“Может, и правда не узнали? Прошло тринадцать лет, и я уже не любознательная малышка,” – мелькнула робкая надежда.
Мы, наконец, подошли к одноэтажному зданию с широкими окнами и массивной дубовой дверью. Конрад уверенно постучал – пару раз, буквально для вида, и тут же вошёл с театрально-торжественным:
– Возрадуйся, мучения окончены! Я привёл тебе рабыню. Делай с ней, что хочешь.
Глава 22
Я боязливо поднялась на цыпочки и выглянула из-за широкого плеча Гримстона, стараясь рассмотреть того, кому меня так бесцеремонно преподносили в качестве “рабыни”.
За массивным письменным столом сидел красивый мужчина лет тридцати, с каштановыми волосами, аккуратно собранными в высокий хвост. Несколько непослушных прядей выбились и обрамляли его лицо, придавая облику слегка небрежный, но от этого не менее привлекательный вид.
“Наверное, у него от девушек нет отбоя,” – восхищённо подумала я и тут же спряталась обратно за спину Конрада.
А то ещё надумает невесть чего. Но глядеть не перестала, высунувшись уже сбоку. Буквально одним глазком.
Воин устало поднял взгляд от груды бумаг и посмотрел на визитёра с явным недовольством:
– Только не говори, что мастер Даррайн прислалтебяна помощь? Именно тогда, когда я почти закончил?
Преподаватель беззастенчиво сделал шаг вбок и, положив ладони мне на плечи, вытолкнул меня вперёд, буквально выставив напоказ:
– Говорю же – привёл рабыню. Ла-а-адно, помощницу. Ты же знаешь, что у меня от бумажной работы жуткое раздражение. А когда я раздражён, страдают все вокруг.
Он махнул рукой в мою сторону, словно представляя товар на ярмарке:
– Ладно, Фьюрран, это Эверли Дельвиг, первокурсница экспериментального женского боевого... чёрт, у меня даже от названия их факультета сильная изжога. Эверли, это Фьюрран, заместитель и правая рука Орхарда. И не сверли его глазами, иначе проделаешь в нём дырку и настроишь против себя бесчисленную армию его поклонниц.
Заместитель Даррайна невозмутимо мне кивнул и едва заметным жестом потёр виски, словно и вправду страдал от головной боли.
– А теперь, когда познакомились, Фьюр, введи её в курс дела, а я пойду промочу горло – пить хочется. Обеденная всё там же? – Не дожидаясь ответа, Конрад уже направился к двери, но на пороге обернулся: – Эверли, захватить тебе пирожок? Отвечай быстрее, пока я добрый.
Фьюрран приложил ладонь ко рту, сдерживая рвущийся смешок, а я стыдливо поджала губы и демонстративно повернулась спиной к Гримстону.
Однако именно сейчас я вспомнила, что Фьюрран - это тот, кто с лёгкостью втёрся в доверие к моему отцу и помог Даррайну с отрядом проникнуть в стены Школы, когда та была в подчинении Залара и его подручных.
Что, если он узнает, кто я такая?
Зам мастера жестом подозвал меня к столу:
– Не переживай, информация не секретная. Такую не доверили бы постороннему. Здесь списки всех новоприбывших, общие данные. А с краю информация об остальных учащихся. Необходимо рассортировать их сначала по годам зачисления, затем каждый год в алфавитном порядке, а я пока разыщу их личные дела… Кажется, третий шкаф… Здесь бардак, но думаю, тебя он не смутит.
Я торопливо заверила его, что всё в порядке, и старательно принялась за работу, боясь поднять глаза. Документы были аккуратно написаны, но беспорядочно разбросаны по столу, смешанные с другими записями.
Фьюрран покривил душой, здесь было полно важной и ценной информации, но записи были сделаны на старом наречии, которое изучали строго учителя и члены королевской семьи. Всё, что я знала – отдельные буквы и символы, но даже при всём желании не смогла бы сложить их в слова.
Через некоторое время я с удивлением поняла, что мне комфортно в обществе заместителя Даррайна, несмотря на то, что оба мы молчали.
Он не бросал в мою сторону любопытных взглядов, не задавал вопросов, просто занимался своими делами, время от времени забирая со стола готовые стопки или подкладывая мне новые бумаги.
Гримстон куда-то запропастился, но я была этому даже рада. Хоть немного побуду тишине без его нескончаемых издёвок и сарказма.
Однако примерно через полчаса за окном послышался шум: чьи-то громкие голоса, топот ног и возмущённый вскрик. Фьюрран тут же выглянул в окно и тяжело вздохнул:
– Эверли, подожди здесь. Опять второй курс что-то не поделил.
Он вышел, оставив меня одну. Не желая терять времени, я ускорилась, желая побыстрее разделаться с несложной, но жутко монотонной работой. Строчки в глазах двоились, желудок урчал, а натёртые подушечки пальцев слегка распухли от контакта с бумагой.
Закончив сортировку, я с наслаждением выпрямилась и размяла по очереди шею, плечи и запястья. Голова гудела и требовала выйти на свежий воздух, но я не решалась покидать кабинет мастера без разрешения.
Чтобы скоротать время, принялась прогуливаться по комнате, рассматривая портреты прежних мастеров в тяжёлых резных рамах. Все они, с неуловимо схожими чертами, смотрели с холста суровыми, непроницаемыми взглядами.
“И конечно же, здесь нет отца,” – вздохнула я, хотя понимала, что мало кому захочется ежедневно смотреть в лицо врага.
На улице давно стемнело, и когда я услышала тяжёлые, решительные шаги, приближающиеся к двери, я едва не подскочила с места.
“Надеюсь, это Гримстон, и мы, наконец, вернёмся в академию!” – воодушевилась я, бросив взгляд на массивные напольные часы.
Но я не ожидала, что в кабинет войдёт сам Даррайн.
Увидев меня в своём святилище, он резко остановился, а затем быстрыми шагами приблизился ко мне. Лицо, и без того мрачное, буквально перекосила гримаса ярости! Глаза залила тьма, челюсти сжались, а скулы, покрытые однодневной щетиной, напряглись и заострились:
– Какого чёрта ты здесь делаешь, Дельвиг?!
Слова комом застряли в горле. Если бы Орхард мог – он бы вмиг испепелил меня взглядом и не поморщился! Жуткий и опасный, как хищник, готовый вцепиться в горло зверьку и разорвать его на части.
Не дожидаясь ответа, он схватил меня за плечи и что есть силы встряхнул с грозным рыком:
– Дочь Залара. Отвечай немедленно!
Обещанный визуал Гримстона) Суровый снаружи и жутко ядовитый внутри)
Глава 23
От резкого движения моя голова мотнулась назад, до лёгкого хруста в шее. Пальцы ректора больно впивались в кожу, и я не сомневалась, что утром найду в тех местах некрасивые синяки.
А вот обида, сжигающая меня изнутри, давила с такой силой, что вот-вот грозилась разорвать тело на части. К ней примешивалось острое чувство несправедливости, которое жгло хуже любого пламени.
Весь воздух в лёгких выгорел, и я, не осознавая, что делаю, с силой дёрнулась, сбрасывая с плечи его ладони. Орхард, видимо, не ожидал от меня сопротивления и замешкался, давая мне возможность отступить.
Ненадолго.
Дёрнув уголком губы, он сделал шаг вперёд, я снова попятилась, пока моя поясница не уперлась в край массивного стола.
– Дельвиг, – удивлённо выдохнул Орхард. – Ты охренела?
Фу, как грубо!
Резко выкинув руки перед собой, я, наконец, обрела голос. Задыхаясь от возмущения, натужно прохрипела:
– А вы, мастер-ректор, всегда бросаетесь на других, не разобравшись? Где же ваша хвалёная воинская честь и справедливость?
Даррайн остановился и недоверчиво мотнул головой, уверенный, что ему послышалось.
Я же, ободрённая маленьким успехом, продолжила уже более уверенно:
– Сами подумайте, как бы я одна прошла через охрану? Вы же вечно хвалитесь, что у вас тут лучшие из лучших!
До Орхарда начал доходить абсурд его обвинений. Каменные плечи заметно расслабились, и он уже более спокойно спросил:
– Кто?
Я непонимающе склонила голову набок, и он медленно, едва не по слогам переспросил:
