Лахджа повернулась и увидела Лурию. Девочка застенчиво муслякала клубничину.
— А с тобой что, не стали играть? — огорчилась мама.
— Я маинька, — шмыгнула носом Лурия. — Сиди, не месай!.. Не ковыяй нитё!.. Не пьиставай!.. Не кусяйся!.. я от них усьла.
— Понятно, — вздохнула Лахджа. — Ну садись с нами.
— Дя, — обрадовалась Лурия. — Я тясть заговоя.
И она вскарабкалась на свой высокий стульчик. Залезала Лурия туда самостоятельно и очень ловко — словно маленькая обезьянка.
Все-таки какие они с Вероникой разные. Про среднюю сестру Дегатти вообще не скажешь, что она полудемон, а у Лурии это прет изо всех щелей. Сейчас вот глазенки засверкали, из рукава высунулся Токсин, а из кармашка появился блокнот с карандашиком. Ни писать, ни читать Лурия еще не умела, но она деловито намалевала на страничке несколько каляк и сказала:
— Это пункт пейвый.
— Что? — не поняла мама.
— Пункт, — пояснила Лурия. — А вы одинаковые.
— Правда? — удивился Такил, на которого девочка уставилась. — Да?.. И в самом деле. Надо же, я раньше не замечал. Рокил, ты замечал?
— Нет, — спокойно ответил Рокил. — По-моему, мы похожи не больше, чем банан и апельсин.
— Не-не-нет! — запротестовала Лурия. — Вы ж-ж-же одинаковые! Мама, они одинаковые?
— Хм, мне так не кажется, — сдержала улыбку Лахджа. — Без зеркала и не разобраться.
— Без зейкая?..
— Ну да. У мамы зрение плохое. Пусть они сами в зеркало посмотрят и скажут.
— Я пьинесу, — скатилась со стульчика Лурия. — Я доказю.
И она умчалась в дом, а все невольно улыбнулись.
Енот переменил блюда. На смену пирогу с почками пришли новые деликатесы… причем из традиционной кухни енотов.
— Копченые ежи, — сухо произнес Майно. — Жареные лягушки. Ты меня добить решил?
— Наши гости демоны, — произнес Ихалайнен. — Демоны такое любят.
— Нет, не любим, — взял одну лягушку за лапку Такил. — Вы что, сумасшедшие?
— А господин Фурундарок бы оценил, — буркнул енот. — Он обожает моих копченых ежей. И лягушек.
Его голос дрогнул. Сам он такое тоже обожал, но готовил очень редко и только для себя.
— Я поем, — покладисто сказала Лахджа.
— Не надо из вежливости. Не хочешь — не ешь.
— Да не, я поем!
— И я тоже, — неожиданно сказал Рокил. — Не огорчайся, маленький зверек.
— Итак, о Сорокопуте, — произнес Майно, стараясь не глядеть, как жена, гости и Тифон уписывают ежей и лягушек.
Ихалайнен, что за кирня? Ты почему опять какую-то дрянь готовишь вместо нормальной еды?
Это блюда высокой кухни. Ты меня зажимаешь, я устал готовить одно и то же. Мне хочется разнообразия.
Ты готовишь для меня!.. в первую очередь.
Еще для твоих жены и детей. И для всех нас. Я не твой прислужник, человек. У меня душа есть. И она просит копченых ежей.
— О Сорокопуте, — повторил Майно, пытаясь не слушать ворчание енота. Что с ним сегодня такое? — У нас есть план… почти безупречный. Я продумал почти все. Но нам нужен по-настоящему сильный сноходец. Я поискал среди коллег, но… но даже лучшие из них, вероятно, не так хороши, как ты.
Тут Майно не кривил душой. Узнав о визитах Такила, он сразу же стал с ними бороться. Ничего не говоря жене, выстраивал все новые и новые заслоны и препоны, прибегал к самым разным способам защититься, обращался к специалистам именно в этой сфере.
Все тщетно. Каждый раз Такил опять заявлялся.
И это при том, что Майно фактически владеет Лахджой!.. так, это нельзя даже думать. Не услышала?.. Вроде нет.
Фух.
Может быть, Такил и бахвалился, утверждая, что в сноходчестве превосходит даже Якулянга. Но даже если он и преувеличивает — то не слишком сильно. И если это заблуждение — то добросовестное.
К Сорокопуту же он сумел проникнуть. А туда прорваться ранее не мог никто… во всяком случае так, чтобы потом вернуться.
— Конечно, я помогу, — просветлело лицо Такила.
— Не так быстро, — схватил его за руку Рокил. — Сначала обговорим условия. Нам от вас тоже кое-что нужно. Поможете нам — поможем вам.
— Рокил! — укоризненно посмотрел Такил. — Я защищаю братьев и сестер от опасностей астрала, это моя работа! А она моя сестра. Как Лахтун. Ты помнишь Лахтун?
— Ты опять? — аж оскалился Рокил. — Не было никакой Лахтун.
— Что?.. — моргнула Лахджа.
— Рокил… — отстранился Такил. — Ты… ты забыл?..
— Я никого не забывал, — поднялся во весь рост Рокил. — Это ты ее выдумал. У нас не было никакой сестры.
— Была! — сжал кулаки Такил. — Ее звали Лахтун! Она умерла!
— Не было! Хватит уже бредить, проклятый лунатик!
— Была! Ты повредился в рассудке, пока перерождался! Или… слушай, ты не виноват. Нет причин забывать.
Лахджа переводила взгляд с Такила на Рокила. Кто из них врет?.. нет, неверное слово. Они явно оба верят в свои слова, вон как горячатся. У кого из них беда с башкой… сильнее, чем у другого? Рокил забыл сестру или Такил ее выдумал?
Давай поговорим о моей сестре, пожалей меня!.. Ты так на нее похожа!.. Ты прямо как моя сестренка!.. Я говорил, что она погибла?
Прекрати. Откуда ты вообще знаешь? Опять подсматривал, что мне снится?
Только когда ОН лезет в твои сны.
Мне очень неуютно, что ты мне настолько не доверяешь, что даже во сне…
ТЕБЕ я доверяю! Я не доверяю ЕМУ!
Он безобиден.
Он сумасшедший, который может забраться в сон к кому угодно. Сделать там что угодно. И уйти так, что ты даже не вспомнишь. Он не оставит памяти о себе.
Ладно, когда ты так говоришь, он выглядит жутко.
Тем временем перепалка близнецов достигла апогея. Ни один не желал признавать, что это с ним что-то не так, каждый был уверен, что беды с башкой у другого. Такил вспоминал все новые случаи из жизни покойной сестры, а Рокил закатывал глаза и твердил, что это все бред, фантазии, вымысел.
— Слушай, у тебя всегда было богатое воображение, — сказал он. — Но сейчас ты переходишь все границы.
— Нет, это у тебя всегда была плохая память, особенно после… того, что случилось, — возразил Такил. — Но забыть собственную сестру…
— Ничего. Не. Случилось, — отчеканил Рокил. — Это был несчастный случай. Забыли.
— Да, ты-то уж точно забыл многое…
— Я ничего не забыл. Такил. У нас не было сестры, потому что она умерла, не родившись. Наша мама умерла родами.
— Нет! — вспыхнул Такил. — Мама умерла, но Лахтун осталась! Ты просто… предпочел забыть!
— Я тебя сейчас ударю, — зло скривился Рокил. — Прекрати… это.
— Так, если вы будете драться, то валите куда-нибудь подальше от моего дома, — хмуро велел Майно.
— Нет-нет-нет, мы не будем, — заверил Такил. — Я бы никогда не доставил беспокойства своим друзьям. Вы все мне очень дороги. Брат, я не буду больше упорствовать. Пусть будет по-твоему и неважно, кто из нас прав. Давай обнимемся в знак примирения.
И он крепко обнял Рокила, который сначала недовольно заворчал, но потом все же ответил на объятие и буркнул, что тоже немного переборщил.
— И вам я тоже не хотел бы доставлять беспокойства, — сказал Такил, беря в свои руки ладони Лахджи.
— О, да ты не… — начала та.
…И тут случилось нечто ужасное. Лахджа поняла, что ее брата сейчас, возможно, убьют.
Ну как брата… видимо, не очень-то и брата. Сам себя он, по всей видимости, таковым не считает.
А еще она поняла, что он, во-первых, не умеет подбирать моменты, во-вторых, не умеет выбирать женщин, и в-третьих, не умеет целоваться.
Майно смотрел на этот поцелуй недолго. Он и сам-то прекратился сразу, как только Лахджа отошла от изумления и оттолкнула Такила. А мигом спустя…
— Ой, нас что-то прервало, — сказал Такил, падая на землю и удивленно глядя на обнаженный меч. — Это кровь. Эта штука в моем животе. Убери ее, пожалуйста.
