, ты могла бы взять меня с собой, — ныла тысячелетняя элементаль, — да, мне много лет, но я начинаю жизнь с чистого листа, каждое слияние с одаренным откатывает меня назад в развитии. И почему вы такие хрупкие?! Вот последний… О, кстати, я вспомнила, кто был моим последним хранителем, правда, — Бусинка задумалась, — как-то мутно помню, но это был мужчина, дреймор, сильный, смелый, он сражался с монстрами и парил над огненной стихией, не боясь обжечься.

Я вздохнула и перевернулась на спину, все стратегические места были прикрыты нижним бельем, подштанниками и бюстье, чтобы не смущать служанку.

— Я не увижу, как ты будешь танцевать, — возмущалась элементаль, а потом взвыла: — Сарита, меня опять гоняют по дорожкам, я не могу застояться, я элементаль! Немедленно принимайся за тренировки! Я хочу поменять форму!

Я хмыкнула: почему бы и нет, время есть и прикрыла глаза, стараясь расслабиться и погрузиться в медитацию. В академии учили, что медитации — лучший способ познать свою силу. У меня тогда познавать нечего было, капелька ледяной магии, которая и чувствовалась как капелька. Но стоило мне погрузиться в медитацию сейчас, я словно утонула в океане и чуть не вышла из медитации, так испугалась хлынувшую в меня силу.

— Не бойся, — голос Бусинки был спокойным и уверенным, — ты не утонешь, зачерпни немного силы, представь, что глотаешь ее.

Я не стала спрашивать, а просто сделала, как говорила элементаль, все же тысячелетней разумной магии можно доверять. Как оказалось, нельзя!

Меня так пробрало, словно я глотнула спирта, был у меня такой неприятный опыт. Я открыла глаза и рот одновременно и выдохнула ветер, который тугой струей ударил в потолок, сбил качающийся ночник и разметал в разные стороны все, что было не прибито, даже пискнувшую Лауру. Вот черт!

Я подскочила и, не обращая внимания на платье, которое завалилось, как и все в комнате, понеслась к Лауре.

— Как ты? – помогла ей сесть.

— Госпожа Сарита, что это было? – девушка потерла затылок, которым ударилась об стену.

— Это артефакт сломался, — я врала и не краснела, — давай я тебя подлечу, нас в академии учили.

— Как же это? Какой артефакт?

— Родовой, Куаров, ты же видела, сила ветра была, а я ледяная.

Я помогла Лауре добраться до кресла и усадила ее внутрь. Потом припомнила простейшее заклинание лечения и приложила руку к затылку девушки.

Никогда еще заклинания не давались мне так легко, конструкт напитался за пару секунд и тут же облегчил боль Лауры.

— Спасибо, госпожа, — девушка встала и оглянула комнату, в которой словно ураган прошелся. —Давайте я тут уберу, когда вас соберу, а то госпожа Милира ругаться будет.

— Согласна, — выдохнула я от облегчения, что получилось так легко отмахаться от того, что натворила.

— Я забыла, — голос у Бусинки виноватый, — тебе еще рано магией искру кормить.

— Надеюсь, мне не захочется среди бала летать под потолком? —Бусинка в моем голосе сарказм не услышала, сразу стала успокаивать.

— Нет-нет, ты лишнее из организма уже выпустила, — уверила она меня, пока мы с Лаурой поднимали платье.

В дверь осторожно постучали:

— Госпожа, — голос Тора, — у вас все хорошо?

— Все хорошо, Тор, можешь сказать матушке, что я выйду через два часа.

Дворецкий, осторожно ступая, ушел, а мы с Лаурой переглянулись словно две заговорщицы.

— Как хорошо, что платье не пострадало, — сказала служанка.

Следующий час Лаура накрутила, начесала мне прическу, потом вертела меня на специальном круге для примерки, мучаясь с завязками подъюбников, шнуровкой корсета, и подшиванием подола, который оказался немного длинным.

Ровно через два часа я осторожно спускалась, на плечах лежала белоснежная пелерина с синими крапинками, перчатки из тончайшей кожи обтягивали ладони, тепла от них практически никакого, но мне такие можно, не замерзну. На ногах такие же тонкокожие белые сапожки на небольшом каблучке.

Милира с видом королевы стояла уже у дверей и недовольно смотрела на меня.

— Сарита, ты опять оборвала рюши.

— Отрезала, ты же знаешь, я терпеть не могу лишние украшения.

Спорить со мной женщина не стала, повернулась к застывшему рядом Тору:

— Ждите нас к ночи, Тор.

Дворецкий кивнул.

— И скажи Ирмату, чтобы на ночь всех виверн закрыли в загонах с крышей, мало ли, — передала я через дворецкого послание.

Ирмат не пришел нас провожать. Мне почему-то показалось, что я все-таки обидела друга.

— Его обидишь, — издалека голос Бусинки, — скажи этому ущербному, что у меня нормальные пропорции тела, он измеряет мне лапы, когти и проверяет клюв. Я что, по-твоему, животное?

— Бусинка, ты элементаль, высший и самый терпеливый и самый умный, — я мысленно успокоила бедную виверну. Ирмат бывает иногда слишком упрям. — Я обещаю, что постараюсь прилететь пораньше и мы будем заниматься.

— Правильно, — Бусинка вроде успокоилась, — но я тебя предупреждаю, если этот твой друг, решит ко мне в загон самца запустить я их на лоскутки порву. Мы, элементали, так не размножаемся. Мы вообще никак не размножаемся. Мы просто есть, двадцать высших элементалей.

По лестнице скатился чуть ли не кубарем спешащий Леер и поправив укороченное пальто, несуразную шапку, которая больше походила на перевернутый горшок, сказал:

— Я готов, мои дорогие родственницы.

— Мама, — я нахмурилась и посмотрела на Милиру, только этого прохвоста нам не хватало.

— У нас должен быть сопровождающий мужчина, — пожала плечами Милира, — приличия, Сарита.

Объяснения Милиры прервались сотрясением острова и гудком от моба Октаголда. Явился. Я испытывала странное чувство двойственности. С одной стороны, сердце заколотилось как сумасшедшее от скорой встречи, а с другой стороны, я очень хотела, чтобы Октаголд забыл о моем существовании.

— Хорошо тебе повеселиться и отдохнуть Сарита, — голос Бусинки опять был вдалеке, — не забывай о своем несчастном элементале.

Я еле сдержала улыбку, представив виверну с жалобной моськой. Мысленно пообещала ей, что буду заниматься с полной отдачей, и очень скоро она сможет перекидываться в любую форму.

— Ловлю тебя на слове, — Бусинка печально вздохнула, а я вышла вслед за Милирой на улицу.

Острова не могли летать там, где им вздумается. Естественно, был учет островов, и деление на круги. Каждый круг имел определенную территорию, над которой могут летать прикрепленные к нему острова. Самые старые летали спокойно те, что помоложе только по мере надобности. Острова Великих родов не имели привязки и могли бороздить воздушное пространство, где захотят, но мы уже не Великий род.