Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

И он лучисто улыбнулся, глядя на Лахджу. Так улыбаются маленькие дети, некоторые небожители и блаженные.

Майно не отрывал от них взгляда. Они с дедом шушукались на другом конца стола, и Айза Дегатти настойчиво говорил внуку:

— Ты с этим что-то сделай. Он, конечно, дурак, да не дурак. Юродивый, да себе на уме. Вроде и пустоголовый, да хитрожопый, я вижу. Кир поймаешь его. Будешь и дальше смотреть сквозь пальцы, так жена тебе четвертого принесет в подоле. Рыженького такого.

— Дед, я понял, — процедил Майно.

— Будет она причитать: да как такое могло случиться?.. да как неудобно!.. да я просто спала!.. не было ничего!.. А я тебе так скажу: если подозреваешь, что что-то такое было, то оно, скорее всего, и правда было. Поверь моему опыту.

— У тебя что… было?.. — удивился Майно. — С бабушкой?..

— Внук, — терпеливо сказал призрак. — До того, как я встретил твою бабушку и обрел любовь на всю жизнь, у меня были и другие… женщины. Поверь моему опыту — если женщина смотрит налево, то уж не в пустоту смотрит. Что-то там да есть. Даже если тебе кажется, что у вас с ней все гладко и красиво.

— Дед… ты лучше уйди. Серьезно, уйди в Шиасс. Хватит с меня мудрости предков.

Дед недовольно растаял. То ли вернулся в дом, то ли и правда ушел в Шиасс, сердитый на легкомысленного внука.

Твою мать, не смотрю я налево! Что он несет⁈

Не подслушивай.

Да он относится ко мне, как к сестре! И он… ну не умственно отсталый, конечно, но ты же видишь, какой он. Я не хочу обижать человека дождя. Он хотя бы добрый!.. в отличие от остальных апостолов.

Ага, очень добрый.

Такил тем временем встал из-за стола и снова ударился лодыжкой. Только в этот раз промолчал, хотя больно было. Когда демон обо что-то ударяется просто по неловкости, боль он чувствует так же, как если бы ударил сам себя — а сами себя демоны очень даже могут ранить.

Астрид познала это нехитрое правило еще в раннем детстве и теперь с интересом следила, как бьется обо все подряд ее неуклюжий… ну типа дяди. Не кровный, как Жробис или Фурундарок, но тоже что-то вроде.

— Извините, — обезоруживающе улыбнулся Такил. — Я редко покидаю деревню, а у нас там все по-другому. Мало острых углов.

— Ага, живете в цветах, как феи, — кивнула Лахджа. — Как тебя вообще сюда отпустили?

— Одного бы не отпустили, — кивнул Такил. — Меня никуда не пускают одного. Дзимвел хотел и в этот раз со мной пойти, но я его отговорил. У него сейчас столько дел, зачем тратить время еще и на меня? Я же с братом, и я среди друзей. Мне ничто не грозит. Правда?

Он спросил это у Майно, и глаза его были чистые и наивные, как у ребенка. Волшебник даже слегка устыдился и что-то невнятно пробурчал. Тифон сдавленно зарычал.

— Хорошая у вас собака, — улыбнулся ему Такил. — Можно погладить, или он цапнет?

— Цапну, — ответил Тифон.

— Тогда лучше не буду.

— Такил, прекрати, — сказал Рокил. — Мы здесь по делу.

— Да, и правда, — оживился Такил. — Я пытался вспомнить, зачем же мы сюда пришли.

— На самом деле я рада, что вы здесь, — сказала Лахджа. — Я все ждала, что ты мне… приснишься, но ты все не снился, так что мы собирались уже сами наведаться. У нас есть дело… просьба.

— Ко мне или к нам всем? — спросил Такил.

— К тебе… и к остальным, если… хотя нет, к тебе, — сказала Лахджа, поймав взгляд мужа.

Мы договорились. Нам не нужна их орава, нам помогут мои коллеги. Кайкелона будет счастлив а.

— Я слушаю, — сказал Такил. — Мы оба слушаем.

— Мы все слушаем, — кивнула Астрид. — Изложите нам свой план, мэтресс Дегатти.

— Так, дети, пойдите поиграйте где-нибудь, — велела Лахджа.

— Мама, мы все понимаем, что этого не будет, — сказала Астрид, сложив ладони вместе. — Давай как будто мы с тобой уже все обсудили, ты меня пыталась прогнать, я заупрямилась, а в конце концов ты смирилась и позволила остаться. Сбережем нам всем время.

— Астрид, пойдем, — попросила Арисса. — Это неучтиво по отношению к родителям и вообще старшим. Кроме того, наши предки учили, что оказаться впутанным или хотя бы посвященным в козни демонов — предвестие дурной судьбы.

— Арисса, это все суеверия, — объяснила Астрид. — Я не верочумец, чтобы в такое верить. К тому же я сама демон.

— А я соглашусь с бессмертной Иэт, — вальяжно произнесла Витария. — Правила хорошего тона гласят, что навязываться лишним в беседу, что не предназначена для твоих ушей, не есть хороший тон. Пойдемте, бессмертные, пусть Астрид, коли желает, остается, но я подобного себе не позволю.

Копченому, в отличие от девчонок, явно хотелось остаться, но он не захотел показаться невоспитанным, так что тоже поднялся, учтиво поклонившись мэтру и мэтресс Дегатти, а затем их гостям. Астрид какое-то время еще сидела, а потом зло выпятила нижнюю губу, подхватила на руки Лурию и поволокла за собой пьющую чай Веронику.

Потому что если уж ей нельзя слушать, то мелким тем более.

Когда дети скрылись в саду, и Лахджа убедилась, что те не подслушивают, то тихо сказала:

— Мы хотим кое от кого избавиться.

— Какое совпадение, — оживился Такил. — Мы тоже!

— Но вряд ли от того же, от кого и мы, — сказал Майно. — Хотя вы должны быть заинтересованы. Ты должен быть заинтересован.

Он указал на Такила. Рыжий демон отклонился в сторону, потом в другую — палец волшебника следовал за ним.

— Правда? — усомнился фархеррим.

— Такил, — свела ладони Лахджа. — Ты помнишь Сорокопута?

Такил задумался. Потом его лицо озарилось улыбкой, и он сказал:

— Конечно. Я разрушил ему жизнь и регулярно насылаю кошмары. Мне бы хотелось довести его до самоубийства, но он пока держится.

После этих слов даже Рокил невольно отодвинулся и пытливо заглянул в лицо брата. Но Лахджа в лице не изменилась. Просто подалась вперед и спросила:

— Если ты вхож в сны Сорокопута, что ж ты не убьешь его прямо там?

— Это не так просто, — с сожалением сказал Такил. — Он, кажется, знает обо мне, поэтому я мучаю его опосредованно. Я, увы, не могу сделать с кем угодно что угодно… то есть могу, но иногда нет. Иначе… иначе, возможно, меня бы убили свои же братья. Они и так меня опасаются почему-то. Хотя почему?.. Будто кого-то из них одарили меньше.

— Возможно, они боятся оказаться беззащитными перед тобой, — предположил Майно. — У тебя специфическая, но очень коварная способность. Ты как Фобози, который прячется под кроватью.

— Так и есть, — подумав, согласился Такил. — Здорово, правда?

— И все-таки, — сказала Лахджа. — Ты бы смог проникнуть в сон Сорокопута, если бы захотел?

— Смог бы. Но я опасаюсь попасть в ловушку. В сознании чужого демона это возможно. А он очень сильный демон, даже теперь. И он готов встретить меня там. Последнее и плохо — я люблю сюрпризы.

— Но ты что-нибудь знаешь о том, где он и что затевает? — настойчиво спросил Майно. — Какие-нибудь его планы, намерения?

— Не очень, — вздохнул Такил. — А что он, по-вашему, может затевать? Наверное, хочет убить меня. Может, и вас. Может, еще кого-нибудь. Он думает, что он сложный, но у него незатейливые желания. Он просто любит убивать, причем медленно и неэффективно. В его снах полно этого… пока не прихожу я.

Такил улыбнулся. Светло и беззаботно, как нашкодивший, но счастливый ребенок.

— Гхрм, Такил… — начал Рокил. — Мы с тобой… с новым тобой знакомы совсем недавно. Я помню тебя… таким же, но другим.

— Да?.. — удивился Такил. — А вот ты совсем не изменился. И я тоже, думаю. Мне кажется, я точно такой же. Просто у меня теперь крылья. И хвост. И подарок мамы. А в остальном я не изменился. И ты тоже. И никто из нас. Правда, Лахджа?

— Спорное утверждение, — произнесла демоница, медленно размешивая чай. — Но не все изменения я отношу к тому, что изменилась моя природа. Просто в самой моей жизни очень многое переменилось и случилось.

— Ма-а-ам, а мозя я снова за стол сяду? — дернули ее за хвост.